штаб — это была «голубая дивизия» испанцев, в которой, впрочем, хозяйничали немцы. Через переводчика допросили они предателя, который усердно отвечал на их вопросы. Но с точки зрения разведывательной все то, о чем болтал Шавлак, не имело большой цены. Шавлаку поверили, что он предатель, и оставили в штабе, рассчитывая, очевидно, его использовать.
Но на четвертую ночь пребывания Шавлака в добровольном плену случилось непредвиденное. В село ворвалась советская воинская часть. Солдаты, увидев его, немедленно освободили и, уходя обратно, взяли с собой, спасая от фашистского плена.
Но Шавлак не растерялся и в этой неожиданной ситуации.
— Как же ты попал в плен? — спросил старшина.
— Понимаешь, захватили, когда в разведку шел. Командир сволочью оказался, к врагу нас завел, — быстро соображая, говорил Шавлак.
— А где ж он и остальные?
— Видимо, в тыл отправили, а меня не успели…
— Вот сволочь!..
Только один красноармеец, пристально вглядываясь в бегающие глаза Шавлака, подошел вплотную и зло сказал:
— Врешь ты, вижу по тебе! Пришел сам, так и говори… А ты еще товарищей оговариваешь… Застрелить тебя, гада, надо!
Командир удержал его.
— Ты что, Вербицкий? Пусть им занимаются, кому надо. Там выяснят…
Привели Шавлака в распоряжение штаба дивизии и передали следователю. Дежурный направил Шавлака в блиндаж, где под стражей находились еще два человека…
Указанной версии Шавлак придерживался на последующих допросах. А когда ему «подсказали» и ряд добавлений к ней, — подлец есть подлец, — он их принял и подтвердил. Так появилось дело об изменнической группе из 15 человек, фамилии которых назвал Шавлак.
Ночью поднялась вьюга. Шавлак попросился в туалет. Конвоир отвел его, и, когда через некоторое время заглянул туда, Шавлака там не оказалось, а доска задней стенки болталась на одном гвозде…
Шавлак исчез. Навсегда ли?
…В разных полках, дивизиях и армиях служил Иван Рахунов танкистом, много дорог он исколесил, много гитлеровцев погибло под гусеницами его танков.
Сражался Иван под Сталинградом, когда наши войска окружили войска фельдмаршала Паулюса. Сражался и на Курской дуге. Несколько раз выскакивал из горящего танка.
В 1944 году Иван Рахунов воевал на Третьем Украинском фронте. Был освобожден Львов. В поисках семьи Рахунов написал туда на свой старый довоенный адрес, но ответа не получил. Семья возвратилась в город только в начале 1945 года.
В середине 1944 года в жестоком танковом сражении Иван Рахунов сгорел в танке вместе со всем экипажем. Погиб, защищая Родину. Героем погиб, не изменником. Похоронили останки экипажа бойцы танковой бригады на высоком берегу возле реки. И отсалютовали простым скромным солдатам, отдавшим свою жизнь за счастье людей. Но долго еще не знала об этом семья Рахунова. Только в 1945 году поступило из военкомата краткое сообщение:
«Ваш муж, Иван Рахунов, погиб смертью храбрых, защищая Советскую Родину…»
Осталась Людмила Васильевна вместе с ребятами без отца и мужа. Устроилась на работу, трудилась честно. Подрастали дети. Наступил 1948 год. Старшему уже шел семнадцатый, а младшему — двенадцатый.
Как-то вечером, когда вся семья была в сборе, к ним кто-то постучал. В комнату вошли три человека: дворник и двое в форме. Ей сообщили о том, что ее муж заочно осужден за измену Родине.
Но Людмила Васильевна не смирилась с тем, что ей сообщили, не верила, что ее муж изменник. Она написала несколько писем в разные учреждения, к ее голосу прислушались.
Судьба отца не давала покоя и сыновьям. Они тоже хлопотали, обращаясь в различные инстанции, где могли бы быть какие-либо сведения об отце.
Вскоре было установлено, что прокуратурой разыскиваются Шавлаки — сын и отец.
По крупицам устанавливалось, что Ивана Рахунова оговорил изменник, который с помощью оговора думал отвертеться от того, что заслужил.
Многие государственные, судебные, прокурорские инстанции и органы государственной безопасности занимались делом Рахунова и установлением его невиновности.
Москва, Харьков, Львов, Орел, Ленинград, снова Москва. Во многих городах и селах шли розыски людей-очевидцев, или хотя бы что-либо знавших о службе Рахунова, об его отношении к своим обязанностям, о судьбе его товарищей.
…Разыскан в Харьковской области некий Перепелец. На вопрос, что ему известно о Рахунове, он ответил:
— Я Рахунова помню, он служил старшиной роты в нашем полку, но о том, что Рахунов перешел к врагу, мне ничего не известно. Вспоминаю, что Шавлак действительно изменил Родине, нам об этом говорил комиссар полка, а о Рахунове ничего плохого не слышал…
В Киевской области был найден тот самый Вербицкий, о котором говорилось выше. Он сообщил:
— Помню, как мы осенью 1941 года пошли в наступленье на Ильмень-озере и там взяли в плен много испанцев из «голубой дивизии» и одного красноармейца, по-моему, фамилия его была такая, как вы назвали, — Шавлак. Некоторые хотели с ним расправиться, но командир роты дал приказание отвести его в органы НКВД. Когда я вел его, то спросил, сам ли он перешел к врагу, а он ответил — никто не мог заставить его это сделать, то есть, что пошел он сам.
Как дальше сложилась судьба этого человека, Вербицкий не знает.
Все материалы о Рахунове были переданы военному прокурору округа, а прокурор округа в ноябре 1964 года внес протест в вышестоящие судебные инстанции, поставив вопрос о прекращении дела в отношении Рахунова и о его реабилитации.
В декабре 1964 года сержант Иван Рахунов был полностью реабилитирован.
Читателю, без сомнения, интересно узнать, какова же участь Шавлака.
Вот о чем рассказывают документы…
Когда Шавлак вылез из туалета, он ждал окрика и выстрелов часового. Однако погони не было, тихо, только вьюга по-прежнему пела песню. Он бросился бежать. Бежал долго. Сколько пробежал без отдыха, он не мог определить, но, почувствовав сильную усталость, присел в снег. Потом поднялся и снова побежал.
Обнаружив побег, часовой дал сигнал. Прибежал начальник караула, но организовывать преследования не стали: снег сразу же заметал следы.
— Далеко он не убежит. Утром найдем его замерзшим, а ночью где его искать? — сказал кто-то.
Шавлак шел к линии фронта. Попал в воронку. Не успел подняться, как на него навалилось несколько человек. Это были немцы. Избив Шавлака, связали ему руки и повели.
— Я уже был в плену, добровольно сдался, но потом меня захватили русские, был арестован, сбежал, — объяснил Шавлак в немецком штабе. Но ему не очень-то поверили и отправили в контрразведку. Там тоже не стали долго объясняться с ним. Допрашивающий лейтенант снова избил его, бил долго и жестоко. Весь в синяках и крови сидел под стражей в холодном сарае Шавлак. Его решили утром отвести на передовую линию, чтобы он выступил по радио с обращением к русским солдатам.
— Если хочешь служить великой Германии, выступишь по радио с призывом к своим — пусть бросают оружие и переходят на нашу сторону. Не выступишь — расстреляем, — сказал ему немец. — Речь твоя уже написана, на, читай, — добавил он.
Несколько раз Шавлак повторял «свою» речь, пока не заучил ее.
Его повели по ходам сообщения в землянку и приказали говорить. Шавлак начал неуверенно:
— Я, красноармеец Шавлак, уроженец Украины, добровольно перешел на сторону армии фюрера и
