– Постой, постой, кажется, я видел эту даму возле гроба Кольцова. Ну, да, она пришла с букетом алых роз, с ней была молодая девушка. Обе были в чёрном. Положили цветы, поцеловали покойника и быстро ушли.
Рогожин протянул снимок Братанову.
– Ты что-то новое откопал? – усмехнувшись, спросил детектива.
– Ищите женщину! – воскликнул Братанов. – Да, мне теперь многое стало понятно. Госпожа Кольцова, – он вытащил из стола фотографию и положил перед собой, – спасала меня от смерти в бассейне. Как ты думаешь, зачем Князев крутится возле неё? – спросил, разглядывая снимок.
– Ты что, шефа не знаешь? Каким был, таким остался. Ясно, почуял, что можно кое-что прибрать к рукам, вот и вьётся вокруг состоятельной вдовы.
Братанов набрал номер телефона и спросил:
– Алло! «Скорая помощь»? Сегодня ночью с загородного шоссе был подобран человек, пострадавший в аварии, его увезли в одну из больниц города. Скажите, пожалуйста, в какую больницу он попал. Фамилия неизвестна, мужчина был без сознания. Большое спасибо. – Братанов записал на листке бумаги адрес и положил трубку.
– Я дам тебе поручение: при первой возможности посети больницу и узнай о состоянии здоровья пострадавшего в дорожном происшествии человека. Может быть, он тебе знаком.
Он передал лист Рогожину.
– Хорошо.
– Ну, давай, рассказывай, что ты успел узнать по делу Воробьёвой.
Рогожин рассказал всё, что удалось узнать от словоохотливой старушки.
– Значит, бабулька сказала, что десять дней не слышит по ночам детского плача? А ребятишки из-за двери сообщили, что папа увёз маму к бабушке? Что же это выходит? – размышлял Братанов.
– Выходит, что папа действительно куда-то определил маму с близнецами, – рассуждал Рогожин, – но вот вопрос: куда и к кому? Её родные ничего не знают о ней три месяца, и сами приехали сюда. Может быть, он отправил мамашу с детками к своим родителям? Надоело мужику слушать ночные концерты, младенцы его не радовали, соседка через стену слышала, что у них ссоры часто бывали. Возможно, где- нибудь в городе для неё снял жилье, и она там спокойно живёт?
Братанов что-то чертил на листке бумаги и внимательно слушал.
– Осталось установить, к какой бабушке он её увёз, и где живёт эта бабушка, подытожил он. – Нужно узнать во всех транспортных кассах, не брали ли в течение последних десяти дней билеты на имя Воробьёвой Зинаиды, и с папочкой придётся побеседовать. Ты узнал его фамилию?
– Конечно, только не знаю, где работает, но думаю, это сделать легко через налоговую инспекцию.
В кассах железнодорожного вокзала, аэропорта и автовокзала, куда обратился Рогожин, билеты Воробьевой Зинаиде не продавали. Родители отвергли предположение, что она могла уехать к родственникам: те бы уже давно им сообщили.
Глава пятьдесят четвёртая
Тропина нашли на оптовой базе. Как только он увидел перед собой Рогожина в полицейской форме и солидного Братанова, предъявившего удостоверение детектива, услышал, что их интересуют обстоятельства исчезновения гражданки Воробьевой Зинаиды, сразу забеспокоился, побледнел, стал говорить, что сам не знает, куда она пропала, что решил подождать ещё несколько дней, а потом заявить о её пропаже. При этом постоянно вытирал носовым платком пот на лице, руки у него дрожали, глаза испуганно «бегали» по сторонам. Тропин уверял, что он ни в чём не виновен, высказал предположение, что, вероятнее всего, она уехала к своим родителям, но он не знаком с ними и не знает, где они живут.
Видно было, что он врёт. Лицо Тропина покрылось красными пятнами, он стал ловить ртом воздух и схватился руками за сердце. Ему налили воды. Трясущимися руками Тропин осушил стакан, поставил его на стол и выдавил из себя:
– Она отравила детей, а потом отравилась сама.
– Где находится тело Воробьёвой и тела детей? – Рогожин задавал вопросы и записывал ответы в протокол.
– Похоронил её за городом. Я не виноват, она оставила мне предсмертную записку, в которой просила исполнить последнюю просьбу – похоронить в каком-нибудь укромном месте рядом с детьми, не увозя тела в морг. Она панически боялась моргов и вскрытий. Я сделал всё, как она просила. Вот её предсмертная записка.
Он вытащил из кармана пиджака конверт и протянул его Рогожину. Никого не стесняясь, Тропин плакал и вытирал глаза платком.
Рогожин прочитал текст:
«Володя, прошу тебя извинить меня за мой грешный поступок, но я вынуждена поступить так. Мне не перенести горя. Прошу тебя, похорони меня вместе с детьми где-нибудь в укромном, тихом месте. Ни в коем случае не отдавай тела на вскрытие. Еще раз прости, что принесла тебе страдания. Зинаида».
– Где вы её похоронили?
– В березовой роще, – опустив голову, сказал он.
– Расскажите по порядку, с того момента, когда вы видели её живой в последний раз.
– Утром я ушёл на работу, она спала, у нас так часто бывало, потому что дети ночами не спят, и она с ними нянчится: то попить им нужно, то пелёнки сменить, засыпают под утро. В это время Зинаида отдыхает. Пришёл поздно вечером, открыл дверь, в квартире тишина. Думаю, неужели спят? Обычно в это время то купание, то кормёжка, а тут тихо. Я с порога крикнул Зинаиду, она не отозвалась. Прошёл в комнату, вижу, – дети на кровати лежат, как будто спят, и она рядом с закрытыми глазами. Мне сразу как-то не по себе стало, я посмотрел на стол и увидел записку. Взял, прочёл. Меня охватил ужас. Я сидел, наверное, час, думал, что делать? Сначала в голову пришла мысль, что Зина меня разыграла, я ждал, когда она встанет, откроет глаза, засмеётся и скажет: – Ну, здорово мы тебя напугали? Но потом понял, что это не розыгрыш, а правда. Я подошёл к ней, потрогал её тело, оно было холодное и неподвижное. Пощупал детей, они были без признаков жизни. Верите, я читал её предсмертное послание и плакал. – Он прервал рассказ, стал сморкаться. – Дайте, пожалуйста, воды.
Ему налили воды, он выпил несколько глотков и, успокоившись, продолжил:
– Хотел позвонить в полицию, но потом отказался от этого. Она ясно написала, чтобы её не вскрывали. Я поехал за город, нашёл подходящее место, вырыл могилу. Потом вернулся домой, поздно ночью перевёз мёртвые тела и похоронил. – Тропин замолчал.
– Во что завернули тела? – спросил Рогожин.
– Зинаиду в шерстяной ковер, а детей уложил в дорожную сумку.
– Скажите, вы состояли с гражданкой Воробьёвой в законном браке?
– Нет, я женат, но с женой не живу. С ней не разведён. С Воробьёвой сожительствовал.
– От законной супруги у вас есть дети? – Рогожин продолжал задавать вопросы.
– Да, у нас двое детей, они живут со мной.
– Где они были в тот день, когда умерла Воробьёва?
Тропин несколько смутился, руки беспокойно стали теребить носовой платок, он, потупив взгляд, сказал:
– Я увозил детей на два дня к друзьям на дачу. Она сама меня попросила. Понимаете, ей было очень трудно одной с двойней, поэтому решил на несколько дней разгрузить её.
– Вы можете сказать, к каким друзьям увозили детей?
– Да, конечно.
– Тогда ответьте: вы часто оставляли детей у чужих людей или это был единственный раз?
– Понимаю ваш намёк. Это было впервые, – он тяжело вздохнул. – Сам только потом понял, для чего она настояла, чтобы я увёз детей.
