Например, как быть, если дети приносят из детского сада вульгарные словечки или слишком увлекаются компьютерными играми...
К тому моменту, когда гостей позвали к столу, Лаки уже окончательно освоилась. У Джадда Фремонта был дом с множеством открытых помещений. Огромная столовая, например, выходила на лужайку с прудом, где гордо плавали, не нарушая зеркальной поверхности воды, три белых лебедя. Брэд подвел Лаки к месту, где лежала карточка с надписью «Келли», и она уселась за стол длиной со взлетно-посадочную полосу.
Митси, Джадд и Брэд расположились слишком далеко от нее, чтобы участвовать в их разговоре, а соседи Лаки обсуждали дела какой-то неизвестной ей фирмы. Она попыталась заинтересовать их проблемами института Грега, тюленями-монахами и китами: вдруг эти состоятельные люди внесут пожертвования на благородное дело? Но ее надежды не сбылись.
К тому времени, как подали десерт. Лаки пришла к выводу, что тюремное заключение немногим хуже пытки за столом. Она, во всяком случае, откровенно томилась, взгляд ее постоянно притягивала финиковая роща, а все мысли занимал Грег. Сколько в нем было любви, сколько понимания! Глаза Лаки наполнились слезами. Перестанет ли она когда-нибудь по нему страдать?
— Простите, — сказала она и встала, решив освежить перед зеркалом помаду на губах.
Теперь у нее было столько свободного времени, что она не брезговала дневными ток-шоу, из которых узнала, что даме не подобает подкрашивать губы прямо за столом. Тогда это правило показалось ей глупым, зато теперь она оценила такой удобный повод улизнуть.
В холле ее нагнала Митси.
— Вы не помните, где тут дамская комната?
— Дальше по холлу и налево. А я схожу наверх. Стоя перед зеркалом в ванной второго этажа, Лаки сообразила, что, не раздумывая, указала Митси направление, а потом сама безошибочно нашла дорогу. Поразительно! Она не узнавала собственный дом, тогда как в этом дворце ориентировалась почти что с закрытыми глазами!
Человек запоминает то, что делает систематически. Скажем, загрузку компьютерных программ. Видимо, она была частой гостьей этого дома. Что-то тут не так! Решив как можно скорее поговорить с Брэдом, Лаки выбежала из ванной и едва не врезалась в Джадда Фремонта.
— Я сумела найти эту ванную! — объявила она ему посреди просторного холла, украшенного древовидными папоротниками в подсвеченных нишах. — Вон там кабинет... Почему все это мне так хорошо знакомо, а в собственном доме мне буквально приходится сыпать по пути крошки, как Гензелю и Гретель, чтобы не потеряться?
Джадд усмехнулся.
— Как я погляжу, ты читаешь Джулии сказки братьев Гримм. — Он приподнял одну бровь. — Неудивительно, что этот дом тебе знаком. Вы с Брэдом жили здесь, пока строился ваш дом.
— Тогда все понятно.
Лаки испытала некоторое облегчение, но тревога прошла не полностью. Она чувствовала, что ее тревожит сам Джадд. Зачем он поднялся следом за ней наверх?
Шагая с ней рядом по холлу, Джадд рассказывал о своих особенных светильниках. Потом он свернул в зеркальную нишу, где экспонировалось необычное растение в причудливом горшке — с одним бутоном коралловой окраски размером с футбольный мяч. Лепестков было всего три: нежно-розовые у кончиков, они багровели у основания.
— Очень редкий экземпляр! — сказал Джадд с нескрываемой гордостью. — Вымирающий вид из джунглей Амазонки.
— Что это? — Лаки не помнила, чтобы видела прежде подобные цветы.
— Крупнейшая из известных орхидей. В ее научном названии десять непроизносимых слогов, но коллекционеры называют ее «Рассвет на Ориноко», потому что вид был открыт на берегах этой южноамериканской реки. Теперь остались считанные экземпляры.
— Кто же вывез цветок из джунглей? Это незаконно! — Она вспомнила рассказы Алана Данбара об опустошении, грозящем гавайским джунглям.
— Я купил его у одного коллекционера, — холодно ответил Джадд. — Амазонские джунгли вырубаются с такой скоростью, что скоро эти красавицы окончательно исчезнут. Вся надежда на коллекционеров вроде меня: только мы в состоянии их спасти.
— Не знаю, как насчет Амазонии, но в гавайских джунглях редким орхидеям действительно грозит полное уничтожение. Я слышала об этом на Мауи. Хищникам-браконьерам нет оправдания! Власти делают все возможное для сохранения флоры джунглей, но...
Джадд улыбнулся:
— Что я слышу! Ты превратилась в ярую защитницу природы?
— Что же тут удивительного? У меня дочь. Я хотела бы, чтобы для Джулии сохранилось все богатство растительного и животного мира.
— Не могу с тобой не согласиться, — Джадд повел ее дальше по холлу. — В конце концов бразильцы опомнится и прекратят сводить собственные леса. Вот тогда коллекционеры и передадут им орхидеи для высадки.
Он задержался у следующей ниши, и Лаки увидела еще одно бесценное растение в не менее бесценном горшке. На длинном стебле красовались многочисленные цветы необычной голубой окраски с зазубренными лепестками, напоминающими акульи зубы.
— Полюбуйся! — воскликнул Джадд и поднес руку к выключателю.
В холле сделалось совершенно темно, лишь лепестки орхидеи излучали голубовато-белое свечение.
— Чудо! Как это получается?
Джадд стоял совсем близко, Лаки снова ощущала аромат его одеколона. Она сделала шаг в сторону. Даже если в прошлом они были близки, Лаки не собиралась повторять прежние ошибки. А Джадда она уверенно относила к разряду ошибок.
— Родина этой красавицы — Заир, еще одна страна, которая не заботится о защите своих джунглей. Фосфор из почвы входит в реакцию с химическими веществами, которые содержатся в самом растении, и вызывает такое свечение. — Он опять сократил расстояние между ними, и она почувствовала тепло его тела. — Только не дыши. Это растение выделяет ядовитые испарения.
Лаки сама нащупала на стене выключатель и зажгла свет.
— Я не чувствую запаха. Джадд загадочно улыбнулся.
— Испарения практически не имеют запаха. Я построил для орхидей этого вида специальную камеру. Она оснащена целой системой вентиляции, чтобы ядовитые испарения не накапливались. Иначе кто-нибудь мог бы туда забрести и задохнуться.
— Правда?
Она внимательно разглядывала Джадда. До могучего Грега ему было далеко, но и он мог не стесняться своего загорелого мускулистого тела. Скорее всего он пользовался услугами персонального тренера — еще одного «жеребца». Когда Джадд потянулся к растению, чтобы любовно погладить его ядовитый цветок, она заметила у него на руке свежий рубец.
— Что это? Ты порезался?
Он посмотрел на рубец так, словно впервые его увидел, потом улыбнулся Лаки. В выражении его лица было нечто такое, что у нее волосы зашевелились на голове. Как она могла поддерживать близкие отношения с таким зловещим типом?!
— Меня оцарапала кошка. Бродит, понимаешь, вокруг склада, в котором у нас с Брэдом офис. Я предложил ей дружбу, а она...
— Какой еще склад?
Брэд говорил ей об офисе в центре города, но склада не упоминал.
— Один из наших с ним общих проектов — экспорт-импорт орхидей. Удивительно, что ты ничего не помнишь! Когда-то у нас был офис в этом доме. Приехав на Гавайи, ты тоже работала с нами. Теперь мы оборудовали новый офис на складе в Чайнатауне. Так удобнее.
— Я думала, что Брэд занимается постной говядиной.
— Мы вложили средства в целый ряд компаний. Америка ополчилась против лишнего жира, поэтому
