безумно соблазнительна. Впрочем, сама она этого как будто не сознавала, слишком поглощенная приключением.
С ближнего камня с криком взлетела красноногая олуша, расправив черные крылья.
— Здесь так прекрасно! — воскликнула Лаки, и Грег представил себе, как она расширила под темными очками свои зеленые глаза. — Никаких городских шумов...
С этим не приходилось спорить. Стая тюленей издавала, впрочем, множество разных звуков — от низкого фырканья взрослых до писка молодняка, кувыркающегося в полосе прибоя. Взрослые тюлени находились в процессе линьки, что делало их раздражительными и еще более шумными, чем обычно. Тюленям вторили крачки и фрегаты, носившиеся над отмелью в поисках рыбы, а фоном всему этому служил извечный прибой. Лаки была права: цивилизация осталась далеко, и Грег не возражал бы, если бы к ней вообще не пришлось возвращаться.
Лаки взяла его за локоть, прижав к груди большой блокнот, где делала отметки о прививках.
— Когда мы переправим сюда Абби? Они брели по нагретой воде к лодке, которая должна была отвезти их обратно на «Атлантис».
— Как только она сможет самостоятельно добывать корм, мы ее пометим и выпустим. Самок становится больше, но пока их недостаточно.
Грег помог Лаки забраться в лодку «Китобой», которая покачивалась на мелководье внутри рифа, и она улыбнулась своей радостной улыбкой, неизменно его пленявшей. Больше всего ему хотелось прямо сейчас наброситься на нее с поцелуями, но рядом находился Номо.
Несколько, минут — и они поднялись на «Атлантис», бросивший якорь с внешней стороны рифа. Грег завел мотор, и островок — рай для тюленей-монахов — стал уменьшаться на глазах. Номо вызвался встать к штурвалу, отпустив Грега и Лаки вниз.
Спускаясь, Грег твердил себе, что немедленно займется проверкой бирок, но на самом деле у него на уме было совсем другое. Весь день он боролся с желанием повалить Лаки на белый песок и в очередной раз доказать ей свою любовь!
— Я в душ, — заявила Лаки и сняла купальник. Прежде чем он успел что-то сказать, она исчезла в кабинке. Грег обнаружил, что его заждавшаяся плоть достигла рекордных размеров, и поспешно стащил плавки. Раньше непрекращающееся физическое напряжение, которое вызывала в нем эта женщина, вселяло в него беспокойство, теперь же, напротив, он наслаждался своей постоянной боеготовностью.
— Вдвоем мы здесь не поместимся! — запротестовала Лаки, когда он открыл дверь душевой кабинки.
— Спорим? — Грег втиснулся под душ. Их тела разделял теперь какой-то дюйм — ровно столько, чтобы вода, не задерживаясь, смывала с них соль и песок. Впрочем, кое-где зазора не осталось: грудь Лаки, к примеру, туго уперлась ему в грудь, а его мужское оснащение тоже настойчиво искало, куда бы упереться.
Она уже успела ополоснуться, мокрые волосы были откинуты назад, на ресницах блестели прозрачные капельки. Вода бежала по ее груди, растекалась по животу, орошая курчавые заросли.
— Ну и вид у тебя! — неожиданно прыснула она. — Давай-ка я сама тебя намылю.
Грег пошире расставил ноги, чтобы не реагировать на качку. Лаки взяла с полки пузырек с жидким мылом и, налив на ладонь, начала растирать ему грудь. От нежного прикосновения ее пальцев его сотрясала дрожь, эрекция становилась совершенно невыносимой. А Лаки ухмылялась, нарочно касаясь его члена то бедром, то локтем. Ее ладонь ужасающе медленно кружила по его груди.
— Теперь я зайду со едины, — заявила она, продолжая разыгрывать неведение. — Там тоже, наверное, тонна песка.
— Не надо! Лучше спустись ниже. Вся проблема там.
— Какая проблема?
Лаки приподняла темную бровь, дразня его, но рука послушно поползла вниз. Она намылила ему живот, водя пальцем вокруг пупка, и это подарило Грегу ранее неизведанные эротические ощущения. Чем медленнее она действовала, тем нестерпимее становилось его напряжение. Она подвергала его изощренной пытке.
— Это еще что такое?! — Ее намыленная ладонь добралась-таки до члена. — Разве мы с тобой не занимались любовью вчера вечером? А сегодня утром? Вот кому нужна антитестостероновая прививка, а не беднягам-тюленям!
— Пока не появилась ты, я не расхаживал с динамитной шашкой в штанах.
Лаки всплеснула руками, устроив мыльный фонтан.
— Значит, во всем виновата я?!
— Вот именно!
Он схватил ее руку и поднес к своему члену — раскаленному и твердому, как вековой дуб, чувствуя, что ему становится все труднее дышать.
— Боже! — прошептала Лаки.
— Ты в религиозном экстазе?
— Проклятье! Да!
— Если будешь браниться, не получишь отпущения грехов.
Грег с удовольствием отмечал признаки ее возбуждения: учащенный пульс, трепещущая жилка на горле, расширенные зрачки, превратившие изумрудную радужную оболочку в узкие мерцающие кольца. Она неосознанно изгибалась, предлагая ему себя.
Лаки запустила пальцы в волосяную чащу, из которой торчало его огромное орудие, грозившее припечатать ее к мокрой загородке.
— Все, пора! — не выдержал Грег. — Настала моя очередь.
Его рука мигом очутилась у нее между ног. Лаки вздрогнула, чувствуя, как подгибаются колени, и, наверное, упала бы, если бы не ухватилась за его плечи.
— Скорее... — простонала она.
— Не торопи меня, детка.
Грег начал с поцелуя. Пока его язык орудовал у нее во рту, большой палец нажимал на ответственнейшую кнопку. Лаки привстала на цыпочки, прильнула к нему, впилась ногтями ему в плечи. Его пронзило грубое желание, потребность немедленно получить удовлетворение. Борясь с собой, Грег зашептал ей на ухо, что без ума от нее, что никак не может ею насытиться...
Потом он начал погружение, стараясь не торопиться, но сейчас ему было не до нежностей. Лаки будила в нем первобытные инстинкты! Не обращая внимания на то, что она вовсю царапает ему спину, он подложил ладони ей под ягодицы, помогая обхватить ногами его поясницу. Новая поза позволила настолько углубить проникновение, что Лаки громко застонала.
— Тебе больно?
Ее глаза сделались совершенно черными, уже без намека на зелень.
— Немножко. Но все равно хорошо! Не останавливайся.
Грег пытался задержать дыхание, призывая себя к спокойствию, но легкие все равно наполнились горячим, влажным воздухом.
— Слушай, я вот-вот...
— Быстрее! — прошептала она, и он послушно задвигался взад-вперед, чувствуя, как у нее внутри сжимается бархатный капкан. — Сильнее!
Эту просьбу ему ничего не стоило исполнить — тем более что она соответствовала его намерениям. Лаки так сладострастно двигалась в такт его толчкам, что он совершенно распоясался. Вернее, распоясались они оба. Ему потребовалось напряжение всех сил, чтобы продержаться еще пару минут, пока ее тело не начал сотрясать могучий оргазм. Тогда перестал сдерживаться и он. Грег швырял ее на хрупкую загородку с такой силой, что еще немного — и они, пробив борт, преподнесли бы сюрприз населению кораллового рифа.
Завершив последний рывок, он замер, прижимаясь к ней и жмурясь от воды.
— Милый... — выдохнула Лаки.
Грег открыл глаза. Она пыталась высвободиться, но ему хотелось продлить волшебство, и он не сразу ее отпустил. Потом он поспешно ополоснулся, стараясь не смотреть на нее. Ему было стыдно за свое
