понимали, что падение коммунизма означает стремительное увядание присосавшегося к его относительно молодому телу Модерна. Что, Хабермас этого не понимал? И Адорно не понимал? И Маркузе? И Хоркхаймер? И вся франкфуртская школа? Да и не только франкфуртская.
Не понимала этого только В.И.Новодворская, и то не факт.
Не понимали этого наши бойкие нувориши. И их ставленники. Да и то не все. Б.Ельцину это все было «по барабану». А интеллектуалы из его команды были «в курсе». А уж как Запад был «в курсе», так дальше некуда.
Прошло сто лет с момента предсказания графа фон Вартенбурга.
И вот на пороге неслыханного глобального кризиса, в момент абсолютного увядания Модерна российская политическая власть и околовластные российские интеллектуалы провозглашают… нашу модернизацию! Оказывается, только теперь мы к ней подошли (а двадцать лет-то что делали?)! И никто теперь не смеет ей мешать! А проводиться она должна в самой оптимистической — так и хочется сказать «шикарной» — нерепрессивной модификации! Она должна быть и мягкой, и демократичной, и открытой всему на свете.
Но главное — чтобы ей никто не мешал. А даже если кто-то и будет мешать, то он все равно не враг — он так… Бедолага, не избавившийся от атавизмов холодной войны. Не избавится — мы ему врежем в воспитательных целях и снова займемся мягкой, демократичной, открытой и суверенной модернизацией.
То, что врежем — хорошо. А вот как займемся? Как займемся-то, когда и «эксцентрический принцип» — того… И волны эти самые затухают… И человек Модерна уже «готов для захоронения»… Как займемся, если вся суть мировой ситуации в этом самом «захоронении»? А разного рода частности (такие, как мировой финансовый кризис или назревающая ядерная война) — это только проявления сути, то бишь этого самого одряхления?
Суть мировой ситуации — в этом. А мы хотим (а) идти в фарватере мировой ситуации (упаси нас боже от изоляции, холодной войны и так далее!) и (б) ускоренно рожать то, что эта мировая ситуация ускоренно же хоронит.
В Россию раньше было модно привозить за большие деньги разного рода западных «телок», они же культовые актрисы Голливуда. Теперь «телок» тоже привозят, но это уже не так модно. Модно привозить другие культовые фигуры. Людей, лет сорок назад поражавших мир свежими идеями (ну, Тоффлера там али кого еще). Привозят этих людей именно так, как десятью годами ранее привозили «телок» (понты дороже денег).
Сами эти люди, с изумлением взяв деньги, которые для них дороже понтов, с глубоким соболезнованием смотрят на привозящих их неофитов. Они понимают, что огорчать щедрых хозяев бестактно. И потому не хотят им говорить, в чем суть общемировой ситуации. Хотя понимают это, что называется, «от и до». Хоть и в маразме уже, хоть песок из них сыпется. Но все равно понимают. Понимают, но молчат, как партизаны на допросе.
А наши интеллектуалы тоже молчат. Ибо искусство подобных интеллектуалов состоит вовсе не в том, чтобы говорить правду, как рекомендовал один плохо кончивший коллега по профессии («волхвы не боятся могучих владык»). Не побоялся и «схлопотал по полной программе». А почему схлопотал? Фишку не рубил, вот почему. Диковатый человек был, да еще вдобавок «негроидный».
Нынешний же интеллектуал все понимает до мелочей. Он вибрации ловит. Понимаете? Вибрации начальства. И оформляет эти вибрации в экспертные заключения, которые начальство воспринимает с глубоким удовлетворением. Начальству хочется, чтобы ему сказали что-то приятное. Интеллектуал улавливает, что именно. На то он и интеллектуал, чтобы уловить. Это ученые говорят после того, как поняли, что к чему. А эксперты — когда их спрашивают.
Но в сообществе людей, занимающихся так называемой игрой (она же — спецмероприятия), это называется «коробочка». На то, чтобы выстроить вокруг нужного начальника «коробочку», отсекающую его от реальности и помещающую в пространство собственных вибраций и экспертного резонерства, тратятся большие деньги. Годы уходят, чтобы эту «коробочку» сделать достаточно герметичной. Профессионалы высокого класса этим занимаются.
А у нас все по принципу «быстренько, быстренько, сама, сама, сама». Интеллектуалы — «быстренько, быстренько»… А силы времени…
Я не знаю, понимает ли российская власть суть нынешней общемировой ситуации. Но, в конце концов, власть не для того существует, чтобы понимать суть. А для того, чтобы реагировать на муть, порождаемую этой, какая она ни есть, сутью. На всякие там Цхинвалы и прочее.
Но интеллектуалы-то наши российские… неужто все по принципу «чего изволите-с»? Коли так — то добра не жди.
Никто не охарактеризовал эту самую суть нынешней общемировой ситуации, суть, ускользающую от власти или игнорируемую ею, емче, чем покойный граф Йорк фон Вартенбург, чьи прозрения так высоко ценили и Дильтей, и Гуссерль, и Хайдеггер.
Владимир Владимирович Путин, в отличие от меня, блестяще владеет немецким языком. И он может насладиться прочтением писем графа Йорка фон Вартенбурга в оригинале (Briefwechsel zwischen Wilhelm Dilthey und dem Grafen Paul Yorck von Wartenburg 1877–1897, Halle a.d.S. 1923).
Я убежден, что и прочтение этих писем, и прочтение откровений других выдающихся людей, говоривших о подготовленном к захоронению проекте «Модерн», и порожденный этим прочтением иной взгляд на нашу реальность могли бы многое изменить. В частности, прекратить несвоевременные разговоры о модернизации как таковой. И уж о модернизации мягкой, открытой и органичной — тем более.
Один царедворец скажет: «Нашим лидерам недосуг». Другой добавит: «Им Иван Ильин нравится». Нравиться могут и должны барышни. Что же до Ивана Ильина, то он был просто заворожен тем мироощущением и миропониманием, которое так тонко выражено графом фон Вартенбургом в его письмах Дильтею.
То, что российским политическим лидерам нравится Иван Ильин и не нравится мобилизация, идеологизация и прочие рецидивы имперскости, понятно. Глухой не услышит.
Сталину, кстати, тоже абсолютно не нравилась индустриализация «от группы А» с ее необходимостью концентрировать главные ресурсы в тяжелой промышленности. Тем более, что ее навязывал Троцкий, требовавший посылать гильотину в деревню. Нравилась же Сталину индустриализация «от группы Б». Та, которую предлагал Бухарин. И он даже искренне восклицал, обращаясь к оппонентам Бухарина: «Вы нашего Бухарчика не трогайте!»
А потом нечто случилось. Называлось это нечто мировым кризисом. А также… Впрочем, исторические экскурсы должны быть короткими. Случилось нечто, и все. Это называется — сложилась новая объективная ситуация. К этой объективной ситуации добавилось и нечто субъективное. Апокрифы гласят, что Сталину, приехавшему с инспекцией и убежденному в эффективности бухаринской модели, какой-то преуспевающий аграрий той эпохи, позже названный «кулаком», сказал: «А ты, рябой, мне спляши, тогда я, может, тебе и дам хлебушка!»
Сталин и тогда Льва Давидовича не послушался и гильотину в деревню не послал. Он послал туда нечто, лишенное декоративной прецедентности, столь любимой Троцким. Что именно он туда послал, все мы знаем. И чем это обернулось, знаем. Но войну мы как-никак выиграли. А если бы не послал, то не выиграли бы. И все было бы органично, открыто, мирно и по Бухарину. Но только не было бы ни России, ни человечества. А был бы один всемирный Освенцим.
Я не знаю, говорил ли нечто подобное какой-то аграрий Сталину. Но что именно Кондолиза Райс сказала Путину и Медведеву, я знаю точно. Впрочем, Кондолизу Райс я намерен обсудить несколько позже. А сейчас хотел бы завершить цитирование полюбившегося мне графа фон Вартенбурга:
Далее граф говорит о том, что ни Гете, ни Фауст не отшатнулись бы в испуге от такого явления к ним важного и захватывающего донельзя духа истории. Он говорит, что дух истории в каком-то глубоком смысле более дружествен и родствен человеку, чем обитатели леса и поля. После этого он говорит об УСИЛИИ, порождающем эту встречу человека и духа истории, и в завершение указывает:
