разорвать путы, но куда там: это «кресло» выдержит натиск даже впавшего в ярость слона. — Можешь чуток «покумарить»… — сказал громила, хлопнув свою жертву по плечу. — Некоторые, прикинь, крутой кайф от «сыворотки» ловят! Ну, а когда подействует, кореш… ты нам всю правду выложишь, до точки… даже если сам этого и не хочешь!..
Двое участников этого «спектакля», Полковник и его верный помощник в самых деликатных вопросах Рокис, вышли на свежий воздух, выкурить по сигарете. Для того, чтобы препарат — улучшенный аналог устаревшего и не всегда эффективного средства «пентонал натрия» — надежно подействовал, должно было пройти около четверти часа. Саркисова привезли в частное владение, обнесенное высоким глухим забором и расположенное на окраине Вильнюса. Обьект этот не значился на балансе ЧОП «Апсауга» и о том, что под хозпостройкой есть подвал, используемый — изредка — для «задушевных» разговоров, знали всего трое людей — кроме двух вышеназванных еще и Антон (Антанас), приходящийся Василяускасу родным племянником…
Надо сказать, что Полковник пошел на эту рискованную затею не от хорошей жизни. Давление в связи с вторничным ЧП у «Нуратиса» нарастало не то, что с каждым днем, но даже с каждым часом… Сегодня с ним строго и предельно конкретно поговорил человек, которого в их узком кругу принято называть про меж собой — Босс. Личность, от которой здесь очччень многое зависит. На обслуживании «Апсауги» нынче находятся сотни и сотни клиентов, от рядовых граждан, сдавших «под охрану» свои квартиры и домовладения, а также владельцев небольших магазинчиков, аптек, парикмахерских, и прочая, прочая, до крупных розничных сетей и банковских учреждений включительно… Бизнес с уходом конкурентов расширяется и становится все более прибыльным. Но как бы ни были круты Полковник и его деловые партнеры, выходцы из «органов», без покровительства «элиты», они вряд ли добились бы таких высот — и выгодных контрактов — в своем непростом бизнесе…
Босс вообще-то неохотно подключается к решению каких-то «узких» вопросов и проблем. Осторожен, не любит светиться. Хитер и мудр, как старый лис. Должно было произойти нечто из ряда вон, чтобы этот человек впал в такую ярость, как это произошло сегодня, когда он разговаривал «тет-а-тет» с двумя руководителями «Апсауги», Василяускасом и самим главой фирмы, который в их охранной структуре выполнял функции сугубо представительской фигуры — эдакий «почетный президент»…
— Расколется! — сунув в рот свежую пластину жвачки, сказал Рокис. — Эта фигня действует безотказно: клиента поносит словами так, что не остановить…
— Как только закончим допрос, сразу же отвезете его в «Нуратис»! — бросив окурок в банку с водой, сказал Полковник. — К заднему крылечку… аккуратно, чтоб не было лишних перетолков! Антон пусть сам заведет его в номер… И смотрите мне…
— Все будет путем, командир! — заверил его Рокис. — Привезем ночью, уложим в кроватку… рядом, на тумбочку, поставим недопитую емкость и стакан… Антон же говорил, что этот кадр слегка подбухивает… в день где-то граммов двести убирает!.. Завтра он очумается… в своей койке… маленько башка будет болеть, ну так это ж понятно! А про то, что в действительности с ним было в эту ночь… хрен что он запомнит! Препарат надежный… и испытан уже не раз… действует без отказа!
Полковник задумчиво покачал головой. Он потому и пошел на риск, что был уверен, что Саркисов — и его работодатели — в этом случае ничего не заподозрят. Сам Левон даже не запомнит не то, что факта допроса, но не сможет толком вспомнить, где это он так «набрался» и как пригребся уже ночью в гостиницу… Босс сегодня не ответил на вопрос, что за товар был в машине — точнее сказать, он не дал точного ответа, а говорил намеками. Бывший коллега по республиканскому УБХСС — еще советской поры — Зверев, с которым Полковник контачит каждый день, придерживается прежней линии — «ищите „лагуну“! Короче, все хитрят, темнят, осторожничают, а он, Василяускас, должен для них каштаны из огня таксать…
Ну вот: розыск застопорился. Все усилия вязнут, как в вате. Версий остается до черта, опрошены и проверены десятки людей, некоторых — как Бугримавичюса, уже нет в живых. Нужен новый толчок. Умыкнуть на время «курьера» — крайне рисковый ход. Но другого выхода, чтобы получить информацию — а этот полуармянин, полубельгиец может кое-что знать о товаре, потому что именно он последние месяцы и даже годы выполняет функции «курьера» — у Василяускаса сейчас попросту нет…
Они уже хотели вернуться обратно в подвал, когда до них донесся встревоженный голос Антона, который — помимо всего прочего — выполнял у них функции «фельдшера»:
— Дядя! Рокис!! Скорее сюда!!!
Когда они вбежали в подвал, то обнаружили, что Саркисов не сидит в кресле, — привязанный и с пластырем на шубах — а лежит на полу, причем уже без пластыря…
— Чё за дела? — удивился Рокис. — На кой ты его отвязал? О-о-о… а чего это с ним такое?!! Эй, Левон… кончай придуриваться!.. Ты чё, мужик… ну-ка вставай!
Полковник включил «верхний» свет. Он застыл, не веря своим глазам. Лицо — да нет, целиком вся голова — у Саркисова раздулось до каких-то невероятных размеров… соверешнно не было видно глаз. Кожа приобрела темно-бордовый оттенок… и стала даже какая-то отвратительно-пористая, бугристая… того и гляди, что сквозь поры хлынет кровь… Из сведенного судорогой рта сочилась не то пена, не то сукровица… Он уже почти не шевелился… только правая рука у него подрагивала: эдак мелко, мелко…
— Что это с ним… такое?! — спросил Полковник (у которого в этот момент у самого лицо сделалось вдруг багровым). — Чего застыли!! Сделайте же что-нибудь!
— Боюсь, без врача не справиться! — Антон, присев на корточки, сначала пощупал пульс у Саркисова, затем, снизу вверх посмотрел на остальных. — У него… я так полагаю… интоксикация… Млин! Это ж один такой случай на тыщу!..
— Чего, чего? — переспросил Рокис, опускаясь рядом. — А по-человечески?
— Ну типа отравление! — пробормотал Антон. — Аллергия у него оказалась… жуткая… на «сыворотку правды»…
Какое-то время Антон и Рокис пытались сделать «аллергику» искусственное дыхание… Но то ли они плохо усвоили уроки по оказанию первой неотложной помощи, то ли аллергия на препарат оказалась сильнее их усердия… но Саркисов умер, скончался, переставился… и ничего с этим «медицинским фактом» поделать теперь было нельзя.
— Ну и чё теперь, командир? — на Полковника уставились глаза двух неудачливых «медбратьев», двух взмокших от тщетных попыток реанимировать «клиента» помощничков. — Какие будут приказания?
Василяускас медленно процедил ругательство.
— Будь вы японцы, я бы приказал вам сделать «харикири»… Хреново, господа! Гм… Надо резко придумать, как нам быть с этим жмуром!.. Типа того, что он вышел из гостиницы вечером… и сам где-то растворилося… Антон! Рокис!! Запомните главное: о том, что случилось сегодня вечером… об этой глупейшей истории… не должна прознать ни одна живая душа!..
ГЛАВА 16
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
В разгромленный офис возвращаться не было никакого смысла. Нестеров проложил маршрут в сторону центра. Немного отьехав от площадки, где он на время беседы с «масками» оставлял свой джип, Стас прозвонил со своего сотового Слону. Сообщил, что «переговорил кое с кем» и теперь «кое-что прояснилось». Римас сказал, что они на пару с Басей находятся сейчас на спецплощадке и через несколько минут — когда будут соблюдены формальности — смогут забрать оттуда машину Ирмы. Поскольку Мажонас отнюдь не был новичком в их деле, он не стал выспрашивать по телефону детали только что состоявшейся встречи. Они давно научились понимать друг друга с полуслова. А иногда — вообще без слов. «Буду ждать вас в условленном месте, — сказал Стас. — Если там все затянется надолго, оставь Баську решать эти вопросы! А сам немедленно выезжай…»
Спустя несколько минут Нестеров припарковался на площадке возле маркета «IKI». Магазин расположен с торца здания автовокзала, с паркинга можно выехать на привокзальную площадь, далее — на любую из многочисленных улиц, вливающихся в открытое пространство с разных сторон. Стас выбрался из джипа. Маркет, работающий до десяти, обслуживал последних посетителей. Стас купил две пачки сигарет, бутылку воды «Vici» и телефонную карту, по которой можно было звонить из автомата. Вновь выбрался на улицу, залпом выглохтал полулитровую бутылку газированной воды — пересохло в горле так, словно он несколько
