— Я ТОЧНО НЕ ЗНАЮ.
— Ах так.
— Я точно не знаю.
Но это было правдой лишь отчасти. У него имелись соображения на сей счет, он даже продумал кое- какие детали. Может быть, не хватало иных связующих звеньев, но некая гипотеза о том, как действовать дальше, четко отпечаталась в мозгу.
— Полагаю, что начну делать портреты, — выдал Джаспер Гвин упрощенный ее вариант.
— Просто не могу поверить.
— Найду заказчиков и буду делать портреты.
Том Брюс Шепперд положил трубку на стол и отъехал назад на своей инвалидной коляске. Выехал из офиса, с удивительной ловкостью вписался в коридор и мчался по нему, пока не показалась открытая дверь в комнату, где работала Ребекка. Выкрикнул без обиняков все, что накипело.
— Можно узнать, что за хреновина в голове у этого типа, чего ему надо и, главное, зачем, зачем он выдумывает всю эту парашу, просто чтобы не делать того, что…
Тут он обнаружил, что Ребекки на месте нет.
— К чертям собачьим.
Развернулся и поехал в офис. Снова взял трубку.
— Джаспер?
— Я здесь.
Том постарался говорить спокойно, и ему это удалось.
— Я не бросаю тебя.
— Знаю.
— Я могу что-то для тебя сделать?
— Разумеется, только мне сейчас не сообразить что.
— Подумай на досуге.
— Хорошо.
— Ты знаешь, где меня найти.
— Ты тоже.
— В прачечной.
— Типа того.
Они немного помолчали.
— Джаспер, как ты думаешь: у тех, кто делает портреты, бывает агент?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Я наведу справки.
Но проходили дни и недели, а они больше не разговаривали, потому что знали: история с портретами разлучила их, и ничего другого не оставалось, как только скользить по ее поверхности, не проникая в суть, из боязни, что, достигнув глубины, они еще больше отдалятся друг от друга, подставив бок удару копья; а такой судьбы никто из них для себя не хотел.
43
Через пару дней после телефонного разговора с Томом Джаспер Гвин встретился с Ребеккой — погода стояла теплая, и ему пришло на ум назначить ей свидание в Риджентс-парке, на той дорожке, откуда все в каком-то смысле и началось. Взял с собой папку с семью отпечатанными листками. Ждал, сидя на своей привычной скамейке.
Они не виделись с той самой последней лампочки, погрузившей их во тьму. Ребекка пришла, и нужно было попытаться понять, с какого места начинать снова.
— Простите, что опоздала. Человек в метро покончил с собой.
— Серьезно?
— Нет, я опоздала, и все. Простите.
На ней были чулки в сеточку. Они едва виднелись из-под длинной юбки. Щиколотки, и все. Но как- никак, чулки были в сеточку. Джаспер Гвин отметил также довольно броские сережки. Она не носила ничего подобного, когда ходила по прачечным с сотовыми телефонами.
Отпустил пару скромных комплиментов, не найдя, впрочем, правильных слов. Изрек что-то до ужаса банальное. Думал уже, как бы сменить тему, но тут заметил одну вещь, которая выбила его из колеи и заставила забыть о чулках в сеточку и обо всем прочем.
— Вам нравится Кларисса Род? — спросил он, показывая на книгу, которую Ребекка держала в руке.
— Безумно. Том мне на нее указал. Это, наверное, была необыкновенная женщина. Вы знаете, что ни одну из ее книг не издали при жизни? Она не хотела.
— Да, знаю.
— И по меньшей мере семьдесят лет никто о ней ничего не знал. Ее открыли лет десять тому назад. Вы читали?
Джаспер Гвин поколебался с мгновение.
— Нет.
— Плохо. Надо бы прочесть.
— А вы прочли все ее книги?
— Ну, их всего только две. Но знаете, когда пишут в стол, потом из ящиков годами извлекают все новые и новые вещи, так что я жду и надеюсь.
Они посмеялись.
Джаспер Гвин не мог отвести глаз от книги, и Ребекка спросила в шутку, не пригласил ли он ее сюда, чтобы поговорить о литературе.
— Нет-нет, извините, — сказал Джаспер Гвин.
Казалось, он пытается отделаться от какой-то мысли.
— Я хотел встретиться с вами, чтобы отдать вам это.
Он протянул Ребекке папку и сказал:
— Это ваш портрет.
Ребекка прикоснулась к папке, но Джаспер Гвин не выпускал ее из рук, потому что хотел кое-что добавить.
— Вы бы оказали мне большую любезность, если бы прочли это здесь, на моих глазах. Как думаете, такое возможно? Мне бы это очень помогло.
Ребекка взяла папку.
— Я уже давно перестала перечить вам. Можно открыть?
— Да.
Она проделала это не спеша. Пересчитала листки. Пощупала верхний, видимо наслаждаясь фактурой бумаги.
— Вы давали это читать кому-то еще?
— Нет.
— Благодарю вас, я на это и рассчитывала.
Она закрыла папку, положила сверху листки и спросила:
— Начинать?
— Как вам будет угодно.
Вокруг бегали дети, собаки спешили вернуться домой, старики и старухи парами брели по дорожкам с таким видом, словно только что спаслись от чего-то ужасающего. Возможно, от своей жизни.
Ребекка читала неторопливо, с тихим сосредоточением, которое Джаспер Гвин оценил. Выражение
