его произнести три раза подряд, не казалось им достаточно ужасным для описания случившегося. Вайолет все еще дрожала, вспоминая, как выглядел Клаус, пока был под гипнозом. Клаус все еще трясся оттого, что Чарльза едва не распилили на доски. Солнышко все еще трепетала оттого, что едва не была убита в поединке с доктором Оруэлл. И конечно, все три сироты содрогались оттого, как доктор Оруэлл встретила свой конец, — здесь это выражение означает «натолкнулась на полотно циркулярной пилы». Дети были в таком состоянии, что едва могли слово вымолвить, не говоря уже о том, чтобы принимать участие в разговоре.
— Невероятно, — сказал Сэр, — что доктор Оруэлл в действительности была гипнотизером и загипнотизировала Клауса для того, чтобы завладеть состоянием Бодлеров. К счастью, Вайолет догадалась, как вывести брата из гипноза, и он не устроил новых аварий.
— Невероятно, — сказал Чарльз, — что Мастер Флакутоно схватил меня среди ночи и привязал к бревну для того, чтобы завладеть состоянием Бодлеров. К счастью, Клаус изобрел нечто такое, что отвело бревно от пилы, и я отделался легким порезом на ноге.
— Невероятно, — сказал мистер По, — что Ширли собиралась усыновить детей для того, чтобы завладеть состоянием Бодлеров. К счастью, мы раскрыли ее план, и ей придется вернуться к обязанностям регистратора.
После этого заявления Вайолет больше не могла хранить молчание.
— Ширли не регистратор! — воскликнула она. — Она даже не Ширли! Она Граф Олаф!
— Ну а уж эта часть истории, — сказал Сэр, — настолько невероятна, что я ей не верю! Я встречался с этой молодой женщиной, и она вовсе не похожа на Графа Олафа! Да, у нее одна бровь вместо двух, но множество замечательных людей обладают той же отличительной чертой!
— Вы должны простить детей, — сказал мистер По. — Они имеют склонность повсюду видеть Графа Олафа.
— Потому что он и
— Ну-ну, — сказал Сэр. — Здесь, в Полтривилле, его не было. Мы ведь его искали, помнишь?
— Велиф! — крикнула Солнышко. Она имела в виду нечто вроде: «Но он, как обычно, переоделся!»
— Может быть, нам стоит взглянуть на эту особу, я хочу сказать — на Ширли, — робко предложил Чарльз. — Дети уверены, что не ошибаются. Если бы мистер По смог взглянуть на эту регистраторшу, нам бы удалось прояснить дело.
— Я поместил Ширли и Мастера Флакутоно в библиотеку и велел Филу за ними приглядывать, — сказал Сэр. — Наконец-то библиотека Чарльза принесет хоть какую-нибудь пользу: послужит тюрьмой, пока мы разберемся в этом деле.
— Библиотека уже
— Ты действительно очень умный ребенок, — сказал Чарльз.
— Да, — согласился Сэр. — В интернате ты прекрасно себя проявишь.
— В интернате? — спросил мистер По.
— Конечно, — ответил Сэр, кивая облаком дыма. — Уж не думаете ли вы, что после всех неприятностей, которые они учинили на лесопилке, я оставлю их у себя?
— Но они случились не по нашей вине! — крикнул Клаус.
— Это не имеет значения, — возразил Сэр. — Мы заключили сделку. Она состояла в том, что я должен стараться держать Графа Олафа подальше отсюда, а вы — не устраивать больше аварий. Вы свою часть не выполнили.
— Хеч! — возмутилась Солнышко, что означало: «А вы не выполнили свою!» Сэр будто не слышал.
— Ну что ж, пойдемте посмотрим на эту женщину, — сказал мистер По. — Тогда мы раз и навсегда сможем решить, был здесь Граф Олаф или нет.
Трое взрослых кивнули, и трое детей проследовали за ними по коридору к двери библиотеки, перед которой на стуле сидел Фил с книгой в руках.
— Привет, Фил, — сказала Вайолет. — Как ваша нога?
— О, нога поправляется, — сказал Фил, указывая на гипс. — Дверь я сторожу, Сэр, и ни Ширли, ни Мастер Флакутоно не сбежали. Ах, кстати, я читаю вот эту книгу, «Конституция Полтривилля». Не все слова мне понятны, но, похоже, платить людям зарплату только купонами незаконно.
— Об этом мы поговорим позже, — буркнул Сэр. — У нас кое-какие дела к Ширли.
Он протянул руку, открыл дверь, и все увидели Ширли и Мастера Флакутоно, которые спокойно сидели за двумя столами у окна. В одной руке Ширли держала книгу доктора Оруэлл, а второй махала детям.
— Привет, детки! — крикнула она поддельно высоким голосом. — Я так о вас беспокоилась!
— И я тоже, — сказал Мастер Флакутоно. — Слава Богу, я вышел из гипноза и поэтому больше не буду так плохо с вами обращаться!
— Вы тоже были под гипнозом? — спросил Сэр. — Конечно, и он, и я! — воскликнула Ширли. Она наклонилась и погладила детей по голове. — Иначе мы никогда не были бы так жестоки, да еще с такими замечательными маленькими детьми!
Из-под накладных ресниц блестящие глаза Ширли смотрели на детей с таким выражением, словно она собиралась съесть их при первой возможности.
— Вот видите? — сказал Сэр мистеру По. — Что ж тут странного, что Мастер Флакутоно и Ширли совершали все эти ужасные поступки. Конечно, она не Граф Олаф!
— Граф кто? — спросил Мастер Флакутоно. — Никогда не слышал о таком человеке.
— Я тоже не слышала, — сказала Ширли, — но я только регистраторша.
— Возможно, вы не только регистраторша, — сказал Сэр. — Возможно, вы еще и мать. Что скажете, мистер По? Ширли действительно хочет взять этих детей на воспитание, а для меня они слишком, слишком большая обуза.
— Нет! — закричал Клаус. — Она Граф Олаф, а не Ширли!
Мистер По долго кашлял в белый носовой платок, и трое Бодлеров напряженно ждали, когда он кончит и что-нибудь скажет. Наконец он убрал платок от лица и сказал Ширли:
— Мне очень неприятно вам это говорить, мэм, но дети убеждены, что вы мужчина по имени Граф Олаф, переодетый регистраторшей.
— Если желаете, — сказала Ширли, — я могу отвести вас в приемную доктора Оруэлл…
— Боюсь, этого недостаточно, — сказал мистер По. — Не будете ли вы любезны показать нам вашу щиколотку?
— Но ведь смотреть дамам на ноги невежливо, — ответила Ширли. — Вам это, разумеется, известно.
— Если на вашей левой щиколотке нет татуированного глаза, — сказал мистер По, — то вы определенно не Граф Олаф. Глаза Ширли ярко-ярко заблестели, и она всеми зубами улыбнулась тем, кто находился в комнате.
— А если
Глаза всех присутствующих обратились к щиколотке Ширли, и им ответил взгляд одного глаза. Этот глаз был похож на здание доктора Оруэлл, которое, как казалось бодлеровским сиротам, следило за ними с самого их прибытия в Полтривилль. Он был похож на глаз с обложки книги доктора Оруэлл, который, как казалось бодлеровским сиротам, наблюдал за ними с тех пор, как они начали работать на лесопилке «Счастливые Запахи». И уж конечно, он ничем не отличался от татуировки Графа Олафа, каковой и был, и, как ощущали бодлеровские сироты, постоянно следил за ними после смерти родителей.
— В таком случае, — сказал мистер По после некоторой паузы, — вы не Ширли. Вы Граф Олаф, и вы арестованы. Я приказываю вам снять этот нелепый маскарадный костюм!
— Мне тоже снять мой смехотворный маскарадный костюм? — спросил Мастер Флакутоно и одним взмахом руки сорвал с головы седой парик.
Детей не удивило, что он лыс — с первого взгляда на него они поняли, что его нелепый седой парик именно парик, — но в форме его лысого черепа что-то показалось им очень знакомым. Сверкая на сирот
