Одни подруги не смеялись, смотрели на нее всей бандой со среднего ряда чуть ли не перепугано. Пять пар вопросительных встревоженных глаз, Юлька от напряжения даже рот приоткрыла. Пауза по- театральному затягивалась, Янка для снятия напряжения принялась фантазировать: 'Звонили вчера мне домой, а мама, наверно, телефон на весь день отключила, они только вечером дозвонились…'
И понеслись перед глазами яркие трехмерные картинки, торопливо сменяя друг друга: вот мама недовольно морщится (типа, опять напоминают про ЭТУ, что всю кровь испортила! Глаза бы на нее не смотрели!..). А Юлька робким таким голосом: 'Когда она будет?' И Галька рядом стоит, подпихивает в бок, а мама в ответ: 'Она передо мной не отчитывается, звоните на мобильный!' И бросила трубку. Вот тут-то они и поняли: что-то не так, что-то случилось… Переживали. А никто ничего не знает, спросить не у кого — Яна Владимировна как в воду булькнула!
'Надо было вчера Гальке позвонить, успокоить. Эх, я!..' — рассердилась на себя Яна, замерев у двери с колотящимся где-то в горле сердцем.
— Что-то Вы с последнее время появляетесь, как ясно солнышко! По большим праздникам, — опасно звенящим голосом отозвалась Оксана Юрьевна. Кажись, не шутит, всерьез взъелась… — Садитесь. На перемене подойдете ко мне.
— Що це було? What was that? — шепотом спросила Юлька, вытягивая навстречу Яне тонкую шею.
Остальные подруги напряженно молчали, таращась на нее во все глаза. 'Ну все, Галька теперь несколько дней со мной разговаривать не будет! Это ж кровную обиду нанесли…' — сообразила Яна в полном расстройстве.
К счастью, насчет кровной обиды она ошиблась. Едва уселась на свое место и перевела с облегчением дух, как Галя шепотом сбивчиво заговорила, не отрывая глаз от склонившейся над классным журналом Оксаны:
— Мы уже не знали, что думать! Тебе звонили, а мама твоя: 'Позвоните на мобильный…' Ты ей что, не сказала?
Яна не слишком-то удивилась очередному совпадению, привыкла уже. Только тревожно ухнуло в груди сердце.
— Где ты была? — не отставала подруга, крепко сжав ее локоть.
— Мы к бабушке переехали, я тебе позже телефон дам, — одними губами еле слышно ответила Яна.
— Что, опять разводятся? — жалостливым голосом протянула Галина и вздохнула сочувственно. Янкино многострадальное сердце на пару секунд замерло и заколотилось так, что на весь класс, наверно, стало слышно.
'Неужели опять?.. Как же я сразу не подумала! Самый логичный вывод, что напрашивается сам собой… Надо было терпеть, сцепить зубы и терпеть, что бы она ни говорила! Если они на этот раз разведутся, то это будет из-за меня. Папа сам бы не ушел…'
— Почему ты так поздно приехала? — не унималась Галя, несмотря на то, что Оксана уже два раза на них оглянулась с красноречивым выражением лица, с крепко сжатыми губами. А это плохой знак, пора прикрывать базар.
— Не могла добраться, час стояла на остановке, — прошептала Янка Галине, низко склонив голову над партой.
— Можешь ночевать у меня, чтобы утром не ехать, — со своим Овновским великодушием предложила подруга. Чуть-чуть помолчала, сосредоточенно грызя кончик ручки, и решила, видимо, вывалить на Янку сразу все свои претензии:
— Богдан со мной почти не разговаривает! Что-то буркнул и ушел. Поморозился, короче. Что ты ему сделала?
— Ничего я ему не сделала!.. — шепотом возмутилась Яна.
— Вишневская! — грянул над головой разъяренный голос англичанки. — Мало того, что Вы опоздали, так еще срываете занятия!
На большой перемене Галина пристала к ней с новой силой (нисколько не смущаясь, что навлекла своей болтовней на Янку Оксанин гнев):
— Ты мне портрет нарисовала?
— Какой портрет?
— 'Какой, какой'! Эвелин. Мы ведь договаривались…
— Я не хочу туда лезть, — отмахнулась Яна.
— Что значит 'не хочу'?.. — Галька от негодования поперхнулась яблочным соком, который потягивала неспешно из компактной пластиковой бутылки. — Хочешь-не хочешь, а надо!
Янку внезапно прорвало — последние несколько дней накапливалось по чайной ложке, и тут вдруг накатило:
— Да пойми ты, это больно! Я каждый раз будто умираю, меня потом еще несколько дней колбасит, в себя не могу прийти! А тебе развлечение!
Замершие на месте девчонки смотрели на нее ошарашенно, как на разорвавшуюся вне графика бомбу. Машка недоверчиво кривила тонкие бледно-розовые губы, Алина с подчеркнутым вниманием рассматривала свои ногти (на сей раз вызывающе синие, в тон пиджаку). А Юлька опять застыла с приоткрытым в задумчивости ртом, не успев донести до него горсть чипсов.
Демонстрируя недюжинную выдержку, Галина батьковна пришла в себя первой. Отхлебнула из горлышка бутылки богатырский глоток сока и протянула самым непринужденным тоном:
— Тихо, не кипишуй! Так бы сразу и сказала… Значит, в другой раз. Bad timing. (Неудачное время.)
— А еще что-нибудь из той жизни помнишь? Ну хотя бы мелочь какую-то, а?.. — помолчав для приличия пять секунд, умоляющим голосом попросила Алька, и бросила последний взгляд на свой сногсшибательный маникюр.
'Точно, для них это вроде цирка! Народ требует хлеба и зрелищ… А я тут вместо клоуна', — безнадежно подумала Яна, и стало жалко себя как никогда.
— А я там была? — вкусно хрустя чипсами, поинтересовалась практичная Юлька. И протянула в Янкину сторону переполовиненный замасленный пакетик, в виде добровольного подношения.
— Тебя там не было, — Яна волей-неволей улыбнулась, хоть вроде и не до смеха сейчас… Воспоминания потихоньку всплывали на поверхность, как пузырьки воздуха в морской воде, проступали в памяти с неумолимой четкостью. Ну что ж, пошла, значит, новая серия воспоминаний, никуда теперь от них не денешься: — Помню, как я тратила деньги, такие суммы могла за раз спустить! В основном на одежду, это была моя слабость. Скупала по пол-магазина за один присест, прямо лихорадка начиналась, азарт просыпался нечеловеческий… Снимала стресс так, наверное.
— Это болезнь такая, шопоголизм, — авторитетно вставила Юлия.
— Когда мы с ним… с Сережей… ссорились, я хватала ключи от машины и уезжала на весь день. И еще дверью так демонстративно хлопала, это у меня была привычка.
— Куда уезжала? — потребовала подробностей Алинка. Остальные девчонки слушали, затаив дыхание, с жарко блестящими от любопытства глазами.
— Ну, иногда по подругам, иногда по магазинам. В основном по магазинам… А он дома с ума сходил от ревности, думал неизвестно что! Как только со мной не разорился?.. Кошмар, короче.
Выдав эту длинную тираду, Янка перевела дух и обвела взглядом подруг, ища понимания (а еще бы лучше — сочувствия). И не нашла: девчонки застыли в мечтательных позах возле них с Галькой — кто на придвинутых стульях, кто примостившись по-простецки на парте — и пожирали Яну затуманенными взглядами. (Еще бы, картину-то нарисовала заманчивую, сказка!) Может, девочки решили, что она им наплела с три короба, просто по приколу?.. Сейчас Машенция бухнет нечто вроде: 'Народ, кому вилки? Лапшу с ушей снимать.'
— Интересно-интересно… — прервала молчание Машка, словно догадываясь о ее тайных опасениях. — А кредитные карточки тогда уже были?
Ответить Яна не успела: к их банде решительным шагом устремилась англичанка. Скорей всего,
