профессии.
— Это после первого-то дубля? — Эйлис залилась краской при одном воспоминании об этом. Все шло отлично до тех пор, пока не настало время снять ночную рубашку. Потом она стояла голая, жалкая, невнятно бормоча, что она не может играть, что она не актриса. Слава богу, наконец раздался окрик «снято!», и к ней подскочила Линда с халатом. — Ведь это был просто ужас.
— Ну и что тут такого? Обычный актерский страх. Я до сих пор от него не избавился. А уже в следующем дубле вы все сделали, как надо.
Эйлис отметила про себя, что Колин тактично ничего не сказал о том, что целых полчаса понадобилось ее уговаривать и успокаивать. Вообще Колин Эвери, как оказалось, вовсе не заносчив и не эгоцентричен, чего можно было бы ожидать от звезды. Он человек милый и искренний. А поведение его в тот незабываемый вечер буквально ошеломило Эйлис: ведь он рисковал очень многим, спасая ее от полиции!
— Черт! — простонал Колин, увидев, что к ним приближается гример. — Еще один дубль!
Устало и безучастно Эйлис дала накинуть на себя свободную тунику. Потом ее отвели к передвижной гримерке и поправили прическу и грим. Господи, как выдержать еще один дубль?! Гримеры суетились, обтирая ее мохнатой простыней.
— Через минуту съемка! — прокричал кто-то. — Посторонним выйти!
Стайка джинсовых молодцов возилась с аппаратурой, в последний раз проверяя камеры. Эйлис ждала.
— Всем очистить площадку! Прошу!
— По местам! Тишина!
Эйлис напряглась в ожидании. «Еще раз собраться, вспомнить прошлое, Пола, — промелькнуло в голове. — Итак, Пол...»
— Всем соблюдать тишину! Свет! Камеры ближе! Мотор!
Щелчок отсчета кадров, голос ассистента, объявляющего кадр, — и Эйлис вновь стоит перед камерой. Странное волнение, непонятное дурное предчувствие охватило ее, и по позвоночнику побежал холодок, по телу мурашки, а сознание точила неотвязная мысль — нет, не надо бы этого делать...
Пикап подкатил к ресторану «Дайкири у Дика», и Колин открыл дверцу, выпуская Линду и Эйлис.
Внутри свет лишь слабо брезжил, и им пришлось остановиться, привыкая к сумраку. Мексиканские фонарики отбрасывали янтарные отблески на пальмовые листья потолка.
— Сюда, сюда! — махал им рукой Стивен.
Но к ним, ловко лавируя между столиками, уже шел Марк. Темно-синяя спортивная рубашка с короткими рукавами облегала широкие плечи, а ослепительная белизна брюк подчеркивала крепкие бедра и длинные стройные ноги. Эйлис обхватила руками, обняла это сильное тело, прижалась к нему. Марк сжал в ответ ее плечи, удивившись такому откровенному выражению чувств. Съемки были такими долгими, что он понятия не имел, в каком настроении будет после них Эйлис. Если б не завтрашний отъезд, он даже постарался бы перенести празднование на другой день.
— Слава богу, закончили! — с явным облегчением говорила Эйлис, когда Марк вел ее к столику. — Спасибо вам большое, — обратилась она к группе. — Извините, что я устраивала сцены из-за такой малости, но мне и вправду было трудно.
Услышав, каким сдавленным голосом это было сказано, Марк подумал, что Эйлис не врет: похоже, съемки и на самом деле дались ей нелегко. Он предполагал, что так будет, — ведь Эйлис не производит впечатления девушки, для которой это раз плюнуть.
— Хотите коктейль? — спросил Марк.
— Да, пожалуйста, — ответила Эйлис.
Пока Марк заказывал, Эйлис оглядела стол. В другом конце его сидел хмурый Стивен. Она послала ему воздушный поцелуй, и он кисло улыбнулся. Напротив Стивена расположилась Линда, болтавшая с Джайлсом и Ренатой. Колин устало плюхнулся в кресло возле Эйлис. Атмосфера была теплой и дружеской. Эйлис поняла, что ей не хватало именно этого: настоящих друзей, дружеского круга.
Появился официант. Откинувшись в кресле, Эйлис потягивала коктейль, все время чувствуя руку Марка, небрежно уроненную на спинку ее кресла.
— Я буду очень скучать по всем вам, когда съемки кончатся!
— Это относится и ко мне? — Марк придвинулся ближе.
— Что именно? — Опустив ресницы, Эйлис сделала еще глоток.
Марк улыбнулся.
«А ведь она кокетничает со мной!» — подумал он, довольный. Это было большим прогрессом.
— По мне вы скучать будете?
— Разумеется, — ответила Эйлис нарочито легкомысленным тоном. — Когда вы уезжаете?
— Завтра в девять.
— Не может быть! Почему? — воскликнула она, позабыв о всяком притворстве. То, что ему придется уезжать, она знала. Но почему это должно произойти так скоро?
— Через два дня я обязательно должен быть в Брюсселе. Заседание профсоюзного объединения пропускать нельзя. — Марк постарался сказать это как бы между прочим: не надо ей знать, с каким удовольствием он остался бы с ней.
— А вместо себя послать на это заседание вы никого не можете?
— Боюсь, что нет, — сказал Марк и осекся. Как сильно огорчилась Эйлис! Такой откровенной реакции он не ожидал, однако именно это и было ему сейчас необходимо: впервые за многие годы у него возник подлинный интерес к женщине, и он хотел знать, как эта женщина относится к нему.
— Мы будем здесь еще до конца апреля или середины мая. Может быть, вы успеете вернуться?
— Исключено. У меня все расписано на год вперед. — Марк не сказал ей, что постарался освободиться от поездок и почаще бывать в Англии, когда туда приедет Эйлис. — Впрочем, я вернусь в Лондон в середине мая и потом почти все время буду в Англии. — Марк улыбнулся. — Во всяком случае, сегодняшний вечер — наш.
Смущение Эйлис убеждало Марка в том, что она не лечила боль развода, прыгая из одной постели в другую, похоже, что у нее вообще никого не было.
— Есть хотите? — спросил Марк.
— Не то слово, — призналась Эйлис, обрадовавшись, что тема разговора переменилась.
Это услышал Джайлс.
— Кухня уже закрыта. Но мы договорились о спецобслуживании семейного вечера. В складчину.
— Прекрасно! — Эйлис смущенно рассмеялась.
Она чувствовала на себе внимательный взгляд Марка, и это ее сковывало. Смеясь, она закинула голову, и золотистые волосы ее рассыпались по плечам. Марк положил руку на плечо Эйлис. Светло-зеленое, с глубоким вырезом на спине платье Эйлис не оставляло сомнения в том, что лифчика под ним нет, и подчеркивало соблазнительно-пышную грудь. Одним пальцем Марк незаметно погладил нежную кожу около шеи Эйлис.
Прибыл официант с громадными дымящимися блюдами. Марк нехотя снял руку с плеча Эйлис.
Чувство голода исчезло. Эйлис рассеянно тыкала вилкой в тарелку. Нет, спать с Марком только потому, что он завтра уезжает, она не станет. Если чему-то суждено произойти между ними, пусть это будет в Лондоне.
— Давайте потанцуем, — сказал он, беря ее за руку.
Когда они пробрались к крохотной танцевальной площадке, оркестр играл вальс, но танцующих было много — не протолкнешься. Притянув к себе Эйлис, Марк ловко провел ее на самую середину. Эйлис замерла в его объятиях. Прикосновение его пальцев приносило успокоение, заставляло расслабиться и в то же время будоражило. Прислонившись к его плечу, Эйлис вдыхала знакомый уже горьковатый запах.
Слияние тел в танце породило желание — мучительное до боли и одновременно трепетно-нежное. Марку стало совершенно ясно, что телесно они с Эйлис понимали друг друга несравненно лучше, нежели в разговоре. Надо это учесть на будущее.
Не обращая внимания на людей вокруг, Марк склонился к ней, и губы их слились.
Это был не просто поцелуй, а поцелуй-обещание, и ослабевшая Эйлис склонила голову на плечо Марка,
