— Безопасность знает, что вы прибываете. Флоринианский отдел сообщил им об этом, как только мы вышли из атмосферы планеты.
— Не понимаю, — безнадежно сказал Теренс.
— Я сказал: вас ждут на Сарке. Но я подразумевал не Отдел Безопасности. Я подразумевал Трантор…
Ренегат
За кофе Эбл рассказал Джунцу о случившемся за последние тридцать шесть часов.
Джунц был поражен. Он поставил свою наполовину выпитую чашку и сказал:
— Допустим, что из всех кораблей они смогли спрятаться именно в этом. Но ведь их могут и не обнаружить. Если вы пошлете людей навстречу этому кораблю при посадке…
— Ба! Вы и сами знаете: на любом из нынешних кораблей нельзя не обнаружить лишнего теплоизлучающего тела.
— Это могли просто не заметить. Приборы, разумеется непогрешимы, но люди — нет.
— Напрасно вы так думаете. Послушайте, в то время, когда корабль с космоаналитиком на борту приближается к Сарку, были получены вполне надежные сведения о том, что Сквайр Файф сообщается с прочими Великими Сквайрами. Эти межконтинентальные совещания редки, как звезды в Галактике. Совпадение? Странное совпадение!
— Как вы узнали все это?
— Что «все»?
— Все. Как и когда космоаналитик спрятался. Как и каким образом Резидент ускользал от поимки. Или вы собираетесь хитрить со мной?
— Дорогой мой доктор Джунц!
— Вы признали, что ваши люди следили за космоаналитиком независимо от меня. Вы позаботились безопасно устранить меня с дороги, не предоставляя ничего случаю.
— Всю эту ночь, доктор, я держал постоянную связь с некоторыми из своих агентов…
— Чтобы узнать все это, вам нужно было иметь разведчиков в самом правительстве Сарка.
— Ну, разумеется… Один такой человек, мой лучший агент, работает в Отделе Безопасности на Сарке. Кстати, сейчас он везет мне Резидента.
— Вы говорили, Резидент схвачен.
— Отделом Безопасности. Но мой агент — он еще и агент Безопасности.
— Что вы планируете теперь?
— Почти не знаю сам. Прежде всего мы должны получить Резидента. Я уверен только в том, что он опустится в порту. А потом? Ведь Сквайры тоже будут ждать Резидента.
Строго говоря, инопланетные посольства по всей Галактике имели права экстерриториальности. Практически это означало, что действительно независимым на территории своих посольств был только Трантор.
Территория транторианского посольства занимала почти квадратную милю, и эту площадь контролировали патрули в форме и со значками Трантора. Ни один саркит не мог войти иначе, как по приглашению, а вооруженный саркит ни в коем случае. Все отчетливо сознавали, что за патрулями стояла карающая сила миллиона организованных планет. Посольство оставалось неприкосновенным.
Оно даже сообщалось с Трантором, минуя саркитские порты прибытия и отправления. Из трюмов транторианского корабля-матки, означающей границу между «планетным пространством» и «свободным пространством», могли выскальзывать маленькие гирокорабли, снабженные направляющими лопастями для полета в атмосфере, и опускаться на площадку территории посольства.
Гирокорабль, появившийся сейчас над посольством, не шел по расписанию и не был транторианским. По сигналу тревоги в воздух ринулись маленькие истребители посольства. Подняла к небу свой сморщенный ствол иглопушка. Задвигались, поднимаясь, энергетические экраны.
— Требую убежища! Меня собьют через две минуты, если вы не позволите мне опуститься.
— Кто вы такой?
— Мне нужно говорить с послом! — Коротковолновой приемник закашлялся, и полуистерический голос закричал: — Есть тут кто-нибудь? Я спускаюсь, вот и все! Я не могу ждать ни секунды, говорю вам!
Гирокорабль опустился вертикально быстрее, чем должен был бы, поскольку руки, державшие управление, были скованы ужасом. Эскадрилья саркитских кораблей, появившихся над ним минут через десять, держала грозную стражу два часа, потом исчезла.
Они сидели за обедом: Эбл, Джунц и новоприбывший — Сквайр Стин. Эбл держал себя как непринужденный хозяин, воздерживаясь от расспросов. За вином Сквайр, наконец, заговорил.
