— С вами все в порядке?
Лили смотрела на Трэвиса, пребывая в шоке из-за собственного поступка, но, очевидно, ее шок оказался слабее, чем реакция Трэвиса. Он был явно обескуражен и растерян. Лили с улыбкой ответила:
— Со мной все в порядке. Я на секунду потеряла равновесие.
Она услышала, как стюардесса простучала каблучками, удаляясь от двери.
— Ничего личного, Трэвис. Исключительно деловые отношения.
Она выскользнула за дверь и прошла к бару, ощутив прилив уверенности в собственных силах.
— Еще один джин с тоником, — сказала она, решив отпраздновать свою победу.
Как же великолепно было увидеть поражение Трэвиса, подумала она с улыбкой. Без сомнения, он ей отплатит за то, что ему довелось пережить по ее милости. Однако искристый напиток в руке и перспектива увидеть Италию заставили ее отвлечься от мрачных мыслей. Лили первый раз в жизни могла бы сказать со всей искренностью: «Мне плевать».
К сожалению, остаток полета прошел для нее как в тумане и тянулся, казалось, целую вечность. Особенно тяжело пришлось Лили, когда Трэвис начал откровенно флиртовать со стюардессой, дав понять, что его отношения с Лили не переходят границы деловых. Она наблюдала за ними из-под полуприкрытых век. Она была укрыта одеялом, поэтому ее шпионские затеи остались незамеченными. Трэвис несколько раз «случайно» касался ее, чтобы потянуться к занавеске или поднять ручку, которую он ронял, наверное, дюжину раз за время полета. Каждый раз, когда ее тело соприкасалось с его, она ощущала, как у нее бегут мурашки по коже, а соски предательски набухают.
Приземление в Лондоне, перегрузка багажа, прохождение через таможню, посадка в маленький самолет, на котором они отправлялись в Италию, дорога до отеля на лимузине, — все это для Лили было как во сне. Она еще не помнила, чтобы была такой уставшей. Или такой возбужденной, как ей подсказывал противный внутренний голос. Ей хотелось стать под горячий душ, а потом забраться под холодные простыни, чтобы побыстрее избавиться от навязчивого кошмара. Близость к Трэвису причиняла ей физическую боль, так как она не могла позволить себе желанную разрядку, следуя глупой роли, выбранной по собственной воле. Несмотря на сонное состояние, она потихоньку начала воспринимать прелесть пейзажа вокруг. Когда большой черный лимузин петлял по узким старинным улочкам, она ощущала, как нечто новое просыпалось в ее душе.
Она старалась сидеть, вжавшись в угол заднего сиденья лимузина, чтобы даже не приближаться к Трэвису. Кипарисы и золотые холмы настраивали на романтический лад, и она опустила стекло, чтобы вдохнуть сладкий аромат, витавший в воздухе.
— Как прекрасно, — пробормотала она, на мгновение позабыв о Трэвисе.
— О да, — сказал он, и его низкий голос вывел ее из забытья. — Не правда ли?
Лили повернулась к нему, не в силах сопротивляться искушению.
— Просто великолепно, — сказал он, глядя ей прямо в глаза.
Лили кусала губы, чтобы не раскричаться на него за то, что он постоянно ее поддразнивал. Ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал. Она знала, что он больше не будет обращать внимание на ее красоту. Особенно после того столкновения в самолете. Почему он мог подарить ей поцелуй, который она готова была помнить до конца дней своих, а потом начать издеваться над ней?
Она ничего не сказала, а лишь отвернулась к окну. Прекрасные виды вокруг нее померкли, заслоненные образом Трэвиса. Он пристально смотрел на нее, и в его зеленых глазах словно поселилась ночь, безлунная и таинственная.
Глава 7
Трэвис заскрежетал зубами, когда Лили отвернулась от него в машине. Он не хотел бы, чтобы его компаньонка промолчала пять следующих дней. Может, несколько часов сна вернут Лили ее привычное настроение. Но существенной проблемой для Трэвиса было то, что он больше не мог с определенностью утверждать, какое настроение Лили можно считать привычным. Раньше он воспринимал Лили как цветок на обоях. Он был уверен, что у нее нет и капли мужества. Но в ту субботу, когда она появилась на подиуме, Лили перестала быть для него прочитанной книгой, и он не знал, чего от нее ждать.
Трэвис корил себя за поспешное решение нанять ее в качестве декоратора. Если бы он был не столь поглощен желанием погрузить в ее лоно свой горячий член, если бы не решил, что должен увидеть ее в пароксизмах страсти (а до этого он не сомневался в своих мужских способностях ни одной минуты), он бы не стал совершать столько глупостей, а просто забыл бы Лили и не пустил ее больше в свою жизнь.
Когда он решил, что отправится с ней в Италию, он надеялся, что они не будут вылезать из постели. Он видел ее рот, ласкающий его стержень, он видел ее великолепную грудь… Он верил, что они будут истощены настолько, что не станут выходить лишний раз из отеля. Ему было совершенно наплевать, найдут они коврики, или столы, или кушетки для дома его клиентов. Да пусть в этом доме будут голые стены, — он не за этим ехал в Италию. Он все еще не мог прийти в себя после того случая в ванной комнатке салона самолета. Он чувствовал по тому, как она ответила на его поцелуй, силу ее желания. Он уже видел, что они будут вытворять в тесной кабинке. Но ей пришло в голову все испортить.
Как ей удалось столько времени занимать его мысли? Трэвис смотрел на перекаты холмов, на подернутые розовой дымкой здания, но его мысли неотступно возвращались к Лили, и он не мог найти ответа на свой вопрос. Все, что он знал, — это то, что по приезде в отель он примет душ и отправится в ближайший бар. Если ему повезет, он познакомится с симпатичной итальянкой, которая сумеет развеять его тоску несколькими часами ничего не значащего секса.
Секс с Лили не был бы «ничего не значащим», вдруг раздался в его голове голос, и Трэвис вздрогнул на своем сиденье. Он бросил быстрый взгляд в сторону Лили, чтобы убедиться, что она не заметила его испуга. К счастью, она откинулась на спинку и сидела с закрытыми глазами. Ее дыхание было мягким и ровным.
«Секс с Лили был пустым времяпровождением, которое ни к чему не обязывает», — настойчиво повторил себе Трэвис.
Только потому, что он вспоминал, как менялся оттенок ее глаз, когда она билась под ним рыбкой, только потому, что он хотел снова и снова слышать ее голос, произносящий его имя, он не стал бы считать то, что между ними произошло, началом серьезных отношений.
Однако он не мог не признать, что ни с кем ему не было так хорошо. Лили давала ему ощущение второй половинки. Даже с Люком, его братом-близнецом, этого не было. Неужели он решит, что она нужна ему как подруга? Так или иначе, он не собирается превратиться в монаха на ближайшие пять дней. Если он не затащит в постель Лили, значит, он переспит с другой девушкой. А еще лучше, если он сумеет окрутить и Лили, и кого-то еще.
Лимузин притормозил у отеля «Вилла Росси». Водитель открыл для них дверцу и протянул руку Лили, но когда увидел, что она спит, повернулся с улыбкой к Трэвису:
— Синьора так прекрасна во сне, не правда ли?
Трэвис прищурил глаза, показывая, что только он может делать подобные замечания в отношении спящей синьоры. Он окинул водителя взглядом с ног до головы, после чего тот отошел и начал выгружать чемоданы.
Трэвис наклонился к Лили и убрал с ее лица рыжий локон, наслаждаясь ее великолепием.
— Мы уже приехали, — тихо произнес он, словно не желая будить ее.
Она выглядела такой умиротворенной, такой прекрасной.
Ее большие голубые глаза открылись, и Трэвис больше не мог сдерживаться, — он наклонился еще ниже и запечатлел на ее губах поцелуй. Ее язык скользнул у него между зубами. Все в нем напряглось. Он не хотел анализировать свои чувства. Его слишком захватывала эта женщина, поэтому он отстранился от нее в тот самый момент, когда ее руки уже готовы были обвить его талию.
— Трэвис, — шепнула она, и губы коснулись его щеки, но он отодвинулся, чтобы ее магия не опутала его, словно сетью. Он хотел сохранить ясность мыслей. Неужели он дойдет до того, что начнет умолять ее о
