Сердит воевода, сердит, и все же весело ему. Знает, что нет выхода у обров, пришли выторговывать свою жизнь. Что ж, послушаем.
— Ты, воевода Доброслав, хочешь накликать на себя несчастье, — говорит Арсун и, открыв пасть, вкладывает узкий сосок кубка чуть ли не в глотку. В составе свиты сидит за спиной воеводы и Сергей. Кроме Малинина, Исаева и Ильи, на этот раз здесь Радим и трое его друзей. Люди все с оружием, и это тоже отличает нынешний торг от прошлого. Сергей вместе с товарищами наблюдает за приемами питья этого полуящера. Несколько проведенных здесь дней заставили полностью перенять отношение людей к обрам. И странно, как же далеко канула в прошлое недавняя столичная жизнь!..
— Наше войско, не трогая вас, пытается уйти домой, а вы мешаете. Где справедливость?
— Зря время тратишь, вождь. Не я к тебе пришел, а ты к нам. Не мы хотели разорить ваши поселения, а вы наши. С чем пришел, от того и гибнешь. Говори, если у тебя есть что сказать. А нет, пусть договорят за нас мечи.
— Крови хочешь, кровавый воевода? У нас в обозе женщины, раненые. Ты и женщин хочешь побить?
— О пустом толкуешь. — У Доброслава вновь пробежали желваки по скулам. — Что нам твои женщины? И что нам жизни твоих раненых? Не заставляй повторять одно и то же. Раз вы к нам пришли с войной, для нас хороший обр — мертвый обр. А женщины ваши умрут, чтобы не порождали подобных вам.
— Жестокий ты, воевода. Все вы опасные для живых, потому что считаете свое существование главным. Дай вам волю — расползетесь по всей земле. Надо было к вам раньше прийти. Тридцать лет назад у вас едва нашлась бы сотня-другая мечей.
— Чего ж задержался? — лениво спрашивает Доброслав и смотрит на солнце, давая понять, что разговор пуст, а время идет.
— Не мог, знаешь ли, переубедить старейшин. Глупые старейшины слишком буквально приняли наказы Бога-Императора держаться от вас подальше. Теперь я убедился, Господь хотел уберечь нас от ваших убийц. И довольно. Смотри, мы тут вдвоем сидим, решаем каждый за свой народ. Не хочешь нас отпустить — давай биться. Но и твоих жизней мы возьмем много. А хочешь, решим один на один, тогда тебе не придется прятаться за своих бойцов. Я тебя одолею, твое войско будет моим. Ты меня свалишь — возьмешь всех моих, на веревке погонишь к себе. Или тебе выгодней прятаться за другими?
Воевода выпрямился и оглядел своих товарищей. Сергей вспомнил их разговор на вышке. Вновь воевода один, и решать ему одному. Легче спрятаться за шуткой, легче поиздеваться над почти побежденным обром. Но нельзя. Сильный сам творит законы, которые тяжелее всего для самого Творца. На то ты и сильный.
Сергей встретился взглядом со светлым взором Доброслава: что промелькнуло там, в ледяной глубине?.. Но воевода уже отвернулся.
— Вот ты и заговорил по-своему, змей, — сказал воевода. — Линяешь шкурой на ходу, не получилось нахрапом нас взять и в пораженье ищешь выгоды. Бой приму. А условия твои для глупых детишек. Одолеешь меня, мои всех вас добром отпустят. Я одолею — всех твоих возьму. Не согласен, иди прячься за спинами охраны, буду тебя силой брать. — И, поднимаясь, добавил — Оружие бери, какое хочешь. Мне все едино.
Выше урочища была площадка солончака, где и трава не росла, и сурки не рыли нор, а значит, конь не поломает ног. Трехпалым птичьим лапам лорков норы не страшны, а конь, на скаку ломая ногу, мог рассчитывать лишь на милосердный взмах стали.
На одном краю стеной столпились обры, на другом — люди. Все прослышали об условиях, но известие по-разному на всех действует. Людей веселит злая радость. Однако и колет мысль: а ну как?.. Нет, все будет хорошо! И сразу думается: а ну как все-таки?.. Будешь способен покорно отпустить врага, убийцу близких? Нет ответа, да и не нужен. Воевода Доброслав знает все. И делает как лучше.
А вот обры, кажется, забыли о войне. Чувствовалось, война для них в любом случае кончилась. Победит Арсун — уйдут домой, погибнет вождь — пленному тем более не нужно оружие. Стоит толпа чешуйчатых воинов и разевает розовые пасти. Так бы и воткнул меч!..
Приказав Радиму, чтобы заставил всех не на поле глазеть, а за обрами следить, воевода легко вскакивает в седло и шагом трогает коня.
Обр выше ростом, а сидя на лорке, кажется еще больше. И многие сомневаются на мгновение: ну как задавит нашего воеводу? Но вера в силу вождя торжествует — нет, не может быть.
Обры по природе мощнее, и руки — силы нечеловеческой, но на то они и нелюди. Кому же много дается, тот, уверовав в свою исключительность, обычно только слабеет, регрессирует во всем. По сравнению с этими ящерами человек от рождения не имеет ничего, он вынужден совершенствоваться, и предела этому нет.
Воевода одет в железный доспех. Точнее, в кафтан из кожи зубра в палец толщиной, на которую чешуйками — есть у кого поучиться! — нашиты железные бляхи. Под кафтаном — кольчуга, под ней поддет толстый ватник из льняной пряжи, иначе доспех как бы и ни к чему: от удара ломается кость. Так же одет и обр, лишь по верху шлема вместо острия, как у людей, идет острый гребень.
А щиты, копья и мечи одинаковы, все сделано по одному образцу, ибо умельцы-кузнецы есть только у людей — обры к тонкому ремеслу неспособны. Начав завоевания, они просто вынудили трудиться пленных. Сергею об этом рассказал Доброслав, а ему — пленные обры, которых заставило разговориться каленое железо.
На поле вот-вот начнется схватка. Арсун наклонил копье и, понукая лорка, помчался навстречу воеводе. Доброслав со щитом, но без копья, а с цепным кистенем, состоящим из ручки с ременной петлей для запястья, цепи длиной почти в метр и кованого железного шара с шишками, весом килограмма в два. Такое оружие требовало не столько силы, сколько безупречно тренированного глаза.
Два всадника несутся навстречу друг другу. Кто победит? Сомкнулись. Воевода поймал острие копья срединной бляхой щита, а сам, крутанув кистенем в воздухе, задел убийственным замахом утиную голову лорка.
Разъехались. Что-то там?.. Обр потерял копье — неудачно отбитое Доброславом, оно поразило коня, отъехав в горячке схватки, конь уже, шатаясь, падал. Вождь ловко соскочил. Все так быстро! У лорков, видно, нет мозгов — железный шар снес полчерепа, а тот все еще несет всадника.
Но нет, упал, — равный бой. Оба бойца потеряли своих животных. Оба спешат друг к другу. Арсун на ходу подбирает копье, в левой руке вместо меча свисает сеть. Он надвигается, не отрывая от земли ступней широко расставленных ног. Выставляет копье, отводя назад левую руку с сетью, огромная полированная морда сверкает на солнце.
Метнув в лицо Доброслава жало копья, Арсун сбил расчет воеводы. Пущенный в цель шар запутался шипами в ячейках: вместо своего тела обр подставил сеть.
Рывок, и Доброслав едва не падает. Ременная петля рвет кисть, занята щитом левая рука, и нечем полоснуть по крепкому ремешку… Упадет Доброслав?..
Нет, ременная петля не выдерживает, и вместе с сетью обр подтягивает к себе кистень. Доброслав с лязгом вытаскивает меч и, пока Арсун занят сетью и добычей, коротким взмахом перерубает древко вражеского копья.
Отскочив, зверочеловек отбрасывает бесполезное теперь древко, затем сеть и, возвращаясь к испытанному оружию, бросает щит со спины на левую руку. В правой меч уже кажется продолжением кисти, покрытой зеленоватыми, словно бы искусственными чешуйками.
Чего ждать? Нечего! Жарко. Обр будто бы наметился рубить сверху, а ударил наискось снизу, тяжелый меч летит в колено противнику, а голову с длинным рылом обр прячет под щит. Железо встретило железо, меч выщербил меч, и замелькали оба клинка, как змеиные жала.
Доброслав ударил врага по шлему, а сам получил удар по плечу. Стальной кованый погон остался цел, уцелело и плечо. Железо мечей бесплодно спорит с крепостью доспехов.
Теперь, когда первый запал боя прошел, оба бойца кажутся со стороны расчетливыми игроками. Обр тяжел и массивен, и Доброслав уже не мальчик, чтобы в прыжках и увертках испытывать ловкость и удачу. Опыт и мастерство сделали его лучшим среди людей, слева, справа, сверху, сверху, сверху бьет воевода, и обру уже тяжело выдерживать такой темп, он пробует силой переломить натиск, бьет изо всех сил, и воевода ловит лезвие вражеского меча краем щита точно между двумя коваными пластинами, которые и
