— Будьте так добры и достаньте его сами из холодильника. Я отпустила Антонию.
— Да? — удивилась Тесс.
— Только на сегодняшний вечер... А то я замучила ее...
— Тогда я схожу за льдом.
Оставшись одна, Мелфи закурила сигарету и достала магнитофон из книжного шкафа, где она его теперь хранила. Ставя его на низкий столик за диваном, Мелфи нахмурилась, вспомнив, как, нажав не ту кнопку, она стерла драгоценную запись. С тех пор она не включала магнитофон и не собиралась этого делать впредь. Слишком поздно, теперь это уже не имело смысла.
Постепенно ночь вступала в свои права. Мелфи медленно подошла к балконной двери, чтобы закрыть ее, и, вернувшись, вновь села на диван. Через несколько секунд вернулась Тесс с ведерком для льда. Разложив лед в бокалы, она протянула один бокал Мелфи, пальцы их при этом соприкоснулись.
— Я пью за ваше здоровье, дорогая, за вашу долгую жизнь!
Это был традиционный тост, но поскольку он исходил от Тесс, то приобретал какое-то сомнительное значение.
— И ваше здоровье! — ответила Мелфи, даже тоном не выдавая своих мыслей. — Не поверите, — продолжила затем она игривым тоном, — каких трудов мне стоит не увлекаться алкоголем.
Тесс не могла удержаться от удовольствия слегка уколоть Мелфи:
— Но вы ведь, если захотите, можете подчинить себя железной дисциплине!
— Вы думаете?
В ожидании объяснения Тесс Мелфи, приподняв брови, слегка улыбнулась.
— Я имею в виду ту тщательность, с которой вы ухаживаете за своим телом и лицом.
Как бабушка, подшучивающая над ребяческими высказываниями своей внучки, Мелфи ответила:
— Если бы вы оказались в ситуации, подобной моей, то я не сомневаюсь, что вы прибегли бы к тем же средствам.
— Вряд ли я попала бы в подобное положение.
И слащавой улыбкой Тесс попыталась сгладить едкость своего замечания.
— Неужели вас могла бы удовлетворить столь грубо одержанная победа?
Тесс, покраснев, ничего не ответила.
Мелфи, достав зажигалку из одного кармана, а сигарету из другого, прикурила и сидела, небрежно поигрывая золотой вещицей.
— Я вот задаюсь вопросом, — вскользь произнесла Мелфи, — для чего вам понадобилось убеждать доктора Перетти, что я хочу покончить жизнь самоубийством?
У Тесс от неожиданности перехватило дыхание, ничего не понимая, она смотрела на Мелфи. Откуда она могла узнать? А Мелфи с любопытством и издевкой наблюдала за Тесс, давая ей время собраться с мыслями...
9
Фрэнк вел себя нелепо и недальновидно: между собой и обеими женщинами он воздвиг защитную стену. Но вскоре и сам отметил справедливость старой поговорки: «Отдаление сближает».
Дела, которые привели его в Милан, он завершил к полудню. Итак, он мог возвращаться в Портофино. Вместо этого он отправился обедать в один из ресторанов в новом квартале, напротив дворца Пирелли. Там Фрэнк встретил парижских приятелей, бывших в Милане проездом. Те справились с Мелфи, ее здоровье, планах и обещали через пару дней навестить ее в Портофино. Фрэнка раздражали докучливые расспросы, он старался избежать назойливого внимания и рад был избавиться от неприятных ему людей. Он шатался по улицам в поисках уютного бара. С удивлением Фрэнк обнаружил, что не может не думать о двух женщинах. Сейчас, когда он был один и никто не мог оказывать на него влияния, он вынужден был признать, что не может сделать выбор. Обе были ему необходимы, хотя и по разным причинам. Он ненавидел в Тесс то, что она заставляла его принять решение. Фрэнк находился в безвыходной ситуации и уже начинал злиться, что им распоряжались, как распоряжаются разведенные родители своими детьми- подростками.
Если бы случай в ванной комнате имел другую концовку, то он рассматривал бы новую ситуацию с философским спокойствием. Угрызения совести исчезли бы постепенно, и вскоре он сам бы уже верил, что его жена скончалась вследствие трагического несчастного случая. Тесс была достаточно дипломатична, чтобы не давать ему постоянно чувствовать груз совместной вины. Воспоминания о Мелфи могли возникнуть во время какого-нибудь разговора, и ей совсем не обязательно было появляться в роли привидения. А вот теперь на карту было поставлено все, в этом Тесс была права: когда Мелфи придет в себя, у нее появятся первые сомнения, и она окажется в состоянии распутать сложную интригу...
Теперь он не мог разговаривать ни с одной из этих двух женщин, чтобы не чувствовать участия в разговоре другой в качестве судьи, делающего выводы из поведения обвиняемого. Под их безжалостными взглядами он ощущал неловкость. В глазах Тесс он являлся трусом, для Мелфи был слабаком. Для них обеих Фрэнк стал яблоком раздора, а потому чувствовал себя скованным, достойным презрения, лишенным чувства собственного достоинства. Каждая из двух женщин претендовала на него, нимало не заботясь о его желаниях. Сам же он уже не знал, чего ему хочется. Единственное, о чем он мечтал, чтобы они больше не дрались за него! Он бы с удовольствием остался с одной из них, но был абсолютно не в состоянии выносить тогда взгляд другой, которой он должен был бы пожертвовать. Трепет охватывал его при мысли, что одну из них он мог бы покинуть.
Войдя в бар, Фрэнк сел на высокий стул у стойки. К его горечи примешивалось своеобразное чувство удовлетворения: на пару часов он был свободен от общества своих дам. Один в городе, недоступный для них, способный делать все, что угодно, даже если речь шла о каких-то мелочах, он почувствовал себя вновь мужчиной. Мир женщин — это сложный лабиринт, полный ложных путей и капканов. Борьба ведется дипломатическим путем, вражеские партии исполняют роль двойного или тройного шпионажа, победа противоположной партии никогда не признается, и для мужчины остается лишь один путь... быть побежденным! Может, поэтому так много одиноких мужчин сидели в баре. Это нейтральная территория, где в тиши они могут помечтать о том, чтобы вновь стать самими собой...
— Нет ли у вас зажигалки, месье?
Оторванный от своих размышлений, Фрэнк обернулся. Девушка была белокурой, хорошенькой, она улыбалась и, определенно, не обладала предрассудками. Фрэнк протянул ей зажигалку и спросил то, чего она ждала от него:
— Не хотите ли выпить?
— Коньяк, — тут же ответила девушка, обращаясь непосредственно к бармену.
Со скуки Фрэнк внимательно посмотрел на девушку и даже улыбнулся, так похожа она была на Тесс, прямо как сестра. Не чертами, не выражением лица, но каким-то своего рода шаблоном внешности. Они явно были одного поля ягоды, несмотря на различие в воспитании и окружающей среде. Были похожи фигура и лицо, кожа и цвет ее, грациозные движения... Такая же женщина, возможно, даже в душевных проявлениях такая же... Только, чтобы получить Тесс, он должен убить Мелфи, а чтобы заполучить эту, следует лишь договориться о цене. Обе эти женщины в момент объятия будут произносить одинаковые слова, шептать «любимый», обвивать его шею руками и дарить ему, вероятно, одинаковое наслаждение. А насколько велико будет это наслаждение, зависит, в конце концов, от его силы воображения, а не от их эротических способностей. Почему, собственно, любят и желают какую-то одну женщину, а не другую? Существует ли вообще любовь, или это лишь радость от победы над соперником и от преодоления препятствий? Если бы эта девушка попросила прикурить где-нибудь в салоне, а не в баре, его фантазия вряд ли разыгралась бы и он не принялся бы мечтать...
— А вы, однако, не слишком словоохотливы, — заметила девушка, не зная, как вывести его из задумчивости.
— Ваше здоровье! — произнес Фрэнк, поднимая бокал.
— Вы американец?
