— Так зовите своего мужа, — нашелся я. — Пусть едет. Вдруг меня надо будет везти в больницу.
Перспектива прокатиться на скорой помощи меня ещё больше воодушевила. На милицейской я уже катался, а вот на скорой помощи ещё нет.
— Какой несносный ребёнок, — опять возмутился фокусник.
— Да пилите уже. Всё равно он от вас не отстанет, — махнула рукой на меня Лизавета Петровна и пошла на своё место.
Зрители загудели и одобрительно захлопали в ладоши. Им-то казалось всё это наигранным представлением.
В тот момент, когда Лизавета Петровна махнула на меня рукой, а фокусник достал огромную пилу, я немного струхнул. А вдруг и правда потом не соберёт? Да и как это можно человека распилить на две части, а потом собрать обратно. Я имел слабое представление о хирургии, но догадывался, что пилить человека пополам, это очень нецелесообразно и небезопасно. Я уже готов был отказаться от этой затеи, но перед Вовкой, да и перед остальными зрителями было стыдно. Видите ли, вызвался, а теперь в кусты. Нужен был какой-то спасительный план, но в голову ничего не лезло.
Но в этот самый момент, когда фокусник уже открыл ящик и приготовился меня укладывать туда для распиливания, на арену выскочили клоуны.
— Меня распилят!
— Нет меня!
Они наперебой спорили и пытались залезть в ящик, падая и отпихивая друг друга от него.
Народ ржал, а я стоял и ждал, чем же всё это закончится. Тут клоуны обратили внимание на меня.
— А вот он, это мальчик. Это его должны распиливать.
— Мальчик, ты уступишь нам очередь. Нам очень нужно распилиться.
— У нас и льготный абонемент есть на распиливание.
— Без очереди, — один из клоунов показал мне какую то бумажку.
— А мы тебе леденцов на палочке дадим.
— И сахарной ваты, — добавил я.
— И ваты. Ну может быть не сахарной, но дадим какая имеется.
Клоуны убежали за кулисы, а фокусник обратился ко мне.
— Так ты что? Струсил?
— Я? Нет. Просто предложение очень выгодное. С леденцов больше толку, чем с вашего распиливания. Пилите тётю, раз у неё муж на скорой работает.
Клоуны выбежали обратно на арену. Один нёс в руке три петушка на палочке, а другой пачку ваты и пачку сахара.
— Вот тебе леденцы, а вату сам сделаешь с сахаром.
— По вкусу, — добавил второй.
Я решил, что ситуация в принципе подходящая для капитуляции. Взял подарки и отправился на своё место.
— Засцал? — обратился ко мне Вовка.
— С чего это вдруг? Просто предложение хорошее. А тебе хрен, а не леденцы, раз не веришь мне.
— Могу ватой угостить, — засмеялся я, протягивая Вовке пачку ваты.
— Сам жри, — обиделся Вовка.
— Ещё один выкрутас и отправляемся сразу домой. Сдам вас бабке, пусть сама с вами разбирается, — вмешалась Лизавета Петровна.
Тут представление продолжилось. Фокусник благополучно распилил девушку и показав две отдельные части, собрал её обратно.
Жуть какая, подумал я. Вот бы сейчас мои ноги отдельно от меня дрыгались бы там. Хорошо, что всё так хорошо получилось.
Чуть позже на арене появились те клоуны. Они шутили и дурачились. Бросали в людей пенопластовые кирпичи и занимались прочей ерундой.
— А вон тот мальчик, — один из клоунов показал на меня.
— Иди к нам. Нам требуется твоя помощь.
Я привстал со скамейки, и собрался было уже пойти, но тут вмешалась Лизавета Петровна.
— Идите в жопу! Пока вам действительно не понадобилась помощь! Я тут окочурюсь с вами раньше времени, — негодовала, вроде бы, культурная старушка.
Клоуны немного опешили, а публика пришла в восторг. А я так понял, что не стоит идти на помощь клоунам. По взгляду Лизаветы Петровной я понял, что если я пойду, то помощь потребуется всем. И скорее всего, медицинская.
Мы тихонько досидели до конца представления, и когда всё закончилось, отправились домой. Лизавета Петровна шла молча, не проронив ни слова.
— Ну как сходили? — бабка поинтересовалась у своей подруги, как только мы вошли в квартиру.
— Зря я тебя не послушалась. Это не дети, а какое то недоразумение. Особенно вот этот, — она указала на меня.
— Сначала причиндалы чуть мужчине не отбил. Затем выскочил на арену, что бы его распилили. А затем ещё раз засобирался туда же. К клоунам.
— А я тебе говорила. Не надо идти. Ну ничего. В цирке не получилось распилить, так в деревню приедем, я деда попрошу. Он тебя с удовольствием распилит. А я ещё за ноги буду держать, что бы не сбежал. Клоуны хреновы. Идите в залу, посидите. Сейчас поедем.
Мы пошли в комнату и уселись на диван.
— А ты говорил, что жонглировать как в цирке умеешь. Или тоже брехал? — подначивал меня Вовка.
— Ничего и не брехал. Я бы показал, просто нечем.
— Вот. Возьми три яблока, — Вовка показал на вазу с фруктами.
Жонглировать я конечно не умел, но отказываться тоже было неловко.
— Ну мы не дома. Как то не удобно, — попытался я отвязаться.
— Засцал? — стал заводить меня Вовка.
— А вот и нет.
Я подошел к вазе и взял три яблока.
- Смотри и учись.
Я подбросил вверх одно яблоко, затем второе. Первое я поймал, а второе не получилось. Мало того. По инерции, когда я пытался поймать второе яблоко, третье я запустил в неизвестное направление. Неизвестным направлением оказался сервант. Раздался звон бьющейся посуды. Яблоко угодило как раз в хрусталь.
— Вашу же мать! — раздался голос бабки из кухни. — Ну ни не минуту оставить одних нельзя.
Бабка с подругой влетели в комнату. Вовка сидел на диване, а я стоял с яблоком посредине комнаты. Второе валялось на полу, а третье в серванте. Между битых фужеров.
— Ну что скажешь? — обратилась бабка к Лизавете Петровной. — Тоже ерунда и цена им три копейки?
— Ты зачем это сделал? — не понимала Лизавета Петровна.
— Я жонглировал, — объяснил я.
— Неудачно, — добавил Вовка.
— Ну погодите! — вмешалась бабка. — Вот приедем домой, я вам устрою цирк. При чём тоже неудачный. Собирайтесь!
Лизавета Петровна проводила нас до двери и попрощавшись добавила.
— Ну всё равно они же дети. Что с них взять?
— Действительно нечего, — согласилась бабка. — Даже анализы и то некудышные.
Домой мы добрались без происшествий. Бабка за дорогу устала и не стала нам показывать цирковое
