наметки.
Американская пропаганда, пытаясь как-то оправдать отставание программы «Меркурий», не постеснялась прибегнуть к утверждениям, будто американцы в отличие от русских проявляют гораздо большую заботу о безопасности своих астронавтов. Высший американский авторитет по вопросам медико- биологической организации космических полётов человека — начальник аэромедицинской лаборатории военно-воздушных сил полковник Дж. Стэпп, по его словам, нисколько бы, например, не удивился, если бы русские в ближайшее же время отправили кого-нибудь в космос, вообще не позаботившись о способах его возвращения на Землю. Пока же, за неимением поводов протестовать против столь бесчеловечного эксперимента, в Америке дружно «возмущались» посылкой Лайки на «Спутнике-2». Американское общество защиты животных приняло решение развернуть всемирную кампанию против «антигуманного», по его утверждению, поведения Советского Союза и, кроме того, направить свой собственный «решительный протест» Советскому правительству через государственный департамент. Приблизительно в том же духе действовали и другие многочисленные общества подобного типа.
Чрезмерные и подозрительные по своему характеру вопли американских «гуманистов» дали обильную пищу для насмешек иностранной прессе. Фельдмаршал Геринг, писала, например, газета англиканской церкви «Черч оф Инглэнд», также был против опытов над животными, хотя вполне одобрял все неописуемые зверства, которые творились его нацистскими друзьями. Газета подчёркивала, что посылка Лайки в космос имеет под собой благородную основу и не Соединённым Штатам, которые во время войны в Корее использовали там до десяти тысяч собак, чтобы травить людей, бросать камни в Советский Союз. Что же касается провокационных заявлений о якобы недостаточном обеспечении безопасности советских космонавтов, то их фальшь была разоблачена с помощью самих американских наблюдателей, которым научная добросовестность не позволила идти на поводу антисоветской пропаганды.
Сложившееся на Западе искажённое представление, что русские не ценят жизнь человека, писал, например, д-р Бернард Ваннер из Нью-йоркского медицинского колледжа, совершенно не соответствует действительности: их корабли «Восток» успешно облетели вокруг Земли 100 раз и они вернули из космоса четырёх собак, прежде чем в полёт отправился первый советский космонавт. Надёжность кораблей «Восток» была доказана также и тем, что в пилотируемых и непилотируемых полётах они в общей сложности совершили более 1600 витков вокруг Земли. В противоположность этому орбитальному полёту Гленна предшествовали только три экспериментальных полёта капсулы «Меркурий», а общее число витков, совершенных капсулами этого типа, не превышало 37. Таким образом, не будет преувеличением сказать, что демагогические заявления американской пропаганды и официальных лиц о «чрезмерных заботах», проявляющихся в США по отношению к астронавтам, служили вполне определённой цели — скрыть неприглядное состояние самой программы «Меркурий».
По подсчётам экспертов, вероятность вернуться живым из космоса для каждого из американских астронавтов не превышала 88 шансов из 100. Техническое несовершенство ракет и самих капсул вызывало тревогу не только их будущих пилотов, но и официальных лиц, ожидавших, что каждый следующий полёт может окончиться катастрофой как в прямом, так и в переносном смысле. Именно страх перед новым ударом, грозящим американскому престижу, и стремление как-то ослабить его воздействие на мировое общественное мнение заставляли их вновь и вновь выступать с настойчивым подчёркиванием, что за попытки проникнуть в космос неизбежно придётся «расплачиваться человеческими жизнями».
Полёты американских астронавтов по программе «Меркурий», писал один из французских обозревателей в «Нувель обсерватэр», были своего рода серией ловких фокусов, которые они проделывали без всякой гарантии безопасности. Показательно, что, когда перед полётом Шеппарда Купера попросили сыграть роль отправляющегося в космос астронавта для кинохроники, он, подойдя к люку капсулы, отпрянул от него в шутливом ужасе с криком: «Я не хочу! Я не хочу!». Кинооператоры благодушно посмеялись над этой сценой, но руководителям НАСА она пришлась совсем не по вкусу.
Забегая вперёд, можно сказать, что положение мало изменилось и в дальнейшем, когда НАСА приступило к подготовке полётов по программе «Джеминай». Не говоря уже о небрежной работе при монтировке капсул, вследствие чего пришлось даже заказать специальное приспособление для их переворачивания, чтобы вытряхивать остатки проволоки, тряпок и другого мусора, вопросы безопасности полёта оказались в числе привлекающих наименьшее внимание. После того как комитет экспертов пришёл к выводу, что обеспечить полную защиту экипажа «Аполлон» от космической радиации не представляется возможным, учитывая установленные для проекта ограничения в весе и во времени, было решено «просто положиться» на относительно низкую вероятность сильного солнечного излучения во время полёта, хотя по прогнозам учёные именно в этот период солнечная активность должна была достигнуть своей периодической вершины. «Бездумно принимая такое решение, — писал журнал «Нейшн», — мы становимся убийцами будущих астронавтов».
Характерно, что под это «явное отсутствие интереса к обеспечению безопасности астронавтов в разумных пределах» подводилось даже некое подобие теоретического обоснования. «Я думаю, — заявил, например, фон Браун в интервью с корреспондентом газеты «Монд» что астронавтику можно сравнить с авиацией в том смысле, что только использование последней в военных целях обеспечило ей быстрое развитие по крайней мере по одной причине — нужно было всё время идти на большой риск».
Возрастанию бессмысленного риска жизнью астронавтов способствовала также и гонка, под знаком которой проходило осуществление программы и которая значительно усилилась после полётов советских космонавтов, когда НАСА под давлением сверху вынуждено было отменить проведение дополнительных экспериментальных запусков капсулы без пилота, которые могли бы помочь устранению выявленных ранее недостатков и приступить к непосредственной подготовке запуска космического корабля с человеком на борту.
Такое решение было принято «наверху», несмотря на попытки представителей НАСА доказать, что, поскольку Соединённые Штаты всё равно «потерпели неудачу в своей основной цели обогнать русских», спешка так или иначе потеряла свой смысл и что практика «срезания углов», намеренный обход решения серьёзных проблем, связанных с пребыванием человека в космосе, ради того чтобы сократить сроки подготовки полёта, ставят под угрозу не только успешное выполнение программы, но и надежды на получение проистекающих отсюда «политических дивидендов».
Предварительное опробование материальной части полностью подтвердило опасения. Во время испытательного полёта 29 июля 1960 г. ракета с капсулой «Меркурий» взорвалась через 65 секунд после старта. 8 ноября капсула не смогла отделиться от ракеты и вместе с ней упала в Атлантический океан. 21-го произошло загорание ракеты на стартовой площадке. 31 января 1961 г. — очередной испытательный полёт капсулы, в которую на этот раз был помещён шимпанзе Хэм, окончился «почти полным провалом». Из-за неполадок в пилотируемом устройстве ракета развила скорость, на 1600 миль в час превышающую расчетную, вследствие чего её невольному пассажиру пришлось испытать почти 18-кратное увеличение силы тяжести, практически смертельное для человека. Для проверки реакции в положении невесомости Хэм был натренирован: в зависимости от световых сигналов, автоматически зажигающихся в его кабине, он должен был нажимать те или иные кнопки или рычаги, не несшие впрочем, никакой функциональной нагрузки. В капсуле было предусмотрено также специальное устройство, отвечавшее на каждую ошибку Хэма наказанием в виде удара тока. По сообщению французской пресcы во время полёта в этом устройстве произошло короткое замыкание, вследствие чего удары током сыпались на Хэма вне зависимости от того, правильно или неправильно реагировал он на световые сигналы. Полёт Хэма окончился относительно благополучно только по счастливой случайности. При вхождении обратно в плотные слои атмосферы тепловой экран капсулы оказался сорванным, и если бы к этому моменту скорость падения не успела достаточно замедлиться, капсула превратилась бы в раскалённый кусок металла. Хэм «приводнился» на 130 миль дальше от заданной точки. Учитывая, что в соответствии с расчётами капсула должна была покрыть расстояние всего в 230 миль, ошибка выглядит особо грубой. Неточное «приводнение» затруднило также и поиски. Ракета была подобрана только через три часа после окончания полёта — как раз вовремя, чтобы спасти Хэма от другой надвигавшейся на него опасности: капсула постепенно наполнялась морской водой.
Отказаться от проведения дальнейших систематических испытательных полётов при таком положении дел мог лишь тот, кто, по печально-ироническому высказыванию Гленна, считал, что «человека можно сделать дешевле и легче, чем счётно-решающую машину», или те, кто, по замечанию журнала «Ньюсуик»,
