образы культовых зданий, странным образом одетых людей и длинные, скучные проповеди. «Проповедь» действительно звучит отталкивающе для современных людей. Но что Павел подразумевает под этим словом? В его время слово, которое мы переводим как «проповедовать» относилось главным образом к светской, а не религиозной сфере[48]. Глагол keryssein происходит от существительного keryx, которое означает «вестник», человек, который приносит важные сообщения от царя или императора народу, разбросанному по всему царству. Функцию, схожую с функцией древнего keryx'a, в наши дни выполняет сообщающий новости диктор радио или телевидения. Как и современный диктор службы новостей, вестник должен был обладать хорошим голосом и самодисциплиной, чтобы не приукрашать и не искажать сообщение. К сожалению, исходящая от Бога глубокая и добрая весть об Иисусе Христе представляется тривиальной и узкорелигиозной из–за ассоциаций со словом «проповедь».
Каково содержание проповеди Павла? Может быть, стоит обратить внимание, что Павел в начале предложения утверждает, что не себя проповедует (ст. 5), а в конце говорит, что он — раб их. Это рассчитано на новых служителей, которые заявляют о своем превосходстве над Павлом (11:5) и чье служение «порабощает» коринфян (11:20). Их проповедь, в центре которой явно были они сами, рассчитана на то, чтобы сделать коринфян их рабами. Эти лица получили сомнительную славу быть первыми в ряду тех служителей, которые во имя Иисуса обращали внимание своих последователей на себя, дабы извлечь из этого психологическую и материальную выгоду. В отличие от них, Павел проповедует Иисуса как Господа (ст. 5). Слова Павла заставляют снова вспомнить событие на дамасской дороге. О проповедуемом им Господе в ст. 4 говорится как о «славном» образе Бога, чье упоминаемое в следующем стихе лицо излучает славу Божью (ст. 6). Павел упоминает это в предыдущем послании, когда пишет: «А после всех [Христос] явился и мне» (1 Кор. 15:8). Хотя в этом отрывке Павел перечисляет себя среди тех, кому явился воскресший Господь, он, по–видимому, говорит о прославленном небесном Иисусе, Который есть сейчас и Который явится в конце времен, а не о Том, Который был. Таким образом, он говорит о себе как о «неожиданно рожденном»[49], то есть еще незрелом, кому выпала честь увидеть Христа в славе последних времен. Павел был полон решимости представлять Христа другим людям так, чтобы не умалить Его славы своими личными амбициями. Парадоксальный факт: в проповеди Господа в славе преуспевают только те, кто мыслит и поступает как слуга. Кальвин по этому поводу говорит: «Тот, кто собирается в одиночку проповедовать Христа, должен непременно забыть себя».
В отрывке 3:7 — 4:6, 16—18 из Второго послания к Коринфянам доминирует тема славы (doxa), по поводу которой J. Jervell[50] правильно замечает: «Божественная doxa проявляется в том, как Бог существует и действует, то есть являет Самого Бога. Если говорится о doxa Христа, это означает, что Сам Бог пребывает во Христе». Поскольку Бог прославил Иисуса, Тот должен принадлежать Богу и быть вершиной великих спасительных дел, которые Бог творит в истории. Именно слава Божья в лице Иисуса Христа (ст. 6) в первую очередь изменила направление жизни Савла из Тарса. Павел сразу же понял, что Сам Бог в Своей славе встретился ему в лице прославленного Иисуса. Поэтому Иисус Христос, Чье лицо (или «личность»; греч. prosopon, ст. 6) увидел Павел, упоминается как образ Бога (ст. 4). Более того, «слава Христа» (ст. 4) —то же самое, что и слава Божья (которая проявляется в лице Иисуса Христа, ст. 6). Такое отождествление Бога и Иисуса объясняется тем, что Павел особый акцент делает на том, что Иисус — Сын Божий (1:19)[51]. Барретт пишет, что «в Сыне Божьем мы встречаемся с Самим Богом, Который при этом остается Невидимым».
Событие на дамасской дороге, которое так сильно повлияло на формирование представлений Павла об Иисусе, имеет также значение как описание опыта обращения в христианство. О яркой славе, которую Павел своими глазами увидел близ Дамаска, сейчас говорится как об усваиваемой сердцами всех тех, кто слышит и верит в проповедь о прославленном Господе. Опять–таки, Павел утверждает тождество между Богом, Которого он некогда знал как еврей, и Господом Иисусом, Которого он знает сейчас. Это один и тот же Бог, в начале творения сказавший: «Да будет свет из тьмы», а сейчас озаряющий Своим светом сердца верующих, светом благовествования (ст. 4), которое есть познание… славы Божией (ст. 6).
В начале творения, когда была только тьма и хаос, «сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт. 1:1,3). Сейчас Бог обращает слово Своего благовествования к грешникам, жизнь которых, выражаясь метафорически, представляет тьму и хаос. Когда мы слышим и покоряемся Его слову, Бог озаряет наши сердца светом, разгоняя тьму невежества, вины и страха. Это новое творение, частью которого мы с помощью Божьего слова сейчас являемся (5:17).
Поэтому «бог века сего», который «ослепил умы» неверующих (ст. 4), ограничен в своей власти; он не всесилен. В руки Своего народа Бог вложил более сильное оружие — Евангелие, которое может победить эту слепоту и позволить Божьему свету пробиться в человеческие сердца. Именно в этот момент нам особенно наглядно демонстрируется верховная власть Бога–Творца. Сатане, мелкому тирану, по силам только лишить нас зрения; Бог же посредством Евангелия восстанавливает зрение, так что духовно слепой становится зрячим.
Пугает ли нас агрессивное противостояние нехристиан? Чувствуем ли мы свое бессилие перед лицом «бога века сего»? Нам следует поразмыслить о великом благовествовании, которое Бог вложил в наши уста. С помощью этого благовестил простые люди, как «споспешники» Бога (6:1), получают возможность донести Божий свет до людских сердец, в результате чего появляется новое творение. Занимаясь тем, что он называет «таким служением», для всех последующих поколений христиан апостол является примером смиренного и непрестанного провозглашения Иисуса Христа Господом.
Павел сейчас собирается коснуться некоторых суровых реальностей человеческой жизни: страдания и физического увядания (4:7–18), смерти (5:1–9), Божьего суда (5:10–21). Это общечеловеческие реальности, которых никому не избегнуть. Вероятно, по этой причине данная часть послания вызвала такую живую реакцию у читателей Павла.
Однако, настойчиво повторяя мы… наше, не говорит ли Павел о своих
