хозяин которого в плену! Но для Жана Бастарда, пытавшегося защитить город вместо своего брата, такой поступок жителей Орлеана унизителен. Горожан гложет лишь одна забота – поесть сегодня. Недаром в эти дни в 'Дневнике осады Орлеана' упоминается только о прибытии продовольствия: то это 'семь лошадей, груженных сельдью и другим провиантом'; то – два дня спустя – девять лошадей, также с продовольствием, въехавшие в город с восточной стороны через Бургундские ворота, единственный подъезд к городу, который захватчики не сумели еще блокировать. Никто не осмеливается об этом упоминать, но все помнят рассказы об осаде Руана десять лет тому назад: дойти до того, чтобы есть лошадей, собак, кошек, крыс и в конце концов открыть ворота города случайному победителю, продержавшемуся там, правда, недолго.
Стратегия осады Орлеана, по сути дела, была той же, что для нормандского города. К ней обычно прибегали во время долгих методичных осад: враг знает, что его самый верный союзник – голод (а вместе с ним и упадок духа у жителей) – находится внутри крепостных стен.
Блокада
Конец февраля 1429 года – критический момент для Орлеана, именно с этой даты начинаем мы наш рассказ. Жан Бастард ошеломлен, убит неудачей, к тому же из-за раны он не может двигаться, и у него достаточно времени для того, чтобы проанализировать сложившееся положение. Город окружен, все выходы, за исключением одного, перекрыты.
Капитан Солсбери – опытный вояка. Приняв командование над английскими отрядами, он прежде всего пошел в наступление на Турель, то есть укрепления, преграждавшие доступ к мосту на левом берегу Луары: две башни давали возможность блокировать с юга проход через большой каменный мост – мост с 19 пролетами, центральной опорой которому служил один из островов, которых в этом месте реки множество. Город Орлеан – это прежде всего мост, соединяющий две Франции, северную и южную.
После того как в июле 1428 года небольшие городки района Бос-Анжервиль: Тури, Жанвиль, Артенэ, Пате и некоторые другие – были один за другим взяты англичанами, горожане поняли, что наступление на Орлеан не за горами. Когда же 7 октября один из соратников Солсбери, Джон Поул, которого французы называли Пуль (Курица), занял Оливэ, дальнейшее развитие событий уже ни у кого не вызывало сомнений. Начали поспешно разрушать строения на левом берегу Луары, предместье Портро, а также церковь и монастырь августинцев[12]. Скажем прямо, для жителей Орлеана это практически обычное дело, рутинная работа, ибо вот уже двадцать лет (после разгрома при Азенкуре)[13], как население Орлеана постоянно находится в состоянии боевой готовности. Счета города и крепости тому свидетельство: отправка гонцов, то есть лазутчиков (а чаще лазутчиц), и конных отрядов для наблюдения за передвижением войск и банд наемников к Этампу и Сюлли-сюр-Луар, усиление дозоров на крепостных стенах, покупка стрел для арбалетов, а затем бомбард для защиты города – расходы оборачивались для горожан увеличением тальи [14] – все это стало частью повседневной жизни. Хуже того, старики, сохранившие в памяти впечатления детства или истории, которые передавались из уст в уста, рассказывали, как в 1359 году пришлось разрушить почитаемую всеми церковь Сент-Эньян, около которой произошло одно из первых столкновений французов с англичанами; тщетно каноники пытались спасти свою древнюю, основанную еще во времена христианизации этой области церковь, которую посещал после введения в сан каждый орлеанский епископ, дабы почтить реликвии великого предшественника, защищавшего город от натиска Аттилы[15]. Каноникам не удалось уберечь церковь; базилика была заново построена по приказу мудрого короля Карла V[16] лишь после того, как мир вернулся на эту землю, что случилось через двадцать лет, в 1376 году.
Жители Орлеана помнили о бесчисленных нападениях банд наемников[17], рейдах англичан, расположившихся вокруг города и обрушивавшихся, как стервятники, на Оливэ и аббатство святого Бенедикта[18] на Луаре или угрожавших самому Орлеану; они не забыли тот день 'великого страха' в 1418 году, когда англичане одновременно наступали на Руан и Париж и казалось, что осада города неминуема.
Поражение английских войск при Монтаржи ('Первая выпавшая мне удача!' – воскликнул дофин Карл, скрывавшийся в то время в Бурже) вернуло толику надежды населению, но очень скоро наступило разочарование, и пришлось вновь разрушать предместья, давать приют беженцам в городе и принимать другие серьезные меры. Одновременно с наступлением на форт Турель англичане предусмотрительно разобрали все двенадцать водяных мельниц, снабжавших город мукой; пришлось сразу же выстроить одиннадцать мельниц в самом Орлеане; жернова, растиравшие зерно для горожан, приводились в движение лошадьми.
17 октября начались военные действия. Одна из трех бомбард, только что установленных англичанами в Сен-Жан-ле-Блан вблизи от покинутого монастыря августинцев, нанесла небольшой урон городу и около Потерн-Шено убила наповал женщину по имени Бель. Через пять дней колокол сторожевой башни вновь подал сигнал тревоги; чтобы остановить захватчиков, орлеанцы спешно разрушили одну из арок моста и укрепили островок Бель-Круа, служивший ранее мостовой опорой. Это означало, что пожертвовали фортом Турель и больше его защищать не будут. Англичане продолжали методично окружать город, располагая на основных подступах бастиды: по дороге на Блуа – бастида Сен-Лоран; по дороге на Шатоден и Париж – бастиды, прозванные англичанами Лондоном и Парижем; бастида, названная Руаном, служила связующим звеном между ними. Еще одна фортификация блокировала дорогу на Жьен на перекрестке с дорогой на Питивье – бастида Сен-Лу. Но с этой стороны – к востоку от города, – несмотря на все усилия врага, блокада никогда не замкнула в своем кольце город.
Отказ
Таково было положение, когда Бастард приехал 25 октября 1428 года в город своего брата. Он сразу же отдал новые распоряжения, касающиеся стратегии, приказал разрушить еще несколько церквей и домов, находившихся вне городских стен – Сен-Лу, Сен-Эверт, Сен-Жерве, Сен-Марк, – и поместил артиллерийские орудия в удобно, по его мнению, расположенных местах. 30 января подоспело подкрепление: Луи де Кюлан во главе двухсот человек и Карл Бурбон, граф де Клермон, а 8 февраля к ним присоединились шотландцы Джона Стюарта. Но злосчастный 'день селедок' 12 февраля положил конец надеждам, и вот уже жители Орлеана шлют посольство к герцогу Бургундскому! Потон де Ксентрай и Пьер д'Орги предложили герцогу взять на себя заботу о городе, гарантируя за это нейтралитет. Поступок горожан оскорбителен для Бастарда, но вполне объясним: жители Орлеана чувствовали себя покинутыми, и обратились они, помимо всего прочего, к принцу французской крови, кузену своего покровителя герцога Орлеанского.
Тем не менее этот поступок имел отрицательные последствия. Герцог Бургундский охотно бы взял город Орлеан, не оказывающий ему сопротивления, но регент Бедфорд [19] горячо этому воспротивился: 'Я был бы сильно разгневан, если бы мне пришлось отдать кому-либо птенцов, после того как сам обшарил все кусты!' Во всяком случае, герцог Бургундский отозвал своих людей, присоединившихся к осаждавшим город англичанам; но трудно сказать, насколько велик мог быть этот бургундский гарнизон и принесло ли облегчение его отступление. Возможно, речь шла лишь о нескольких солдатах, нанявшихся в войска, оплачиваемые англичанами.
Только вмешательство Божье…
Очевидно, что в подобных обстоятельствах жители Орлеана, в том числе и Бастард, насторожились, когда до них дошел настойчиво повторяемый слух о том, что неожиданное спасение придет с Небес и несет
