В.Е.Меницкого, МиГ-23 в штопоре 'крутился, кок но блюдце', причем вывод был достаточно сложен, и самолет легко переходил из обычного штопора в перевернутый или сваливался в другую сторону. Для таких полетов МиГ- 23Б оборудовался противоштопорными ракетами, позволявшими созданием обратного момента остановить вращение, но эти особенности сводили эффективность ракет к минимуму – прекратив под их воздействием штопорить, самолет тут же под тягой ракет переваливался во вращение в обратную сторону. Сваливание МиГ-23Б происходило при выходе на углы атаки 28- 30°, однако, по соображениям безопасности в эксплуатации предельно допустимые углы были назначены существенно меньшими: при стреловидности крыла 72° предельный угол атаки не должен был превышать 23°, при крыле в положении 45° – не более 20° и при стреловидности 16° – не более 12°.
От НИИ ВВС в штопорных испытаниях участвовали летчики Н.В.Казарян и В.Н Кондауров, опробовавшие методики вывода МиГ-23 из сваливания и штопора. Испытания были сложными и рискованными и, по оценке самих летчиков, 'в сравнении с ними предыдущие испытания на штопор Су-17 казались детскими забавами'. Уже в первом полете на проверку наиболее простых методов вывода В.Н.Кондауров испытал все особенности самолета, оставив следующие воспоминания об этом вылете: 'Для начала мне предстояло проверить в 'слабом ' штопоре самые простые методы вывода. В ясный морозный день я взлетел и, набрав над аэродромом десять тысяч метров, доложил:
– Начало режима.
Уменьшив скорость до минимальной, отклонил полностью педаль и взял ручку 'но себя 'до упора. Самолёт, вслед за ручкой, задрал нос и без промедления завращался. Один виток, второй – педаль '.против ', ручку 'от себя '. Что такое?!. Вместо того чтобы замедлить и прекратить вращение, самолёт, 'вздохнув с облегчением ' легко и свободно стол увеличивать угловую скорость.
Странно… Видимо, ему надо 'дать ' поэнергичней. Устанавливаю рули 'по штопору ' и повторяю более решительней. Никакой реакции, в смысле, той, какой хотелось бы. Наоборот, вращение плавно ускорялось с одновременным уменьшением угла пикирования. Нос приподнялся до горизонта, и центробежными силами меня начало 'вытаскивать ' из кресла вперёд и вверх, на приборную доску. Впечатление такое, будто я находился в центрифуге. 'И это называется полёт по заданию? С первой минуты влететь в плоский! Теперь один, самый 'сильный' остался ', – с тревогой метались в голове первые мысли, а сам не выпускал из виду стрелку высотомера, безжалостно отсчитывающую одну тысячу метров за другой. Отклоняю рули на вывод, удерживая ручку управления двумя руками 'в углу '. Тянущие усилия – в районе 25-30 кг. Истребитель-бом- бордировщик в какой-то зловещей тишине с лёгким свистом нёсся по окружности, кок хорошая праща а умелой руке воина. Теперь только ждать.
Виток за витком, каждый чуть более двух секунд. Прибор скорости показывал… вернее ничего не показывал – поступательной скорости не было. Прошёл высоту 6000 м, реакция на рули нулевая. 'Применить ракеты? А что будет потом? Нет! – и отдёрнул палец от кнопки. – Он остановится, должен остановиться '. Подо мной осталось четыре километра из десяти. Вот оно! Скорость вращения начала медленно уменьшаться, сначала очень медленно, но затем всё больше и больше ускоряло свой темп торможения. Не проглядеть, сейчас главное – не проморгать момент полной остановки. Именно полной, длящейся меньше секунды, когда все рули необходимо установить в нейтральное положение. Чуть раньше или чуть позже – и снова вращение, пусть слабое, но требующее дополнительной потери высоты. А её-то, родимой, в запасе и не осталось.
После стремительного вращения малая угловая скорость организмом почти не воспринимается, поэтому руки и ноги на органах управления начинают преждевременно дёргаться, в нетерпеливом желании побыстрее покончить со всем этим. И только внимательно приглядевшись, я заметил, что 'она ещё вертится '. Через пару очень длинных секунд машина небольшим кивком сообщила – Пора!
Видя, что 'придраться ' не к чему, она слегка, как бы отбрасывая последние сомнения, качнулась с крыла на крыло и вошла в крутое пикирование под углом семьдесят градусов. Скорость растёт, углы атаки околонулевые – значит я в 'нормальном ' полёте. Двигаю рукоятку управления стреловидностью крыла вперёд. Вывод! Выхожу в горизонт, разменяв последнюю тысячу метров. Расслабленно прижимаясь мокрой спиной к спинке сиденья, делаю глубокий вздох, как мне кажется первый за все, оставшиеся уже позади, секунды падения'.
В ходе доводки вооружения отрабатывались как сами системы, так и режимы, и способы боевого применения. Ввиду большого разноса бомб на подвеске в системе управления вооружением предусматривалась заданная разгрузка держателей, при которой бомбы сходили с узлов в определенной последовательности и с интервалами, сохраняя центровку самолета. Двигатели НАР С-24 снаряжались порохом рецептуры РСИ-60, продукты горения которых не только 'глушили' двигатель носителя при стрельбе, но и оставляли густую зеленую копоть но остеклении кабины летчика. Поэтому пуски С-24 в учебных целях были запрещены. Для борьбы с этим явлением, по требованию заказчика на снаряды стали устанавливать новые двигатели с ракетными зарядами из пороха рецептуры БН- К. НАР с такими двигателями получили обозначение С-24Б.
Унаследованные от истребителя особенности компоновки МиГ- 23Б и положение точек подвески обусловили не очень удовлетворительное размещение ракетного вооружения. Снарядить блоки НАР на передних подфюзеляжных узлах мешали стойки шасси, из-за чего пришлось внести изменение в инструкцию, запрещавшую ранее подвешивать уже заряженные ракетные блоки. С-24 на этих узлах находились в опасной близости от подвесного бака, который мог быть поврежден мощным факелом ракетного двигателя, и перед стрельбой его следовало сбросить. Х-23 с боковыми соплами при пуске с этих точек могли прожечь тонкостенный бак, из-за чего их можно было вешать только под крыло. Однако и при пуске с подкрыльевых держателей ракеты сходили всего в полуметре от среза воздухозаборников, оказывавшихся в горячей волне пороховых газов, грозившей помпажом и, в лучшем случае, остановкой двигателя. Для увеличения опасно близкого расстояния и подфюзеляжные, и подкрыльевые держатели пришлось установить с небольшим развалом в стороны, наклонив наружу на 6°. Для предотвращения помпажа была введена автоматика отсечки топлива (АОТ), при нажатии на боевую кнопку на несколько секунд переводившая двигатель на 'малый газ', а через 2,4-5 сек после схода ракет он снова выходил на режим. При стрельбе из пушки и пуске НАР опасных явлений не возникало, хотя сход тяжелых С-24 и ощущался 'просадкой' оборотов и минутным повышением температуры.
Помимо доводки машины и проведения испытаний, МиГ-23Б привлекался к участию в другом 'мероприятии' – показе авиатехники руководителям партии и правительства, готовившемся под наименованием 'Кристалл'. Показу придавалось государственное значение – ни для кого не было секретом, что судьба новых проектов и тематик, выделение на них средств и принятие на вооружение напрямую зависят от симпатий и личных склонностей первых лиц государства, и удачная демонстрация 'своего' самолета может решить многие проблемы (по крайней мере, финансовые и организационные). К показу привлекли лучших летчиков ОКБ, ЛИИ и НИИ ВВС. МиГ-23, которому прочили большое будущее, находился на особом положении: самолет пользовался поддержкой руководства ВВС и МАП, с подачи которых, как говорили, интерес к МиГу проявлял и Л.И. Брежнев, старавшийся вникать в вопросы военного строительства, в силу чего демонстрацию самолета готовились провести с должным эффектом.
