— Шевелитесь, девочки! — попыталась сказать она легким веселым тоном, но получилось натужно и скрипуче. — Вам еще надо собраться. Поскорее, Валери, пожалуйста, дорогая! Через пятнадцать минут выходить!
Когда галдящая троица вылетела из кухни, наступила давящая тишина, от которой заложило уши.
Допивая вторую чашку кофе, Дик не сводил с Хейзл глаз.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спокойно спросил он, намазывая тост маслом.
Значит, он решил вести себя как ни в чем не бывало! — возмущенно подумала Хейзл. Или он не считает затронутую за завтраком тему достаточно важной для разговора, или же просто наш брак катится по наклонной плоскости? Все идет к тому, что мы будем спать врозь.
Хейзл нашла спасение в том, что стала убирать посуду. Все лучше, чем находиться под прицелом мрачных серых глаз мужа.
— Да как обычно, — сказала она. — Привести в порядок квартиру, сменить белье на всех кроватях.
Хейзл сделала паузу. В последней фразе крылся завуалированный вопрос: надолго ли Дик собирается обосноваться в комнате для гостей. Дик сделал вид, что не понял, чего от него ждут, и она продолжила:
— После занятий у девочек съемка, и мне придется подвезти их.
— Можешь встретиться со мной за ланчем?
Хейзл, которая складывала посуду в раковину, на мгновение замерла и переспросила, удивленно посмотрев на мужа:
— За ланчем?
Показалось? Или он в самом деле смутился?
— Неужели это такое странное предложение? — мягко осведомился Дик.
Хейзл пожала плечами.
— В какой-то мере. Обычно ты не приглашал меня на ланч.
Но обычно он и не спал в отдельной комнате, не так ли? — ехидно осведомился внутренний голос. И не предлагал, чтобы семья снялась с места. И не занимался с тобой любовью, которая, хотя в физическом смысле была совершенно потрясающей, все же вызвала у тебя беспокойство, ибо, даже испустив вздох удовлетворения, твой обожаемый муж продолжал оставаться злым и раздраженным.
— Я думал, женщинам нравится получать такие предложения от мужей, — пробормотал он.
— Ну, ты же известный знаток женщин, Дик, — съехидничала Хейзл. — Так что говори. Где? Во сколько?
Дик подавил желание стереть с ее лица нахальное и высокомерное выражение, что, в общем-то, довольно несложно сделать. Обезоруженная, покорная, Хейзл от страсти будет задыхаться под ним; своей любовью он заставит ее забыть и обидные слова, и оскорбительные действия.
Зазвонил телефон, и Дик схватился за телефонную трубку, как утопающий за брошенный ему спасательный круг.
— Дик Треверс, — буркнул он, но, услышав голос на другом конце линии, разительно переменил тон. — О, привет, Люси! Нет, нет, нет… Конечно, я не опоздаю. Сейчас выезжаю. — Он помолчал, слушая абонентку. — В самом деле? Нет-нет, с ним все в порядке. Скажи ему, что мы встречаемся в одиннадцать. — Он бросил взгляд на запястье, украшенное серебристой чешуйкой дорогих часов. — Должен сказать, что вы довольно рано приходите на работу. — И, откинув голову, рассмеялся, услышав ответ. — Нет, я конечно же не жалуюсь! Спешу увидеться, но слишком рано не ждите. Я проспал, так что придется маяться в пробках.
Положив трубку, Дик повернулся к жене, не догадываясь, что на лице его застыло настороженное выражение.
— И что же это за Люси? — поинтересовалась Хейзл, ненавидя себя за то, что поступает, как классическая ревнивая жена-стерва.
Он спокойно встретил ее укоризненный взгляд.
— Люси — моя временная секретарша. Но она настолько толкова, что, надеюсь, смогу уговорить ее остаться.
— Ну, с этим трудностей у тебя не будет! Ибо мы оба знаем: что-что, а уговаривать ты умеешь.
На лице Дика не дрогнул ни один мускул.
— Ты имеешь в виду секс, не так ли, Хейзл?
Она не ответила. Не рискнула.
— То есть ты намекаешь, что я готов затащить свою секретаршу в постель, лишь бы уговорить ее остаться? — не ослаблял он натиска.
Хейзл продолжала молчать, не в силах выдавить ни слова.
— Дешевое ребяческое обвинение, — неприязненно подытожил Дик. — И не только оскорбительное, но и ошибочное. Ибо именно ты вчера днем вдруг стала играть совершенно новую для тебя роль роковой женщины. На что ты, кстати, рассчитывала? Что я размякну и соглашусь на все, что угодно? — Дик неожиданно встал, и Хейзл вздрогнула от страха. — В таком случае ты серьезно ошиблась, моя дорогая. Похоже, разговор о нашем будущем давно назрел, и в ресторане можно обсудить дела ничуть не хуже, чем в другом месте. Я закажу столик на час дня. Если ты не сможешь или не захочешь прийти, дай мне знать.
Страх уступил место гневу. Хейзл, как амулет, прижала к груди коробку с кукурузными хлопьями.
— Почему бы тебе вместо меня не пригласить Люси?
Дик остановился, взявшись за ручку двери, и легкая улыбка не смогла скрыть его презрения.
— Откровенно говоря, Хейзл, я бы в самом деле предпочел спокойно перекусить со своей секретаршей!
Он вылетел из дома, и грохот захлопнувшейся двери помешал Дику услышать звон разлетевшегося фарфора, ибо Хейзл запустила в стену одной из своих любимых чашек, чего никогда в жизни не делала.
Отправив девочек в школу, Хейзл принялась суетиться. Она сменила белье на всех постелях и собрала для глажения такую кучу вещей, словно собиралась провести с утюгом в руках всю оставшуюся жизнь. Дважды она подходила к телефону, собираясь позвонить Дику, и дважды бросала трубку.
Кого он, черт возьми, из себя изображает? — беспомощно возмущалась Хейзл, с силой скобля и полируя сосновый стол на кухне. Демонстрирует, что уважает секретаршу больше, чем жену! Вот пусть и ведет в ресторан свою обожаемую Люси. И пусть лезет из кожи вон, флиртуя с ней за ланчем, после чего… после чего…
Она воочию представила себе эту картину. Как Дик потчует секретаршу с ложечки десертом, а та угощает его вином. Люси, в представлении Хейзл, обладала фигурой, которую нормальный человек определяет словом «мощи», и куриными мозгами. Все вышеперечисленное, по мнению Хейзл, позволяло Люси, отключив телефоны в офисе, занимать место на диване, чтобы заняться настоящим делом, делом, которое было, опять-таки по мнению Хейзл, ее призванием…
Сорвав трубку, Хейзл набрала номер прямого телефона Дика. Он ответил после второго звонка.
— …Отправьте прямиком на склад, — услышала она. — Я не собираюсь на это тратить время. Алло?
Хейзл волновалась, как при первом свидании, когда Дик пригласил ее в кино и весь фильм они сидели, взявшись за руки, словно подростки. Но в то время она действительно была еще девочкой, так что, может быть, удивляться тут было нечему.
— Д-Дик?
— Хейзл?
— С кем ты разговаривал?
Почудилось ей или он в самом деле подавил нетерпеливый вздох?
— Конечно, с Люси. С моей секретаршей. Помнишь, я тебе рассказывал?
— Помню.
