тревожить хозяйку. Зачем навлекать на себя гнев чародейки, разбуженной не вовремя? Есть весьма легкий способ попасть внутрь и куда более безопасный для его кошачьего здоровья… Шмыгнув в марево портала, через мгновение кот оказался на кухне. Тишина безлюдного дома настораживала, но котофей и без того понял, что зря радовался. Все осталось так же, как в тот день, когда они с Антоном ушли, вот только отложенные парнем и впопыхах забытые на полу ножи исчезли.
— Кимря, — позвал он, — ты прибралась?
Домовиха не вылезла. Упрямая… ну, не буду тревожить почем зря…
Кот порыскал по шкафчикам. Голым голо — есть нечего… Сунул нос в сухие травы. Не мешало бы настроение поднять и здоровье поправить. Прочихавшись, огорченно констатировал, что кошачьего корня нет и в помине. Тогда и задерживаться не стоит… До рассвета ещё можно вокруг побегать, а потом наведаться к Лешему и издалека посмотреть, как дела у Антона.
'Благими намерениями дорога в Навь вымощена… пока я чужие проблемы решаю, свои множатся, — огорченно думал Баюн, труся по следу, случайно обнаруженному около разоренного гнездовья малиновок. Решил подкрепиться перед дальней дорогой и вот, пожалуйста… — Ласка пуглива, а эта несколько дней около дома околачивалась. Откуда такая прибилась? Повадится на кормежку бегать, и останусь я с таком, а она с гаком… — Возмущению кошачьему не было предела, проучить нахалку следовало немедленно. И другим наука будет. — Догоню только…'.
С первыми лучами солнца след расторопного хищника истаял, словно утренний туман. Уставший от напрасной беготни котофей рассудил, что наглая ласка не стоит таких усилий. Надо думать, случайно забрела, и с такого далЁка не будет бегать к его заветной заначке на черный день. Ну и Леший с ней… есть дела поважнее… теперь к ведьмочке знакомой наведаться надо бы… пошептаться.
*****
— Что потерЯл?
Антон медленно повернулся.
'Эльф… Лук на плече, из-за спины выглядывает оперенье пучка стрел, с охоты, наверное, в опущенной вниз руке болтается тушка птицы… Точно, эльф, один к одному, как в кино, только живой, — пронеслось в голове. Одна из пассий Антона оказалась ярой поклонницей фэнтези, так что об эльфах он имел представление. Четвертого 'домашнего' просмотра режиссерской версии культового фильма 'Властелин колец' парень уже не выдержал, заявив своей подружке, что предпочитает убивать время несколько другими способами, более приятными для тела. 'Любовь' кончилась, толком не успев начаться, но эльфы в голове застряли надолго… — Да ну, ерунда, они же выдуманы… — Впрочем, он тут же себя поправил, усмехнувшись незатейливости своих мыслей: — А Леший, Кащей, кикимора разве нет? Но им ты не удивлялся… Говорящему коту, впрочем, тоже…'.
Высокий, тонкий в кости, мужчина со снежно-белыми волосами до плеч, перехваченными на лбу тонкой лентой, молча рассматривал непрошенного гостя с головы до ног.
Чувствуя, что пауза несколько затянулась, Антон наигранно закашлялся, лихорадочно соображая, что сказать. Ничего умного в голову не шло, кроме того, что если это и, правда, эльф, то какой-то нетипичный, поскольку жить в такой глухомани им не положено. Впрочем, не ему судить об эльфах…
— Я спрашиваю, что потерял?
— Отлюдка ищу.
— Нашел, — мужчина взглядом поймал ускользающий взгляд парня, — и что?
Действительно, что? Антон поежился от пронзительно взора 'эльфа'. Он терпеть не мог этого слова 'пронзительный', но как ещё назвать этот жесткий взгляд? Темные густые брови (как говорится, вразлет) сурово сдвинуты у переносицы, узковатые приподнятые к вискам глаза, опушенные короткими темными ресницами, неотрывно глядят на парня. Глаза… один ярко-голубой, другой темно-карий… один, как сияющий летний полдень, другой, как мрак зимней ночи… О том, с чего именно такие сравнения пришли ему в голову, Антон даже не задумался, не до того. Он искал нужные слова, которые, как назло, на ум не шли. Не послушал доброго совета котофея, не придумал надежного прикрытия, кого теперь винить, кроме себя? Парень раскрыл рот, надеясь на 'авось', и…
— Возьмите меня в ученики… Хочу стать таким, как вы.
'Боже, что я несу? — ужаснулся он, осознавая потаенный смысл пословицы 'язык мой — враг мой'.
— Как 'мы'? — скептически усмехнулся Отлюдок. — А ведь не за этим ко мне шел. Что этому сладкоголосому болтуну от меня понадобилось?
— Кому? — не понял Антон.
— Баюну.
— Я не знаком ни с каким Баюном, — вовремя припомнив нежелание котофея идти с ним, принялся отнекиваться парень. Учитывая чувство юмора кота, можно было не сомневаться, что колдуну он когда-то насолил и, видать, крепко. — Кто это?
— Не прикрывайся, у тебя все штаны в кошачьей шерсти.
Антон торопливо опустил глаза. Точно, правый бок весь в шерсти — из грубой ткани штанов предательски торчали длинные черные волоски. Нацеплял, когда к Лешему шли, и Баюн об него терся. Надо же, волшебное существо, а линяет, как самый обычный шелудивый кот.
— Это? Ума не приложу, где… — неловко оправдываясь, принялся отряхиваться парень, мысленно чихвостя на все лады котофея. — 'Все… Спалился… Зараза Баюн!'
Отлюдок, выпрямившись во весь свой немалый рост, с явным презрением наблюдал за его неловкими попытками уйти от ответа.
Антон представил, как он смотрится со стороны: мятая, провонявшая потом некогда светлая рубаха, штаны в темных пятнах (откуда взялись — необъяснимо), сапоги невнятного серо-буро-зеленого цвета. Никакого сравнения со стоящим напротив него, облаченным в кожаный жилет-безрукавку и пижонские кожаные штаны с заклепками, как у фанатов-рокеров (хоть и потерт костюмчик слегка, но весьма стильный). Правда, тяжелый кулон на плетеном шнурке, раскачивающийся на груди при каждом движении Отлюдка, несколько выбивался из образа престарелого 'металлиста'. Людмила бы точно сказала, что за камень оправлен в черный металлический треугольник, она разбиралась в них неплохо. Антон не знал, для него прозрачный желто-зеленый камень, играющий переливчатыми бликами, казался зловещим оком, пристально наблюдающим за каждым его движением.
Колдун прошел к землянке, снял лук, положил на землю, рядом пристроил колчан со стрелами. Не обращая никакого внимания на Антона, сноровисто ощипал свою добычу и отложил, завернув её в листья лопуха, потом обернулся к парню:
— Все ещё хочешь быть моим учеником? — последнее слово он произнес с явной иронией, глядя тому прямо в глаза.
— Да, хочу, — не отвел взгляда Антон. Начнешь юлить, вообще прогонит, как тогда из леса самому выбираться.
— Тогда пошли… — колдун прикопал потроха птицы и окровавленные коричнево-белые перышки, развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь с поляны.
Конечно, Антон, точно телок на привязи, поплелся следом, думая, не слишком ли многого он попросил. Но уже куда деваться?
По едва намеченной тропке Отлюдок уходил все дальше от парня, скрываясь за кустами в рост человека. Вроде и не спешит, а догнать его никак не получается. Парень подбавил ходу, ориентируясь на легкий шелест листьев впереди. Зря… Узенькая тропка нырнула в заросли крапивы. Антон, не ожидавший подвоха, шарахнулся в сторону, когда жгучие стрекала коснулись руки, и завяз, словно муха в паутине, в дебрях ежевичника. Парень не успевал отцепить одну лозу, густо усыпанную острыми колючками, как в него впивалась другая, третья, оплетая его колким коконом. На миг возникло ощущение, что бороться ему с кустом до скончания века, и то не факт, что выберется.
— Эй! — паникуя, крикнул он изо всех сил, отдирая от штанов особо настырную ветку. — Отлюдок!
— Чего орешь? Не дома… — вернувшийся колдун играючи освободил его от ежевичного плена, — лес
