объявились на скалах, стонов заблудших душ и скрежета зубовного тоже слышно не было. Разве что орали вездесущие чайки, расклевывая живое серебро в волнах. На краю одной из расселин вроде бы мелькнули фигурки людей, тащивших что?то тяжелое, но люди сразу исчезли, оставив Андреа недоумевать: померещилось или нет?
В отличие от наивной молодежи Карлуччи Сфорца сразу кое?что смекнул и отложил в сундучок памяти.
Интересно девки пляшут. По утесам с сундуком…
Под днищем заскрипел песок. Тартана ткнулась носом в берег. Роберто спрыгнул за борт, зашлепал по мелководью, таща за собой пеньковый канат?чалку. Неподалеку из песка с наглым похабством торчал гранитный «палец», самой природой назначенный для моряцких стоянок. Андреа тоже сошел на берег, зато дядюшка Карло медлил. Сперва он огляделся по сторонам, приметив за крохотным мыском то, что ускользнуло от юнцов: корму чужой лодчонки. Почесав затылок, Сфорца?старший не поленился слазить в трюм и выбрался оттуда с любимым мушкетом в руках. На поясе контрабандиста висели пороховница, мешочек с пулями и широкий тесак — излюбленное оружие искателей удачи, в изобилии бороздивших местные воды.
Лишь экипировавшись подобным образом, дядюшка счел возможным оставить тартану.
— Ждите здесь. Они все равно спустятся к бухте: больше некуда. Начинайте готовить ужин. А я пойду подстрелю козу — здесь их тьма?тьмущая. И глядите в оба! Мало ли…
Умостив мушкет на плече, дядюшка принялся взбираться по склону. Прежде чем исчезнуть в зарослях маквиса, он оглянулся, и Андреа показалось, что глаза дяди хищно блеснули в свете закатного солнца. Хотя нет, солнце уже скрылось за утесами, на остров текла сирень близких сумерек.
— Чего это он? — спросил Андреа. — Глядите, мол, в оба…
— Отец — человек осторожный. А остров этот — дурное место.
— Да ладно тебе! Я слышал, тут монахи живут. Чудотворцы. Твой отец что, по святым отцам из мушкета палить собрался?!
— А козу он, по?твоему, пальцем подстрелит?! — внезапно окрысился Роберто.
Возразить было нечего. Да и редко отваживался Андреа возражать двоюродному брату. Но тут вдруг накатило упрямство.
— А тесак зачем? С козлами рубиться?
— Mamma mia, откуда берутся такие придурки?! — возопил Роберто. — Горло козе перерезать! Или такому дурню, как ты!
Андреа обиделся, но счел за благо сменить тему, дабы не злить раздражительного кузена.
— Ладно, давай ужин готовить…
И первым сунулся в трюм за котлом, подавая пример.
Позже, собирая дрова, он оступился и, падая, до крови ободрал локоть о ствол ближайшей пинии. Грязно ругаясь, хотя раньше презирал сквернословов, и давая клятву под корень срубить злосчастное дерево (что было уж и вовсе глупо!), Андреа вернулся на берег. Где Роберто не замедлил воспринять проклятия брата на свой счет, кинувшись на ругателя с кулаками. С трудом удалось объясниться. В молчании, дуясь друг на друга и мысленно припоминая былые обиды, братья развели огонь, укрепили котел на двух рогульках. Вскоре аромат густой похлебки с чесноком защекотал ноздри; весело трещал костер, в сгустившейся темноте по скалам метались причудливые тени.
Бриз с моря заметно посвежел.
«Как бы не началась буря», — подумалось мельком.
Дядя задерживался. И выстрелов не слыхать: грохот мушкета наверняка долетел бы сюда. Не так уж велик Монте?Кристо, да и эхо в здешних скалах должно быть отменное. Таинственные пассажиры также не объявлялись.
— Где шляется этот старый хрыч?! — нарушил молчание Роберто.
Андреа покоробило: впервые сын Карлуччи Сфорца столь грубо отзывался о родном отце.
— Я тебе язык вырву, ублюдок! — ответила темнота. — И в задницу засуну!
У костра возник дядюшка Карло, вне себя от гнева. Казалось, его сейчас хватит удар. Роберто подался назад, тем не менее дерзко поинтересовался:
— Как охота, папаша? Где наша жирная коза?
Вместо ответа наглец огреб такую затрещину, что кубарем покатился по песку. Вскочив, он бросился на родителя, и лишь Андреа, успев схватить брата за ноги, спас его от удара прикладом в лицо. Роберто снова упал, набив полный рот песку; вместо благодарности он накинулся на младшего родственника, вымещая злость. Юноша защищался, однако кузен был старше, сильнее и в драках знал куда больший толк.
Внезапно град ударов прекратился. Сквозь звон в ушах пробился довольный хохот дядюшки Карло:
— Ну, паршивцы! Ну, волчата! Показал бы я вам, как дерутся на Корсике, да лень. А ты, сопливец, гляди у меня: вякнешь на отца — линьком выдеру. И ты, племяш: сунешься еще раз к моему сыну…
Карлуччи выдержал многозначительную паузу, после чего утратил всякий интерес к молодым людям. Сел к котлу, обжигаясь и чертыхаясь, стал жадно есть похлебку. У Андреа от обиды слезы на глаза навернулись: это он?то «сунулся» к Роберто?! Спас брата от отцова гнева, получил за это тумаков — а теперь еще и виноват?! Врезать бы поленом по затылку старому борову! Ничего, он им обоим это припомнит: и гаду?дядюшке, и мерзавцу Роберто! Он им устроит…
— О, мы как раз к ужину!
Едва отзвучал насмешливый голос, как в круг света, отбрасываемый костром, вступили трое. Блики пламени танцевали на лице человека, шедшего первым, превращая лицо в маску уроженца геенны. Узкая бородка клинышком усиливала сходство с дьяволом, каким его изображают комедианты. Имелись ли у пришельца рога, оставалось тайной: голову венчала шляпа с высокой тульей и пряжкой из серебра. Густые черные локоны падали на плечи, шевелясь от ветра. Одевался незнакомец богато, но без излишеств; на боку — короткая шпага. Его спутники разительно отличались от предводителя. Хмурые лица, сальные кудри, грубость черт лица. Сходство выдавало в них братьев. Одежда обоих была в грязи и заляпана строительным раствором. Словно в подтверждение догадок, один тащил кирку, а другой — заступ.
Никакого груза с пришельцами не оказалось.
— Добрый вечер, синьоры, — засмеялся предводитель. — Весьма любезно с вашей стороны, что вы озаботились ужином для нас. Признаться, мы изрядно голодны.
— Это вас надо доставить… э?э?э…
Карлуччи Сфорца с намеком уставился на троицу.
— В Неаполь, — понимающе кивнул насмешливый «дьявол».
— Вот и доставим. А об ужине уговора не было, — хрипло каркнул дядюшка Карло. — Ничего, пост душу спасает.
«Дьявол» сдвинул брови, а братья перехватили инструменты поудобнее.
— Мне не по душе ваш тон, любезный. Не забывайтесь.
В ответ дядюшка хмыкнул, молча переложив мушкет себе на колени. Правильно! Сфорца?старший, конечно, скотина еще та, и Андреа ему все припомнит при случае, но сейчас грех не одернуть зарвавшегося наглеца! Если что — справимся! У дяди мушкет… Парни бочком?бочком, как бы невзначай, придвинулись к родичу. Роберто не замедлил воспользоваться выгодами новой позиции, запустив ложку в котел. Угрюмо косясь на пришельцев, Андреа последовал примеру кузена.
— У нас на Корсике, синьор, с манерами плохо! А с дармовщинкой и того хуже!..
— Ловите! — Незнакомец брезгливо швырнул монету, которую моряк не погнушался поймать на лету. — Думаю, с вас хватит.
Жестом приглашая гостей к котлу, Карлуччи весь кипел. Ему не нравился хлыщ в шляпе, ему не нравилась эта затея, ему не нравился остров. Ему вообще ничего не нравилось. Ладно, синьор насмешник, поглядим, кто будет смеяться последним!..
— Эй, бездельники! Хватит набивать брюхо! Живо в трюм за харчами — тут шестерым на один зуб…
Молодежь без радости убрала ложки, исполняя приказ. Ох, дядя! Деньги увидел — наизнанку
