могло означать. Может, позавчерашний французский? Или еще что другое… Жалко, сразу не переспросила, не рискнула при всех: а вдруг бы нарвалась на комплимент?..
Именно сегодня Вселенная решила над ней подшутить: перед самым началом третьей пары нагрянул как снег на голову Сергей. (Непонятно вот только, как нашел их аудиторию? Хотя он всегда каким-то седьмым чувством ее находит: будь то на концерте, в парке или в плотно забитом кафе.) При одном Сережкином виде всё Янино недавнее всемогущество начало быстренько утекать куда-то вниз, бесшумно уходя в землю. 'Благородный дон поражен в пятку!' — непонятно к чему вспомнилось из любимых Стругацких. Может, потому что выглядел он сегодня совсем по-другому, она бы со спины ни за что не узнала: вместо средней длины непослушных русых вихров, что полюбились Янке еще с первой встречи, на голове топорщился колючий темный ёжик стриженых волос.
'Терпеть не могу слишком короткие стрижки, в этом есть что-то нацистское!' — нахмурилась Яна, поглядывая на него с неодобрением. Ни за что не скажешь, что перед ней тот самый парень, в которого она влюбилась без памяти два месяца назад… Такое ощущение, что даже черты лица его немного изменились, стали жестче и тяжелей — ну совсем другой человек!
Неужели только у нее одной наблюдается эта ненормальная особенность в отношении мужчин? Что самое смешное, даже с Яриком или папой срабатывает та же фишка: стоит лишь кому-нибудь кардинально изменить прическу (особенно подстричься под ноль или близко к тому!), и Янка его с трудом признает. Приходится несколько дней присматриваться, заново привыкать.
Отец посмеивается, что у нее чересчур развито эстетическое восприятие мира, зашкаливает. Пускай даже и так, но все равно что-то в этом есть… Пожалуй, права была их лицейская психологиня Жанна Борисовна, когда однажды сказала, что нужно осторожней относиться к резкой смене своего образа или стиля одежды. Некоторые женщины любят менять масть через день, им это в кайф (Машенция тому яркий пример), но стоит задуматься: ведь любимый человек встретил и полюбил тебя именно в прежнем образе! А значит, есть риск, что вместе с выброшенным на свалку старым имиджем может исчезнуть и его влюбленность, ну или заметно ослабеть…
'Фу ты, расфилософствовалась! Да отрастут эти волосы, лишь бы голова на месте была', — одернула себя Яна, чувствуя некоторую перед Сережей неловкость. — Высокодуховная личность, понимаете, нашлась: стрижка ей не той длины!..' И постаралась как можно приветливей ему навстречу улыбнуться, да только Сергей не купился: подойдя поближе, настороженно Яну разглядывал прищуренными светло-карими глазами. Неужели что-то почувствовал? И опять непроницаемая маска вместо лица, по ней ничего не прочитаешь…
Боковым зрением Янка отлично видела подруг, что привольно расположились у окна: девчонки с любопытством таращились на них с Сергеем, беспрерывно шушукались и хихикали, подталкивая друг дружку локтями. Зая с присущей ей скромностью тыкала в их сторону указательным пальцем, Машка бесцеремонно громко на весь класс вопрошала: 'А это еще кто?' И неподражаемый Юлькин голос в ответ: 'Се-рё-о-жа! У меня экстрасенсорные способности.'
Яна не вытерпела и обернулась в открытую: Юлька с закрытыми глазами шарила вокруг себя руками, как слепая, — изображала экстрасенсорные способности, надо понимать! — а девчонки со смехом от нее отбивались. От всей банды веяло за километр беззаботностью и превосходным настроением, Янка нетерпеливо переступила с ноги на ногу: они там, может, что-то интересное обсуждают, а тут он стоит и молчит, как партизан! Из них двоих вышла бы неплохая иллюстрация к старой детской книжке, что пылится дома на этажерке: 'Вместе тесно, а врозь скучно.' Вот уйдет он сейчас на все четыре стороны, хлопнет дверью в сердцах, и опять ей станет как-то неуютно, начнет себя попрекать, что не проявила должной чуткости… Дуристика какая-то!
— У Эдика сегодня день рожденья, он нас пригласил, — поставил в известность Сережа весьма непринужденным тоном, будто это не они неделю назад конкретно поссорились. Да к тому же по его вине: сам ведь сбежал из кафе и оставил ее на произвол судьбы, никто его в шею не гнал! И не звонил после этого, что самое во всем оскорбительное.
— А я тут при чем? — Янка решила держаться с ним вежливо и официально, показать мастер-класс по бесконфликтному общению. Пусть учится, пока она жива!
— Если ты не хочешь, я тоже не пойду. Он же двоих приглашал, — с издевкой отпарировал Сергей и Янка ощутила, что медленно, но верно начинает заводиться:
— А Эдик тут при чем? — и вообще это запрещенный прием: знает же прекрасно, что Эдик ей симпатичен. Даже не то, чтобы прямо так и симпатичен, а просто… Такая себе Юлька в штанах. И он ведь действительно ни в чем не виноват, тем более в свой собственный законный ДР…
— Решай сама, — Сережа испытующе на нее смотрел и улыбался с сильной поблажкой. Одна улыбка у него осталась прежняя, насмешливая до язвительности. Янка в мгновение ока разозлилась: ну и нахал, настолько уверен, что никуда она от него не денется! Чтобы скрыть волнение и занять чем-то руки, схватила с чужой парты неаккуратно выдранный из тетради чистый листок и прямо ручкой начала делать быстрый набросок — тот самый таинственный образ, что преследует ее с первого дня знакомства. Смотрит на Сергея, а видит кого-то совершенно другого…
И опять сквозь Сережкины черты ясно проявился тот другой, 'нездешний': молодой франтоватый мужчина с тонкими, будто нарисованными черным фломастером усиками. Блестящие иссиня-черные волосы гладко зачесаны назад, взгляд насмешливый и изрядно высокомерный, вот он-то ни на йоту не изменился… И упрямая раздвоенная ямка на подбородке, совсем как у нее, и массивный золотой перстень с крупным камнем поблескивает на левой руке…
Пожалуй, именно из-за этой двойственности Яна так часто перед ним теряется: силится что-то вспомнить, напрягает память, пока земля не начинает из-под ног уплывать — кажется, вот-вот ухватит нужную мысль за хвост!.. Но каждый раз вмешивается что-то непредвиденное, они куда-то опаздывают, едут или бегут, или вклиниваются какие-то посторонние праздношатающиеся личности… И без того еле различимые образы и обрывки фраз мигом разлетаются в осколки, возражения комом застревают в горле — и она послушно идет за ним следом, как привязанная. Перспектива, конечно, радужная…
Янка, казалось, совсем про него забыла, с увлечением рисовала (разве что язык от усердия не высунула!). Длинные эльфовские волосы мешали, ежеминутно падали на лицо, она с ангельским терпением то и дело закладывала их за уши. На него дольше секунды ни разу не взглянула, демонстративно уткнулась в свой рисунок, точно он пустое место. Да что там говорить, издевается!
— Хочешь, пойдем сейчас… Полазим по городу, — ничего другого, более подходящего cитуации, ему не пришло на ум.
— У меня еще две пары, — Янка мельком подняла свои глазищи и тут же их опустила, по-монашески прикрываясь длинными загнутыми ресницами. С недавних пор она стала избегать смотреть на него в упор. Ох, издевается!
— Ну хорошо, тогда вечером, — уже до ручки дошел — типа, 'буду ждать, сколько скажешь!'.
Янка по своей сводящей с ума привычке пропустила его слова мимо ушей, расписалась залихватским росчерком внизу тетрадного листка и сунула рисунок Сергею в руки. Чуть порозовев от проделанных манипуляций, торжественно объявила:
— Это ты! Портрет, — выдержала эффектную паузу, от души наслаждаясь его вытянутой (скорей всего) физиономией, и добавила значительно: — В прошлой жизни, когда мы познакомились.
И заулыбалась вовсю, и сразу стала похожа на девочку лет пяти, не больше. А он отчего-то подумал, что все у них будет хорошо.
— Подожди! — Яна резко остановилась прямо посреди лестничного пролета между вторым и третьим этажом, и судорожно схватилась свободной рукой за перила. Внезапная боль в животе не прекращалась, а напротив, с каждым шагом наверх все усиливалась. Верный знак, что что-то идет не так. — По-моему, мне туда не надо. Моя интуиция…
Сережка насмешливо улыбнулся, по-клоунски растягивая тонкие губы, не потрудился дослушать до конца. Если б он только знал, как ее бесит эта снисходительность: как будто она только тем с утра до вечера и занимается, что выдает нагора глупости, одну другой смешнее!
