Без хвоста твоя ведь…, Так тебе обиды нету В том, что было до потопа. Всход наук не в нашей власти, Мы их зерна только сеем; И Коперник ведь отчасти Разошелся с Моисеем. Ты ж, еврейское преданье С видом нянюшки лелея, Ты буж должен в заседанье Запретить и Галилея. Если ж ты допустишь здраво, Что вольны в науке мненья — Твой контроль с какого права? Был ли ты при сотворенье? Отчего б не понемногу Введены во бытие мы? Иль не хочешь ли уж Богу Ты предписывать приемы? Способ, как творил Создатель, Что считал он боле кстати — Знать не может председатель Комитета о печати. Ограничивать так смело Всесторонность Божьей власти — Ведь такое, Миша, дело Пахнет ересью отчасти! Ведь подобные примеры Подавать — неосторожно, И тебя за скудость веры В Соловки сослать бы можно! Да и в прошлом нет причины Нам искать большого ранга, И, по мне, шматина глины Не знатней орангутанга. Но на миг положим даже: Дарвин глупость порет просто — Ведь твое гоненье гаже Всяких глупостей раз во сто! Нигилистов, что ли, знамя Видишь ты в его системе? Но святая сила с нами! Что меж Дарвином и теми? От скотов нас Дарвин хочет До людской возвесть средины — Нигилисты же хлопочут, Чтоб мы сделались скотины. В них не знамя, а прямое Подтвержденье дарвинисма, И сквозят в их диком строе Все симптомы атависма: Грязны, неучи, бесстыдны, Самомнительны и едки, Эти люди очевидно Норовят в свои же предки. А что в Дарвина идеи Оба пола разубраны — Это бармы архирея Вздели те же обезьяны. Чем же Дарвин тут виновен? Верь мне: гнев в себе утиша, Из-за взбалмошных поповен Не гони его ты, Миша! И еще тебе одно я Здесь прибавлю, многочтимый: Не китайскою стеною От людей отделены мы; С Ломоносовым наука, Положив у нас зачаток, Проникает к нам без стука Мимо всех твоих рогаток, Льет на мир потоки света И, следя, как в тьме лазурной Ходят Божии планеты Без инструкции ценсурной, Кажет нам, как та же сила, Все в иную плоть одета, В область разума вступила, Не спросясь у Комитета. Брось же, Миша, устрашенья, У науки нрав неробкий, Не заткнешь ее теченья Ты своей дрянною пробкой! Конец 1872 г. А.Лоргус в своем докладе, который М.Миронова считает столь индикативным (и я с нею абсолютно согласен), апеллирует к методологии как науке, которая, начиная с 40-х годов XX века, стала оказывать влияние на отношение к научной теории вообще и рассматриваемым им конкретным теориям в частности.
Методология — интересное и в целом очень позитивное направление. Другое дело, что методология породила не только очень умные и правильные идеи, методы, приемы работы, но и параллельную субкультуру со всеми ее составляющими. В то время, как ведущие методологи (особенно глубоко уважаемый мною Г.П. Щедровицкий) категорически настаивали на необходимости изучения традиции мышления, требовали, чтобы определенные канонические философские произведения заучивались чуть ли не наизусть, субкультура культивировала пренебрежение ко всему, что не есть методология. Было очень соблазнительно отказаться от изучения философской традиции и от апелляции к ней и на все смотреть «с методологического высока». Это порождало дилетантов.
Я никоим образом не отношу к ним А.Лоргуса, окончившего психологический факультет МГУ в 1982
