Альтернативная культура. Энциклопедия

пьяницами, наркоманами, типичными ментами и бандитами из российских телесериалов.

Понятно, что подобный подход вызвал неоднозначную, а то и агрессивную реакцию: «Поклонники Толкиена от злости рвут на себе фенечки, его ненавистники надрывают животы, видеопираты подсчитывают доходы, а продавцы в аудиовидео-киосках старательно выводят надписи 'Есть фильмы в переводе Гоблина!!!'»(Россія, 11.07.03). Леонид Белозорович, режиссер дубляжа оригинального «Властелина колец»: «Подобные издевательства над фильмом может проделать и ученик средней школы. Гоблинский вариант 'Властелина колец' вообще не имеет права на существование. То, что сделал с фильмом этот человек, — пошло, глупо и абсолютно не смешно. Если тебе чем-то не угодил фильм, то пойди и сними пародию на него. Не надо переделывать текст только потому, что тебе картина не понравилась. А идея перевода без купюр весьма спорна. Для того, что бы давать текст матом, необходимо обладать высоким уровнем внутренней культуры, а иначе перевод превратится в эпатажный набор матерной лексики»(Заполярная правда, Норильск, 10.07.03).

Сам Пучков к своей работе относится достаточно серьезно: «Главная беда — разная сила шуток. Если шутка мощная, то после нее народ над остротами послабее просто не смеется. Но фильм на диске смотрят по несколько раз и постепенно 'въезжают' во все шутки, которых напихано очень богато. Главный 'неудачный' момент — длина фильма: за три часа зритель просто устает». Вторая часть сделана «в другом ключе, нежели первая... Не вставляли куда ни попадя ожидаемые перлы из советских фильмов типа 'Замуровали, демоны!', а лепили чистую отсебятину. Таким образом, персонажи приобрели выпуклую индивидуальность, а сюжет — еще большую отмороженность»(Россия, Москва, 11.07.03).

Базис Г. П. очень широк, поскольку включает городской фольклор, разнообразные жаргоны и крылатые выражения за последние 10-30 лет. Масскульт и андерграунд позднесоветской, новой российской и западной действительности здесь сплелись воедино. Вот некоторые источники:

— анекдоты, от классических про Чапаева до тех, что ежедневно выкладываются в Сети;

— карикатурная, анекдотическая игра с акцентами: здесь и грузинский, и немецкий, и прибалтийский, и белорусский акценты, украинский суржик, плюс пародируется манера речи Ельцина, Лебедя и Лукашенко;

— знаменитые фразы, вошедшие в обиход из фильмов советского кинофонда: «Бриллиантовая рука», «Белое солнце пустыни», «Место встречи изменить нельзя», а также «Собачье сердце», «Бригада» и многих других;

— невероятный музыкальный винегрет: самое раннее — песни в исполнении Людмилы Зыкиной, Владимира Высоцкого, все эти «Течет река Волга», «Умчи меня, лесной олень» или «Если друг оказался вдруг», музыка Эннио Морриконе к «Хорошему, плохому, злому», самое позднее— хиты «Тату», «Виагры», групп Scooter и Rammstein;

— наконец, традиционный литературный прием травестирования имен героев: Фродо Сумкинс — Федор Михайлович Сумкин; Сэм Гэмджис — Сеня Ганджубас; Горлум — Голый; Гэндальф — в первой части Пендальф, во второй — Саша Белый; Саруман — Сарумян; Арагорн, сын Арагорна — Агроном, сын Агронома; Леголас — Логоваз; Боромир — Баралгин; Гимли — Гиви Зурабович; Мордор — Мордовия; орки — урки и т. д.

Травестия текста не нова. Достаточно вспомнить смеховые переложения образцов высокой античной поэзии и драматургии в барочную эпоху в Украине и России; эти перелицовки для своего времени были крайне возмутительны и экстравагантны, но очень скоро стали самостоятельным жанром. Более свежий пример — кинопрокат Индии. Там есть специальные комментаторы, которые прямо во время показа «импортного » кино импровизируют для зала свою версию сюжета, адаптированную к вкусам публики и ничего общего не имеющую с происходящим на экране. Мастерство состоит в том, чтобы в конце все сошлось и увязалось.

Таким видится и будущее Г. П. как ответа кинематографическому мейнстриму. Причем, в отличие от студентов старинных академий, Пучков и компания имеют дело не с высокими образчиками искусства, но с убогими поделками голливудского конвейера; в отличие от индусов, им не надо разжевывать содержание фильмов для малограмотной аудитории. Уже сейчас часто приходится слышать, что смотреть фильмы в Г. П. намного интереснее, чем оригиналы. Очевидно, что появление «переодетых» блокбастеров как в видеоварианте, так и в Сети, станет регулярным, а работы, подобные «Братве и кольцу», составят активную часть визуального подполья. Конечно, Г. П. вряд ли сработает как полноценная альтернатива, но послужить прививкой против широкоэкранной безвкусицы сможет вполне.

[Д. Десятерик]

СМ.: Артхаус, Мейнстрим, Трэш.

Гонево

ГОНЕВО (синонимы — гон, гонка, прогон, пурга, прикол, близкие понятия —стёб, ирония) — речевой жанр, направленный на то, чтобы сбить с толку, ввести в недоумение, запутать слушателя (зрителя). Отличается от намеренного вранья художественной и мифологической самодостаточностью, часто — бесцельностью. Носители, как правило, представляют радикальные и асоциальные движения. Особенно преуспевают здесь хиппи, винтовые наркоманы и вообще любые маргиналы с воображением, усиленным приемом психоделиков. Г. зачастую сопутствует паранойе.

Расцвет Г. — типичное следствие ситуации постмодернизма. Языковые игры, цитатность, невменяемые герои, размывание понятий высокого и низкого, свойственные постмодерну — органические составные Г.

Чтобы хорошо гнать, необходимы красноречие, житейский опыт, начитанность не ниже средней, богатая фантазия, некоторая толика беззастенчивости и наплевательства касательно аудитории и, естественно, желание быть в центре внимания. Лучше всего гонится после употребления чего-нибудь психоактивного, чаще всего —марихуаны, но достаточно и просто соответственного настроения. Основные темы Г. имеют эсхатологический оттенок: борьба и вмешательство божественных сил, космос, пришельцы, смерть и небытие, небесная иерархия, разоблачение самых разнообразных заговоров. Гонщик выходит на речевую трассу, чтобы, в основном, создать атмосферу неординарного развлечения, многоуровневого диалога — между субъектом и объектом, между слушателями, между разными состояниями внутри одного «я». Так обкуренный патлатый эскапист, которого накрыло кислотное эхо, с помощью Г. знакомит себя вчерашнего с собой сегодняшним, ну и со всеми остальными заодно.

Более традиционно Г. можно было б назвать одной из разновидностей городской былички, психоделического фольклора. Искусство периодически опосредует этот вид низового творчества. Прекрасные образчики жанра даны в хрестоматийном фильме 1960-х годов «Беспечный ездок». Непревзойденным мастером Г. был петербургский музыкант и композитор Сергей Курехин — достаточно вспомнить его знаменитую телепередачу о Ленине-грибе, а также фильм с его участием «Два капитана-2». Впрочем, Г. и искусство, Г. и политика — особая тема.

В постмодерном письме Г. сводится до уровня игрового приема, предназначенного в первую очередь для разрушения линейности сюжета (Владимир Сорокин, Егор Радов, Виктор Пелевин). Г. также используется в интенсивных психологических тренингах, технологиях рефрейминга как способа