Майкл Вайерман кивнул.
— Отлично. Откройте, пожалуйста, дверь.
Они стояли в промежутке между машинами. Никто из механиков пока не замечал ничего необычного.
Капрал повиновался и открыл дверцу водителя. Снова вытащив пистолет из кобуры, Майкл Вайерман движением дула приказал капралу отойти от машины, остановиться на почтительном расстоянии и оттуда наблюдать за тем, как окровавленный вандал рассматривает внутренности машины, пытаясь уразуметь назначение рычагов управления.
В том, как управлять машиной, он разобрался без труда. В отличие от пистолета, машина была традиционного земного типа. Майкл Вайерман удовлетворенно кивнул.
— Просто отлично, — сказал он. — Теперь повернитесь кругом.
Капрал уже догадывался, что за этим последует. Повернувшись, он сорвался с места и бросился бежать. Майкл Вайерман настиг его в четыре длинных кошачьих прыжка и оглушил, ударив рукояткой пистолета по голове.
Звуки их возни громко разнеслись в узком пространстве между машинами. Майкл Вайерман присел на корточки, держа пистолет наготове. Потом громко рассмеялся.
— Смотри под ноги, дружище! — преднамеренно громко сказал он. — И не спотыкайся больше!
Если кто из механиков и слышал шум с их стороны, то теперь все они успокоились и вернулись к своим делам. Майкл Вайерман забрался за руль докторского автомобиля и вставил в зажигание ключ. Через ветровое стекло он увидел балкон, на котором перед столом капрала уже стоял какой-то только что вышедший из лифта гражданский. Кто-то ожидал разрешения спуститься в гараж, ругая про себя капрала, слишком надолго отлучившегося в туалет.
Майкл Вайерман нажал на кнопку стартера.
Когда наконец раздался сигнал тревоги, он уже вел машину по спиральному подъемному пандусу к выезду на улицу. Какофония разноголосых звонков наполнила гараж и все здание штаба. Тревогу мог поднять Хобарт, решивший, что тянуть дальше — значит наводить на себя подозрения. Понять точно, кто это сделал, было невозможно. Да и не имело значения. Ржавая система безопасности гарнизонной службы приводилась в действие очень медленно. После очередного поворота Майкл заметил на стене молчащий звонок с оборванными проводами.
Но поднявшийся переполох сделал свое дело — Майкл машинально вдавил педаль газа в пол и слишком сильно крутанув руль, налетел прямо на ограждение выездного пандуса. Он успел выправить автомобиль, но тот все-таки чиркнул бортом по заграждению, заскрипев шинами и скрежеща металлом. Инерция отбросила Майкла в сторону и вперед, и он врезался головой в стойку кабины и правой стороной груди в руль. С помутившейся головой и помятыми ребрами, отчаянно работая рулем, он чудом умудрился направить машину к воротам. По всему левому борту автомобиля шла длинная вмятина, оба бампера слева оторвались, передний цеплялся за покрышку, а задний волочился позади.
Борясь с головокружением и подступающей к горлу тошнотой, смаргивая стекающую на глаза кровь, он проехал открытые нараспашку ворота, сторожевой пост у которых был уже несколько лет как снят. Позади него с выездного пандуса донеслись крики, но стрельбы пока не было. Механики в гараже не были вооружены. У человека, ожидавшего появления капрала на балкончике у лифта, тоже наверняка не было оружия, если только он не являлся военным в штатском.
Свернув на улицу, Майкл покатился вперед, скрежеща задним бампером по асфальту. Он попытался разогнаться, но не мог никак этого сделать, хотя и вдавливал газ в пол до отказа и несколько раз проверил правильность положения передачи. О том, что передний бампер цепляет за левую покрышку, он не знал и поэтому, после того как на ближайшем перекрестке, нарушая все правила, он свернул налево, резкий бросок автомобиля вперед был для него полной неожиданностью. Голова Майкла непроизвольно откинулась назад. Не успел он овладеть норовистой машиной, как бампер снова зацепился за покрышку и автомобиль опять сбросил ход до тридцати миль в час, а сам он влетел лицом в рулевое колесо. Баранка была залита мягким пластиком, но к сожалению, чтобы рулем все-таки можно было работать, недостаточно толстым слоем. В результате Майкл сломал себе о руль нос.
В этот же самый момент он услышал первый выстрел — стрелял постовой полицейский дорожной службы, направляемый своим полицейским инстинктом. Полицейский открыл огонь в воздух, только для того, чтобы предупредить нарушителя, но Майкл всего этого конечно не знал. Его лицо превратилось в агонизирующую маску, глаза застилало липким красным, он сильно крутанул руль и направил автомобиль в узкий переулок — за время оккупации пришельцы еще не успели полностью перестроить Филадельфию на свой лад — и, покатившись мимо выстроившихся слева сплошной стеной одинаковых серых домов, в отчаянии уставился направо через пассажирское сиденье. Удерживая руль искалеченной почти бесполезной левой рукой и прижимая газ левой ногой, он искал между домами хоть какой-то разрыв — что-нибудь, куда он мог скрыться.
Наконец он увидел то, что искал — проход между старым домом и высоким сплошным зеленым забором вокруг новостройки — и в тот же миг выпрыгнул из автомобиля, устремившегося дальше по переулку самостоятельно и с грохотом врезавшегося через десяток метров во что-то. Майклу хотелось надеяться, что машина отвлечет внимание погони хотя бы ненадолго, на несколько минут.
Вывалившись на улицу, он удачно сгруппировался и покатился по тротуару, переворачиваясь раз за разом через голову, и катился так до тех пор, пока не сломал себе ребра о столб дорожного знака «Стоянка запрещена». С трудом втянув в себя воздух, шатаясь, он поднялся и, волоча ноги, двинулся к
