Два или три раза, пока она говорила, лицо лорда судорожно передергивалось, однако он выслушал ее до конца.
— Нечего тебе стыдиться этого, — сказал он грустно. — Когда-нибудь, может быть даже очень скоро, вы узнаете, за что я был сослан в Китай. Это заставит вас отнестись ко мне иначе, чем теперь, но я уверен, что вы проявите ко мне сострадание. Упреки, которыми меня осыплют, когда моя история откроется, будут менее заслужены мною, чем ваше сострадание. Все, о чем я прошу тебя, это, когда меня не станет, попытайся думать, что, как бы плох я ни был, я ни разу не обидел тебя сознательно.
— Когда вас не станет? — шепотом повторила Жоржиана.
Лорд Чарнворт мрачно посмотрел на нее:
— Да! Никто не знает, что нас ждет. Я хочу, чтобы ты привыкла к мысли, что я не всегда буду рядом. Этим я и хочу воспользоваться, чтобы с твоего позволения рекомендовать тебе иного покровителя, лучше, чем я.
Жоржиана слушала с болью в сердце.
— У меня мало прав, — продолжал лорд Чарнворт, — разговаривать с тобой тоном опекуна. Я буду считать себя твоим другом, который искренне желает тебе счастья. Есть еще один человек, более подходящий тебе по возрасту, который относится к тебе столь же искренно, как и я. Надеюсь, ты догадываешься, о ком я говорю?
Жоржиана немного покраснела.
— Кажется, о сэре Патрике? — спросила она тихо.
— Да! Он произвел на меня впечатление человека с благородным сердцем. Какого ты о нем мнения?
— Того же самого, — покорно ответила Жоржиана. — Он сделал мне предложение.
— И что ты ему ответила?
— Отказала, конечно…
— Очень, очень жаль. Но почему же «конечно»?
Жоржиане стало неловко.
— Потому что я не люблю его, — произнесла она грустно.
Лорд Чарнворт с беспокойством посмотрел на нее. Она опустила глаза.
— Это человек, которого, по моему мнению, легко полюбить, — сказал лорд. — Есть ли другие препятствия?
— Нет…
— Быть может, со временем твои чувства изменятся?
— Нет!
— Могу я задать тебе еще один вопрос? Не отвечай, если не хочешь… Вероятно, тебе нравится кто- нибудь другой?
После некоторого молчания Жоржиана почти шепотом ответила:
— Может быть.
Лорд побледнел:
— Я этого боялся. Жоржиана, могу я дать тебе по этому поводу один совет?
Жоржиана с удивлением посмотрела на него и отвернулась.
— Пожалуйста, — сказала она.
— Еще до моего приезда в Англию, насколько мне известно, у тебя был роман с Перауном. Но я не думал, что этот господин на самом деле тебя очень интересует. Мне казалось, что он занимает тебя как интеллигентный человек, больше подходящий тебе по уровню образованности, чем мисс Стейси и, конечно, сэр Патрик. Но я надеялся, что этим дело и ограничится. Я не знаю, кто такой Пераун, — его нелегко понять. Но я думаю, что, прежде всего, он тебя недостоин. Присматриваясь к нему ближе, я уважаю его все меньше. Заметь, я ничего не говорю о разнице вашего происхождения и о чем-нибудь подобном. Когда я говорю, что он недостоин тебя, я сужу по другим признакам. Я не думаю, что у него в полной мере развито чувство собственного достоинства. Если хочешь знать почему, я скажу тебе.
Он ожидал, что Жоржиана ответит, но она ни жестом, ни словом не проявила никакого участия к разговору.
— Я имею повод подозревать, да, я убежден, что он шпион. Я не допущу, чтобы меня считали обманщиком. Ты поверила мне, твои знакомые — тоже, а Пераун — нет. Я не раз ловил его на том, что он шпионит за мной. Похоже, он подозревает, что я что-то скрываю, и тайно старается это выявить. Пожалуйста, прости меня, я должен это сказать. Он поступает так, должно быть, в твоих интересах и из любви к тебе, потому что лично до меня ему нет ровно никакого дела. Но ведь и в любви не все позволено. Я не стал бы жаловаться, если бы это был чужой для нас человек. Но ведь после смерти твоего дяди Пераун вошел в наш дом. Он состоит у меня на службе. Он ест мой хлеб, получает от меня жалованье, а тем временем так и ищет, как бы уязвить меня.
Жоржиана молчала.
— Бог знает чего мне стоило высказать тебе все это. Но я должен был так поступить. Горькой печалью всей моей жизни было бы видеть тебя женой Карслека Перауна.
Жоржиана встрепенулась и бесстрашно взглянула на лорда своими печальными глазами.
— Я никогда не буду женой Карслека Перауна, — сказала она. — Это я вам обещаю.
Он откинулся назад в кресле, пораженный такой внезапной решимостью.
— Ты даешь это обещание ради меня, но я принимаю его ради тебя же самой.
Наступило молчание. Жоржиана в волнении ожидала, не скажет ли дядя чего-нибудь еще, а он, казалось, не знал, с чего начать.
— Вот о чем еще я хочу тебя спросить, — продолжил он наконец. — Кроме этого человека, о котором мы только что говорили, есть еще кто-нибудь, кто стоит между тобой и Патриком?
Ответа не последовало. Жоржиана еще ниже склонила голову.
— Есть еще кто-нибудь? Я не ошибся? Только один Пераун? Больше нет никакого другого мужчины?
Жоржиана вскочила на ноги. Глаза ее засверкали.
— Перестаньте! — воскликнула она со слезами. — Не смейте так говорить со мной!
Она убежала, а он, точно окаменев, остался на месте и с ужасом и благоговением глядел ей вслед.
Дальнейшие показания господина Карслека Перауна
В первый же день каникул я простился с лордом Чарнвортом и своим учеником и в одиночестве отправился в замок. Если бы кто-нибудь спросил меня, что я рассчитывал там найти, я едва ли сумел бы на это ответить. Убежденный, что в жизни лорда Чарнворта была какая-то тайна, я надеялся напасть на ее след в том месте, которого так упорно избегал лорд. Замок был мне хорошо знаком, и я почувствовал себя там как дома. Ключница, почтенная женщина, служившая уже двум поколениям хозяев, тотчас явилась ко мне, сделав вид, что хочет осведомиться, все ли у меня в порядке. На самом деле ею руководило страстное желание узнать от меня новости о семье Чарнвортов.
Мне не составило труда развязать ей язык и расспросить насчет Чарльза Уольдена: старая женщина до сих пор еще хранила воспоминание о нем.
— Да, сударь… — начала она. — Это и я скажу, да и всякий подтвердит мои слова — всех нас мучает один вопрос: почему его светлость не приезжает сюда хотя бы на один денек? Соседям это не нравится, точно он не считает их достойными себя. А если правда то, что говорят, будто он не совсем здоров, то тем более ему следовало бы приехать сюда, в этот благодатный климат, и полечиться. Только подумать, что он живет безвыездно в этом мрачном лондонском доме, где, как я слышала, всем хозяйством управляет какая- то женщина, а мы, старые слуги, видишь ли, пришлись ему не по вкусу! Ах, сударь, много чего говорят, да не всему можно верить. Если что и было, то старый лорд унес это с собой в могилу, и, кроме самой девицы, едва ли кто знает правду…
