Внезапно заболела грудь, и Лаки сообразила, что от напряжения и сосредоточенности совсем перестала дышать. Она заставила себя втянуть воздух.
— Готово. Ну, теперь держись!
С отчаянно бьющимся сердцем она взяла обеими руками сшиватель, прицелилась и сдавила прибор обеими руками. Скоба, вонзаясь в акулью кожу, издала такой громкий звук, что Лаки снова вздрогнула. Руди повернул голову и продемонстрировал свой зловещий оскал с недостающим зубом.
— Видишь? Совсем не больно, — сказала она, но Руди, похоже, не был согласен с ней.
Сейчас ему ничего не стоило отхватить ей руку. Остаток разума надрывался: «Немедленно прочь! Скорее!» Но она не могла бросить Руди, не могла дезертировать — особенно теперь, когда сделана уже половина дела и спасение акуленка так близко.
Неожиданно ее покинул страх, и она поняла, что связана с этим опасным существом самой судьбой. Оба они были обречены на гибель, у обоих был один шанс из тысячи, чтобы выжить, и оба пока еще дышали.
Чутье подсказывало Лаки, что худшее в ее жизни еще впереди, что момент самого черного отчаяния еще настанет. Но Руди будет просто лишен завтрашнего дня, если она не спасет его уже сегодня. Все остальные, включая Грега, махнули на него рукой, считая кровожадной акулой, не заслуживающей снисхождения. А для нее это была родственная душа, пострадавшая от человеческой злобы.
Ведь Руди не виноват, что родился акулой, как она не виновата, что является такой, а не другой. Иногда судьба не предоставляет никакой альтернативы. Разве за это нужно карать отрубанием плавников и выбрасыванием за борт, где ждет неминуемая смерть от потери крови и сил?
Сама Лаки тоже ощущала себя выброшенной за борт. У нее не было ровно ничего, что принадлежало бы ей. Одежду купил Грег, сделав ее своей должницей. Зубную щетку — и ту она не могла назвать своей собственностью. Все, что у нее было, чем она пользовалась, принадлежало другим людям, приобреталось на их средства.
У нее не было даже имени! Если она чем-то и могла поделиться с Руди, то только шансом на выживание.
— Спокойно, Руди, позволь мне тебе помочь. — Лаки снова подняла сшиватель, стараясь не замечать оскаленные кинжалоподобные зубы Руди, которые отделял от ее руки какой-то дюйм. — Воспользуйся шансом на удачу.
Первое, на что обратил внимание Грег, подходя к бассейнам, — необыкновенная тишина. Даже шумливые тюлени почему-то воздерживались от привычного лая. Потом он заметил толпу вокруг бассейна с акулой и Коди, который старался держаться в стороне, но возвышался над остальными на целую голову. Грег кинулся к бассейну — и его худшие опасения подтвердились.
— Дьявольщина!
Лаки залезла в бассейн к проклятой акуле с каким-то предметом, который было трудно опознать сквозь толщу воды. Но Грег сразу догадался. Хирургический пистолет-сшиватель — что же еще? А ведь он запретил ей делать это! Как она посмела не послушаться?!
— Немедленно вытащите ее оттуда, пока акула на нее не набросилась! — крикнул он Номо.
— Не беспокойся за Лаки, — отозвался HOMO. — Один плавник она уже присобачила.
— Если ты ей помешаешь, она тебе этого никогда не простит, — негромко предупредил Коди.
— Акула в любую секунду может ее растерзать! — огрызнулся Грег.
Впрочем, он больше не настаивал, чтобы Номо извлек Лаки из воды, но был вне себя от гнева. Ему вдруг захотелось ударить кого-нибудь, начать крушить все вокруг. Как он ни приучал себя к спокойствию, оно оказалось лишь тонкой оболочкой, из-под которой проглянула его подлинная необузданная натура. Впрочем, чему удивляться? Последние два года гнев полыхал у него внутри, просясь наружу.
Как можно быть такой неблагодарной?! Он спас ее от смерти, внес за нее залог, а она? Обратилась за помощью к Саре, пригласила выскочку-адвоката, лезет на телеэкран! А ведь он обещал ей помочь, предлагал подобрать адвоката на материке, но она отвергла все его предложения.
Для нее главное — поиздеваться над ним! Соблазнить, подвести к опасному краю, а потом объявить, что она теперь «другой человек» и собирается начать новую жизнь. Ладно, он и с этим смирился, поверил, что она заслуживает нового старта, пожалел ее, посочувствовав ее детским страданиям.
А она опять облапошила его, дурня, с этим проклятым зубом! Он решил, что Лаки поняла, как опасен ее замысел, она же пренебрегла его предостережениями и все устроила по-своему у него за спиной! Если бы дела задержали его хотя бы еще чуть-чуть, он вообще пропустил бы представление...
— Если хочешь знать, Фентон Бьюли показывает всем липовые журналистские удостоверения, — прервал его раздумья Коди, и Грег бросил на него удивленный взгляд. — Такому ничтожеству, как он, не нашлось места даже в «Нейшнл аутрейдж». Он — всего-навсего свободный репортер, пробавляющийся разовыми заметками. Кстати это он распустил слухи про призрак Пиэлы, за которые уцепился «Таттлер».
— Ему за это заплатили?
— Немного. По-моему, таких басен недостоин даже Бьюли, но он все никак не успокоится. Из толпы донеслась радостные крики.
— Получилось! — завопил кто-то. Другой голос крикнул; — Плавники на месте!
Энтузиазм зрителей был искренним. Грег не мог не признать, что представление, устроенное Лаки, способно поправить финансовое положение института гораздо успешнее, чем его лекции по морской биологии. Но деньги интересовали его сейчас меньше всего. Ведь она бросила ему вызов, подвергнув угрозе свою жизнь, которую он уже один раз спас!
— Что она делает сейчас? — поинтересовался Коди. «Почем я знаю? — сердито подумал Грег. — Она держит меня в полном неведении!» Но сказать это брату вслух у него не хватило духу.
— Она присобачила эти чертовы плавники! — радостно оповестил их подбежавший Номо. — Теперь она снимает с акуленка стропы, чтобы он мог поплыть сам.
— Не знал, что существуют специальные акульи стропы, — заметил Коди.
Номо осклабился, показав большие кривые зубы.
— Этого никто не знал. Лаки сама их смастерила!
Грег по-прежнему сердился на Лаки, но одновременно его переполняла гордость за нее. А уж то, что Руди ее не слопал, доставило ему ни с чем не сравнимое облегчение.
Приспособление из строп всплыло на поверхность, Лаки взяла акулу под мышку. Обилие пузырьков указывало на то, что она проводит со своим устрашающим пациентом заключительную беседу. Толпа молча ждала, пока она описывала с ним последние круги по дну.
Наконец Лаки выпустила Руди и отступила, чтобы посмотреть, как он поплывет. Акула немного повисела, смещаясь вместе с течением поступающей в бассейн воды, а потом опустилась на дно, как свинцовое грузило.
Над бассейном пронесся вздох разочарования.
— Нет! — выкрикнул Грег помимо воли. Лаки так старалась, так все предусмотрела! Провал был бы страшной несправедливостью... Вообще-то Грег почти не верил, что она спасет акулу, зная, в каком состоянии находятся плавники. Но глупая тварь могла хотя бы попробовать поплавать сама, чтобы сделать Лаки приятное!
Однако Лаки отказывалась сдаваться. К поверхности поднималось так много пузырьков, что становилось ясно: она закатила малодушному пациенту целую лекцию. Потом, взяв рыбину на руки, она понесла ее к мелкому краю бассейна, не переставая увещевать. Когда Лаки снова выпустила акулу, она осталась на плаву.
— Ура!!! — дружно завопила толпа.
Руди набрал скорость. Толпа продолжала радоваться, но Грегу стало страшно. Акула двигалась стремительно, хищными рывками, словно на ее плавники никто никогда не покушался. Это было типичное агрессивное поведение, предшествующее нападению. Ну, давай же. Лаки! Вон из бассейна, пока тебя не перекусили пополам!
Лаки вынырнула в тот момент, когда Грег уже добежал до бассейна и собирался прыгать. Одно движение — и он выхватил ее из воды, не позволив акуле отпраздновать выздоровление. Пока Номо помогал ей снимать акваланг, Грег терпеливо ждал. Что лучше — задушить ее или радостно обнять? Вода
