Кровать королевских размеров, ночь еще молода… — он осекся, встретив мой убийственный взгляд, и подмигнул.
У меня уже не осталось моральных и физических сил, чтобы спорить, возмущаться или требовать жалобную книгу. В конце концов, если Малдера это не устраивало, он мог спать в машине. А с меня было достаточно сумасшедшего путешествия, отеля, которому не мешала основательная реставрация, и карнавала в лице странного метрдотеля. Или кем он там был?
— Отлично, — слукавила я после секундного раздумья. — Но мы не пара.
— Как скажете, мадмуазель, — дворецкий протянул ключи. — На второй этаж и направо. Третья дверь. И возьмите свечу, у нас нет электричества.
— А как же регистрация? — подал голос Малдер.
— Оставим это до утра. Час поздний, и вы, наверняка, устали.
Я пожала плечами и, взяв из рук старика свечу, направилась к лестнице. Малдер — за мной.
— Что это было, Скалли? — прошептал напарник, следуя неотступно, как тень. Его дыхание ласкало мою шею, и я чувствовала, как раздражение уступает место возбуждению. Пламя свечи задрожало.
— Не спрашивай, Малдер. Призрак старого дома? — прошептала я зловеще. Напарник хихикнул. — Или просто владельцы пытаются воссоздать дух эпохи, в которую построили гостиницу, — закончила я монотонно-поучающим тоном и зевнула.
Малдер не успел ответить — мы достигли места назначения. Я вставила ключ в проржавевший замок и с трудом отперла дверь. Вопреки моим ожиданиям, в комнате было почти светло: на столике стояла зажженная масляная лампа со стеклянным колпаком. Освещение слабое, но достаточное, чтобы показать замысловатую обстановку огромной комнаты: стены, обтянутые бордовой тканью с золотистым рисунком; позолоченный орнамент на дверях, ковры, алый тюль с бахромой. И дворецкий не преувеличил, когда упомянул кровать королевских размеров. Балдахин прилагался. В углу, недалеко от массивного комода из темно-красного дерева, стоял небольшой красный диван с позолоченными подлокотниками.
— Слишком маленький, я не умещусь, — предугадал напарник мои мысли.
— Слышал что-нибудь о прокрустовом ложе, Малдер? — спросила я, пытаясь скрыть улыбку.
— Только и мечтаешь, как бы мне что-нибудь ампутировать, да, Скалли?
— Ты даже не представляешь… — я посмотрела на Малдера, и от моего прежнего гнева не осталось и следа. Отражение пламени свечи танцевало в его глазах, наполненных нежностью.
Я приподняла балдахин и осмотрела кровать, покрытую алым покрывалом.
— Ладно, забудь об этом. Кровать огромная, тесно не будет. И твои части тела мне еще могут пригодиться, — сменила я гнев на милость.
— О, Скалли, я надеюсь на это, — сострил Малдер, уловив не очень прозрачный намек в моей шутке, и пошел исследовать ванную комнату, которая оказалась на удивление современной.
Через полчаса мы уже лежали на противоположных концах кровати. Дрема почти настигла меня, когда я услышала шепот Малдера:
— Скалли…
Я открыла глаза и повернулась на бок, к нему лицом:
— Что?
— Хотел извиниться за то, что опять втянул тебя в сомнительное предприятие. Иногда я могу быть таким идиотом.
— Я бы сказала, что в последнее время это «иногда» случается все чаще, Малдер. Но как однажды писал Цицерон: «Amicus certus in re incerta» — «Верный друг познается в неверном деле». И я уже смирилась, что у тебя поистине фантастический нюх на «неверные дела».
Он тяжело вздохнул.
— Как я могу загладить свою вину?
— Просто спи, — прошептала я, снова закрыв глаза.
— И никаких развлечений с частями тела, агент Скалли? — услышала я насмешливый голос напарника.
— В ваших мечтах, агент Малдер.
Я зевнула, и сон одолел меня.
Я открыла глаза и тут же зажмурилась от света, проникающего через занавески: голова раскалывалась так, словно на ней всю ночь отплясывало стадо слонов. Я поморщилась и попыталась вспомнить, где нахожусь и что случилось ночью, как вдруг на меня накатила волна тошноты. Что, черт возьми..?
И тут я поняла, что чьи-то руки обнимают меня, и чье-то, определенно мужское, «достоинство» прижато к моему бедру. И словно в подтверждение послышался стон моего напарника. Малдер!? Я повернула голову и застыла. Без сомнения — он.
Я лихорадочно пыталась вспомнить, что произошло накануне, но, по-видимому, в моей голове обосновалась только боль, которая усиливалась с каждой секундой. Но несмотря на это, я почувствовала, что волна невероятного возбуждения накрывает меня, одновременно с новым стоном Малдера.
Лежа в постели и боясь пошевелиться, я вспомнила, что приехала с Малдером в странный отель, что нам пришлось спать в одной кровати. Но готова была дать руку на отсечение: мы были одеты.
Я судорожно соображала, что делать. Нужно было встать, как можно дальше отойти от кровати, одеться и выяснить, что случилось. Что если мы переспали, а я этого просто не помню? Нет, это было исключено. Уж в чем-чем, а в одном я была уверена: если когда-нибудь (да, представьте себе, я допускаю такую возможность) мы с Малдером переступим эту черту, я буду помнить каждую деталь.
Я могла лишь надеяться, что найду разумное объяснение этого щекотливого положения.
— Скалли? — прошептал Малдер мне на ухо.
— Да, — так же тихо ответила я, не зная, что еще сделать. Отскочить от него? Но, если мы сами разделись, это будет выглядеть крайне глупо. Я просто лежала и ждала его действий.
— Что мы делаем в одной кровати… — я услышала шорох и почувствовала, как Малдер приподнял одеяло. — … Голые???
Стоило ему произнести это слово, как я тут же откатилась на край, прикрывая себя одеялом.
— Ты тоже не помнишь? — только и смогла выпалить я.
Мы посмотрели друг на друга дикими глазами и словно по команде повернулись к тумбочкам, стоявшим с каждой стороны кровати, чтобы проверить табельное оружие. Все пули были на месте. Не похоже, чтобы кто-то притрагивался к пистолетам. Я слышала, как Малдер облегченно вздохнул со мною в унисон.
— Скалли, я действительно не хочу попасть впросак, но… — я опять повернулась к напарнику, который изо всех сил пытался смотреть куда угодно, только не на меня. — Мы занимались… э-э-э … любовью?
— Я так не думаю, Малдер. Я не помню, чтобы мы раздевались и уж тем более занимались… чем- то…
— Фух, отлично, — вздохнул он с облегчением.
— Отлично? — я даже не знала, злиться или радоваться его реакции.
— Ты злишься?
— С чего бы мне злиться? Ну, разве что ты страдаешь сомнамбулизмом и ночью раздел меня.
— Я? Нет! Что на счет тебя?
Вместо ответа я запустила в него подушкой.
— У нас, кажется, было незаконченное дело на заправке. Звони Диане и выясни, наконец, почему мы здесь.
Малдер встал и, ни капли не стесняясь, пошел в ванную. Я на секунду застыла, любуясь его голым задом, но быстро взяла себя в руки и поднялась с кровати, завернувшись в одеяло. Подойдя к комоду, я осторожно раскрыла одеяло и уставилась на себя в зеркале. И буквально задохнулась, когда увидела, что на моем животе было нарисовано солнышко, да-да, забавное солнышко с глазами и улыбкой. И носом в виде моего пупка. Ой, и еще маленькие алые сердечки вокруг солнца. Как мило.
Я зажмурилась и снова открыла глаза.
Из ванной в это время выскочил Малдер, успев одеть, откуда-то взявшиеся, боксеры. Я снова
