позитивный шаг в направлении освобождения Земли. Коротко: Аребанская Военно-Промышленная Компания, являющаяся основным поставщиком армии Центаврианской системы, не так давно заключила очередной долгосрочный контракт на производство пехотного автомата новейшего типа. Как следствие, предыдущий контракт на производство автоматов существующего типа был аннулирован, в результате чего у Аребанской компании осталось на складах большое количество только что изготовленных автоматов старого типа, естественно совершенно новых и в отличном состоянии, для которых теперь нет сбыта в пределах ОЦС. Вчера ко мне для переговоров явился агент Аребанской ВПК и предложил приобрести у его компании это оружие и полагающийся запас боеприпасов к нему на том условии, что оплата будет произведена после изгнания оккупантов с Земли, когда мы, как пришедшее к власти правительство, окажемся в состоянии это сделать. Короче говоря, господа, у нас появилась реальная возможность снова стать свободными.
Президент замолчал. Хармон никогда еще не видел его таким измученным и безнадежно усталым.
Йеллин по-стариковски часто и хрипло задышал. Конец его трости со скрипом подвинулся на паркете. На несколько секунд всех присутствующих словно бы разбил легкий паралич. Но через мгновение они уже говорили, все разом.
— Том, мне нужно переговорить с тобой и Джоном наедине, — громко заявил президент Вайерман и закашлялся в кулак.
Хеймс нагнулся и помог президенту выбраться из кресла. Обернувшись, Хармон увидел, что растерянный Генович уже поднялся на ноги.
— Боюсь, что нам придется пройти на кухню, — с достоинством и одновременно смущенно добавил Вайерман. — Миссис Вайерман отдыхает в спальне.
4
Кухня подавляла их своим бетонным полом, заржавленной раковиной и облезлыми дверцами двух посудных шкафчиков. Вайерман устало присел боком на расстеленную на пыльном мраморном подоконнике газету, повернулся к Геновичу и взглянул на него со смешанным выражением боли и обиженного удивления.
— Теперь ты вполне можешь сказать мне, Джон, что я сошел с ума. Здесь это возможно.
Генович неловко прислонился бедром к раковине и закусил нижнюю губу. Потом покачал головой.
— Ничего не получится, господин Президент. У нас нет ни единого шанса из миллиона. С автоматами против целой империи — смешно! Допуская даже, что в результате неожиданности нападения возможен первоначальный успех — допуская даже, что наша атака будет приурочена к переводу пришельцами своих сил в другой, отдаленный регион — но когда эти силы вернуться обратно, от нас мокрого места не останется. Нет — даже думать нечего.
Вайерман повернулся к Хармону.
— Ты тоже так считаешь, Том?
Хармон кивнул, чувствуя, что от невыносимой тесноты крохотной кухоньки с ее старой, почти антикварной плитой, на которой худенькая и болезненная, тонкоголосая госпожа Вайерман вынуждена была готовить, у него вот-вот случится обморок.
Каким-то образом президент сумел вызвать на свое измученное лицо улыбку. Улыбающийся на дыбе мученик.
— Ты прав, Том, прав. Через месяц или два на Землю прибудет их карательный флот, и восстание возможно будет подавлено. Но скажи мне — неужели ты поверил этой сказке об аннулированном военном контракте? Лишнее оружие, которое некуда девать — вы только представьте себе это. Слабоумные директора компании решили выбросить целое состоянии на ветер, так получается?
Хармон нахмурился. Его плечи неожиданно остро вздернулись вверх, он резко поднял руку и сильно ударил костяшками пальцев о дверь кухонного шкафчика.
— Господи, нет, конечно нет! Извини, Ральф — я слишком отошел от дел, теряю былую хватку. Правительство Центавра наконец решилось сделать первый шаг!
Углы губ Вайермана растянулись в слабой согласной улыбке.
— То же самое подумал и я. Официально, они не причем. Но в то же время в наши руки дается средство сдвинуть дело с мертвой точки, положить начало, и, как я думаю, если все пойдет более менее удачно, если у нас что-то получится, мы увидим вскоре и более тяжелое вооружение, моторизованную технику, словно бы кто-то где-то вдруг приведет в действие тщательно разработанный план широкого перевооружения всего военного флота ОЦС. Это будет выглядеть так.
Генович неожиданно издал громкий и отрывистый смешок — напряжение двух десятков лет ожидания наконец нашло себе выход, решил Хармон. Вайерман уже не улыбался. Он снова погрузился в глубины усталого, безнадежного отчаяния, в котором один только несгибаемый стержень природного упрямства не давал ему сломиться и пасть на дно полной безжизненности.
Хармон не понимал этого. Не в силах отвлечься мыслями от нищеты кухни, он машинально представлял себе остальную обстановку квартиры,
