Срывающимся от гнева голосом он проревел что-то на своем языке. Электронный переводчик лишь жалобно пискнул, не решившись дословно перевести заковыристые ругательства, посыпавшиеся из уст высокого гостя.
Президент резко поднялся из-за стола. Ногой, не глядя, отбросил к стене упавший стул. В нескольких словах Ки-Ру объявил, что его визит окончен, и он требует незамедлительно проводить его к причальному шлюзу.
До самого шлюза, куда делегация гостей отправилась едва ли не бегом, президент молчал. И только заняв место в президентском шатле, он процедил сквозь зубы:
— Подобное оскорбление можно смыть только кровью. Поскольку оно было нанесено мне во время официального визита, то считаю это оскорблением всему нашему народу. В течении следующих суток я сообщу вам свое решение. А пока ваш корабль арестован. Вы должны оставаться на орбите планеты и не предпринимать никаких маневров до моих дальнейших распоряжений.
Люк захлопнулся, президентский челнок с максимальным ускорением отошел от Поиска, и отправился вниз, на планету. Капитан с офицерами озадаченно смотрели ему вслед.
Через пару часов с планеты поднялись восемь военных крейсеров и заняли позиции на расстоянии прямой видимости от Поиска. Каждый из крейсеров по огневой мощи превосходил солидно вооруженный Поиск в несколько раз. Радары показали, что на более низкой орбите находится еще два десятка боевых кораблей. На вызовы капитана президент не отвечал. Другие официальные лица также хранили молчание.
Капитан заперся в своей каюте и принялся расхаживать по ней взад и вперед. Каждый раз останавливаясь перед стеной, он с трудом подавлял в себе желание начать биться об нее головой.
Перспектива третьей галактической войны с каждой минутой становилась все более реальной. Но раздражало капитана прежде всего то, что он развязал войну так и не узнав ни причины, ни повода к оскорблению. Одно дело, когда ведешь в бой солдат с криком «вперед ребята, эти мерзавцы хотели отобрать у нас колонию на Альдебаране!». И совсем другое, когда на вопрос, а из-за чего в общем-то воюем, ему останется лишь недоуменно развести руками.
Капитан подошел к интеркому и вызвал радиорубку. Выяснилось, что хотя все официальные линии связи с планетой заблокированы, осталась действовать служебная линия лингвистической службы. После того, как специалисты разобрались со структурами языков, и запрограммировали электронные переводчики, ею практически не пользовались. И, видимо, про нее забыли, когда отключали связь с кораблем.
Джеймс Хиггинс удовлетворенно кивнул. Он вызвал лингвиста и попросил связаться со своими коллегами на планете. Именно попросил, а не приказал — капитан Хиггинс знал, как следует обращаться с подчиненными в критической ситуации.
— Ты сейчас единственный, кто может нас спасти, — сказал ему капитан. — Вызови кого-нибудь из своих коллег там, внизу. Подчеркни, что это чисто технический разговор. Попроси консультацию по какому-нибудь пустяковому вопросу. А потом ненавязчиво попробуй завязать дружескую беседу и выясни, на что именно обиделись эти идиоты.
К концу вторых суток совершенно изможденный лингвист ворвался в каюту капитана с радостным воплем «я все выяснил!». Капитан предложил лингвисту сесть и подробно все рассказать. Но тот, перевозбужденный двухдневным бодрствованием на одном кофе и стимуляторах, продолжал стоять, не замечая предложенного ему кресла.
— Капитан, вы не поверите. У них считается неприличным принимать пищу в присутствии посторонних. Эта многовековая традиция, уж не знаю с чем она связана. Но соблюдают ее все. Они едят в полном одиночестве в маленьких запертых комнатах. Предложение поесть в компании других считается оскорблением. А человек, который в присутствии другого съел или выпил что-нибудь, выказывает ему таким образом крайнюю степень презрения. Такие люди обычно становится смертельными врагами.
Лингвист устало закрыл глаза.
— Мне понадобилось двое суток, чтобы растолковать им, что у нас другие традиции, — пробормотал он. — Президент уже в курсе, он согласился поговорить с вами по старому каналу свя…
Не договорив, лингвист уснул. Капитан едва успел подхватить обмякшее тело и уложить его на своем диване. Потом капитан проверил застегнуты ли все пуговицы на форменном кителе, одернул невидимые морщины на брюках и вышел из каюты.
Через час капитан стоял в кают-компании в окружении офицеров корабля.
— Таким образом, господа, у нас появилась реальная возможность исправить ситуацию. Президент Ки-Ру выслушал мои извинения. Он готов забыть нашу неумышленную ошибку, если мы докажем искренность и дружественность своих намерений. Мне предложено прибыть на планету, для проведения официальной церемонии примирения.
Капитан помолчал.
— Я не знаю, что из себя представляет эта чертова церемония, но Президент придает ей чрезвычайно большое значение. Мне ясно дали понять, что я должен провести ее по всем правилам. Второй оплошности нам не простят.
Капитан обвел глазами своих офицеров. Их подтянутый аккуратный вид внушал уверенность. Все, как один, были готовы на подвиг.
После минутного раздумья капитан сказал:
— Со мной отправится младший лейтенант Бутятин.
Мишка сделал шаг вперед и испуганно застыл по стойке смирно.
— Вы правильно меня поняли, младший лейтенант, — произнес капитан с еле сдерживаемой яростью. — Ваш поступок по понятиям местных жителей расценивается как смертельное оскорбление. Если бы не ваша торопливость, возможно, мы сумели бы избежать конфликта. Теперь вы отправитесь со мной и будете участвовать в этой чертовой церемонии примирения. И если они потребуют ваш скальп, я самолично сниму его.
Офицеры выдохнули тщательно сдерживаемый воздух. Подвиг подвигом, но козлом отпущения никому становиться не хотелось.
Президент Ки-Ру встретил землян в большом, абсолютно пустом зале. Красиво разрисованные стены со множеством висевших на них дорогих украшений показывали, что мебель в зале отсутствует никак не в силу бедности его хозяина. Капитан Хиггинс, чей мозг с момента посадки на планету работал с полной нагрузкой, сразу же обратил на это внимание. Тут должна быть особая причина, отметил он.
Недостаток мебели в комнате компенсировался толпой инопланетян. У некоторых в руках находились аппараты, в которых Хиггинс узнал местные аналоги теле- и фотокамер. Ну да, вспомнил капитан, Ки-Ру предупредил, что церемония будет транслироваться на всю планету.
По команде президента, его свита отошла к дальней стене. Оставшись один, президент аккуратно снял с себя всю одежду. Он развел в сторону руки и медленно повернулся, показывая себя со всех сторон. Толстое тело пожилого президента со свисавшими складками жира не производило большого эстетического впечатления.
Его действия сопровождались одобрительным шепотом окружающих. Корреспонденты усиленно снимали своего голого президента. Наконец Ки-Ру закончил демонстрацию своего тела и приветливо улыбнулся землянам.
Президент сделал приглашающий жест, не оставляющий никаких сомнений — гостям предлагалось произвести ответный сеанс стриптиза.
Черт возьми, подумал капитан. Как все у них просто. Это же очевидно. Для них подобное раздевание аналог нашего рукопожатия. Корни древнего земного жеста приветствия всем известны. Люди протягивают пустую ладонь, демонстрируя, что в ней нет оружия. Местные жители пошли дальше. Не думаю, что они вытворяют такое при ежедневных встречах, но для примирения после тяжелого оскорбления действительно имеет смысл показать, что ты нигде не прячешь оружие.
Да, все просто и понятно. Только вот на Земле этого делать не принято. Ну нет у нас такой традиции. Никогда не было. А вот традиция стыдливо прятать свое тело в складках одежды, пожалуй, самая старая и почитаемая.
Капитан Хиггинс свято соблюдал требования устава и регламентов по поводу форменной одежды и никогда не нарушал их. Он гордился тем, что за тридцать лет службы ни разу не показался на людях с
