идиот, никто не отгружает Мерензэйн в сектора подобные этому, только льют всякую бурду из бутылок, которые однажды, столетие назад, какой то кретин, выпивший Мерензэйн, притащил сюда! Ты ничто не знаешь о ликере? – спросил он в отчаянии.
– Ты не имеешь этот единственный цивилизованный недостаток?
Фетт покачал головой. – Нет. Я не пью и ни балуюсь наркотиками. Они, оскорбление для плоти.
– Значит, ты выследил меня, потому что решил, что я пил Золото, все те годы на Татуине. Фетт, я не выпил ни одного стакана настоящего Золота за все это время. Маллок в недоверии покачал головой и сделал новый большой глоток из бутылки. – Холодно. Я не думал, что буду пойман, пастухом нерфа, вроде тебя.
Гиперпространственный туннель вокруг них рассыпался; Фетт отвернулся от Маллока посмотреть на пульт управления.
– Это правда,- сказал Фетт, – мне все равно, веришь ты или нет.
Маллок бросил бутылку. Система безопасности мгновенно материализовалась из воздуха в виде выстрела из бластера. Бутылка разлетелась на осколки, которые загрохотали по задней части шлема Фетта; жидкость расплескалась по броне.
– Ты должен был выпить это,- сказал Фетт, не поворачиваясь к Маллоку, чтобы увидеть серое отчаяние, проступившее на его лице. Он видел это прежде, тысячу раз.
Фетт состыковался с челноком, на орбите о Деварона.
Представитель гильдии натолкнулся на Фетта, у ступенек шлюза, винтовка в руке охотника, уставилась на представителя, когда тот вошел.
Представитель был Билман Доуд, человеком, высоким, тонким и пожилым, с серьезным лицом и полным отсутствием чувства юмора; он состоял в гильдии дольше, чем Фетт. – Охотник Фетт,- поприветствовал он, достаточно вежливо.
– Доуд.
Доуд просмотрел на Мясника. Кардуе'сэй Маллок стоял неподвижно, смотря прямо перед собой. Казалось, он не замечал присутствие Доуда.
– Это, Мясник, не так ли? Да вижу это он.
Доуд кивнул. Вынул маленькое переговорное устройство, прикоснулся к кнопке и проговорил в него. – Заходите. – Эхо отразилось от стен Раба IV. Вошли четыре деваронца, двое из них в военной форме, с винтовки на перевес и стволами, направленными на палубу Раба IV. Третьей была самка, молодая, в золотой одежде и золотом головном уборе. Четвертый, в старом потертом широком одеяние, подобном женскому платью, только черного цвета, был уже пожилым, возможно возраста Мясника.
Все четверо остановились при виде Фетта с винтовкой в руках, Доуд махнул женщине и сказал что-то на деваронском.
Фетт никогда прежде не слышал языка, на котором они переговаривались; это была смесь низких, гортанных звуков, наполненных рычащими согласными. Похоже на предложение сразиться.
Выражение женщины не изменялось. Она подошла к месту, где Фетт оставил связанного Маллок. Опустившись перед ним на колени, она осмотрела дрожащего заключенного, как если бы осматривала товар на рынке. Кожа Маллока приобрела синий оттенок; Фетт предположил, что это было реакцией деваронцев на смертельный страх.
Женщина встала и резко кивала. Потом сказала на деваронском.
Доуд перевел, – Она говорит это ее отец.
Фетт кивнул; похоже, это была та самая причина, по которой награду давали за 'Живого', а не за 'Мертвого или Живого'. Прошло много лет; деваронцы не были уверенны, что получится опознать мертвого Мясника.
Старший из деваронцев мрачно проговорил, на довольно сносном основном, – Теперь мы заплатим.
Доуд передал переговорное устройство деваронцу. Тот взял его в руку и проговорил несколько слов на своем языке. Доуд повернулся к Фетту и прокомментировал происходящее. – Вам заплатят.
Это не было тем делом, в котором Фетт мог поверить кому-то на слово; он принял несколько соответствующих мер предосторожности, винтовка все еще была направлена на группу гостей, но немного в сторону. В голоэкране на краю панели управления, оперативная связь с банком гильдии показывала текущей счет Фетта, равный 4,507,303 кредита.
Пять миллионов, минус пошлина за помощь гильдии 10 %, плюс семь тысяч, триста три кредита, которые Фетт имел на счету раньше.
Теперь он мог заказать нормальный протез для ноги; мог позволить дорогое лечение. Фетт услышал свои слова, – Забирайте его. Он ваш. Охранники подняли связанного Мясника, не грамма не церемонясь. Когда его поставили на ноги, он крикнул Фетту на основном, – Ты дал мне обещание!- Когда пленника тащили к воздушному шлюзу, его глаза блестели как у безумного. – Ты позаботишься о моей музыке!
После того, как деваронцы ушли, Доуд развернулся и посмотрел на Фетта с простым любопытством. Фетт сидел на месте пилота, все еще сжимая в руках винтовку, направленную на Доуда.
Наконец Доуд заговорил, – Я предполагаю, теперь вы уйдете в отставку.
Фетт пожал плечами. – Я не думал об этом.
Доуд кивнул. – Какую музыку он имел в виду?
– У него была коллекция. Очевидно музыка, уничтоженная Империей. Он просил, передать её женщине, которая позаботится об издании.
Доуд приподняла брови. – Вы это сделаете?
– Я обещал.
Доуд снова кивнул. – Вы – странный.
Комментарий не оскорбил Фетта; в течение десятилетий они не раз встречались лицом к лицу и хорошо знали друг друга. Доуд опустил руку в карман, а встревоженный Фетт, немного поднял винтовку.
Доуд слегка улыбнулся. – У меня есть чип-сообщение для вас. Сообщение, которое пришло из штаба гильдии. Вы заинтересованы?
– Оставьте его на палубе,- ответил Фетт, – и уходите. Я очень устал.
Сообщение изумило охотника.
Код кодирования был настолько стар, что Фетту пришлось порыться в архивах компьютера, чтобы найти ключ. За эти годы, он ввел практику, представления кодов кодирования осведомителей в пронумерованной последовательности; первые пять цифр этого сообщения были 00802, которые указывали, по крайней мере, на двадцати пяти летнюю давность, текущие идентификационные номера кодирования Фета начинались с 12000.
Он разархивировал ключ шифрования для 802 протокола, и декодировал сообщение.
Оно было кратко:
<Хан Соло – на Джубиларе. Ларадо.>
За всю карьеру охотника, Боба Фетт редко использовал больше одного двух слов, в беседе с кем-либо. И уж тем более не говорил сам с собой, но сейчас он громко произнес – Это будет твой склеп.
На пути к Джубилару, Боба Фетт запустил музыку, которую Мясник считал более важной, чем его собственная жизнь.
Набралось более пятьсот инфочипов, которые прятал Мясник; каждый чип вмещал почти целый день музыки. Фетт выбрал наугад, один из них и включил.
