наваждении и о том, что испытывает каждая американка, но никогда не скажет вслух. К своему изумлению, Шарлотта обнаружила, что ее несвязные диалоги и портреты начали слепляться в главы. Однако большого значения своим запискам девушка не придавала. Если Тед самозабвенно мечтал о карьере писателя, то Шарлотту не привлекал шутовской колпак. Она нарочно писала по ночам, когда никто не мог видеть ее слабости, и все время боялась перепутать свой роман с профессорским. Она была убеждена: все путешествующие в жизнь за славой своего рода шуты и паяцы. Известность развращает их мысли вседозволенностью. О нет, Шарлотта не хотела уподобиться Феррэлу, душа которого высохла, как осенний дубовый листочек.
Шарлотта только-только уснула, когда дверь ее спальни открылась, и сквозь дремоту она подумала, будто времени сейчас больше, чем казалось. Потом она слышала захлебывающийся шепот рядом со своей кроватью:
— Шарлотта, проснись!
Она открыла глаза и в полумраке увидела Миранду.
— Что случилось? — почему-то тоже шепотом, словно в комнате спал кто-то еще, спросила Шарлотта.
— Мне надо тебе кое-что сказать.
Шарлотта села в постели.
— Который час?
— Еще только два.
— Почему ты не спишь? — удивилась Шарлотта.
Обычно в это время Миранда, проглотив снотворное, спала крепким сном сытого младенца.
— Я только что пришла.
Глаза Шарлотты привыкли в темноте, и она разглядела, во что Миранда одета. На ней была эффектная шляпка с широкими полями, из-под которой виднелись только красные губы и подбородок.
Шарлотта вспомнила, что, вернувшись от Феррэла, не застала Миранду дома, а в записке на столе было только два слова: «Приду поздно».
— Сними шляпу и объясни, зачем ты меня разбудила. Ты снова влюбилась? — Шарлотта снисходительно улыбнулась.
— Не притворяйся, что не знаешь, за каким фазаном я охочусь.
Шарлотта упала обратно на подушку и отмахнулась:
— И слышать не хочу о Феррэле.
— Тогда я скажу ему, что в прихожей висят вещи моей горничной, — опустив смеющиеся глаза, заявила Миранда.
Шарлотта подняла голову, предчувствуя недоброе, и недоуменно повела бровью:
— Не может быть!
К ее изумлению, Миранда покосилась через плечо, словно боялась, что ее кто-то подслушает.
— Я вернулась не одна. — Миранда виновато улыбнулась.
Шарлотта уставилась на нее широко раскрытыми глазами.
— Со мной Рональд. Я налила ему чаю, — поспешила сказать Миранда.
— Какого черта он делает в нашей квартире?! — Шарлотта, забывшись, выкрикнула это во весь голос.
Миранда приложила палец к губам:
— Тише! Представляешь, если он услышит?
— Зачем ты привела его? Что о нас подумают соседи?
— Честно говоря, милая, мне плевать на соседей. К тому же он сам попросил разрешения подняться. Я ему еще не сказала, что ты моя компаньонка.
— Это единственно правильное решение, которое ты приняла за весь вечер.
Услышав о визите своего работодателя, Шарлотта села в постели и инстинктивно прикрылась одеялом. На мгновение ее мысли замерли в странном оцепенении. Шарлотта отчаянно старалась придумать какие-то убедительные слова для Миранды, чтобы она выпроводила Феррэла и не тратила понапрасну время на то, чтобы его очаровать. Но Миранда так сияла, что Шарлотта решила оставить ее в покое.
— Делай, что хочешь.
Миранда подпрыгнула от радости, чмокнула Шарлотту в щеку и выбежала за дверь.
Что бы там ни говорила Миранда, Шарлотта была уверена: все закончится тем, что сердце ее будет разбито. Что касается ее самой… Шарлотта заставила себя сосредоточиться на стаде коров.
— Одна, две, три…
Вскоре она снова задремала.
Однако спустя какое-то время ее вновь разбудили звуки. На этот раз где-то в глубине квартиры протяжно пел Элвис. «Люби меня нежно», просил он своим обволакивающим голосом. Шарлотта зевнула и посмотрела на часы. Оказалось, что с того момента, когда она просыпалась в последний раз, прошло всего полчаса.
— Нет, это становится невыносимым, — решила Шарлотта и, не найдя в темноте тапочек, решительно вышла из комнаты.
В гостиной было темно, но из-под прикрытой кухонной двери сочился яркий свет.
И не подумав постучать, Шарлотта резким движением раскрыла дверь и остолбенела от представшей ее глазам картины.
Посреди кухни стояла старая раскладушка, именно та, которую Шарлотта рассчитывала со дня на день снести в приют для бездомных. Поверх раскладушки был расстелен мужской пиджак, а на нем… на нем, свесив ботинки, храпел профессор Феррэл. Рядом на столе был включен магнитофон, из которого надрывался от любовной тоски Элвис. Миранды в кухне не оказалось.
— Только этого нам недоставало! — возмутилась Шарлотта и принялась будить профессора. — Проснитесь, сэр, немедленно вставайте. Вы не можете провести ночь в нашей квартире.
Она трясла его что есть мочи и, лишь наклонившись к его лицу, убедиться, что он жив, ощутила густой запах бренди.
— Моя жизнь кончена, — неожиданно заговорил сквозь сон Феррэл. — Все меня ненавидят, а сильнее всех она. Она считает меня кретином. Слышишь Миранда? Может, она права? — Окончив монолог, профессор повернулся на другой бок и снова захрапел.
О ком он говорил сейчас? Кто это «она»? Шарлотта уже забыла о своем первоначальном намерении прогнать Феррэла и, сев на краешек раскладушки, оперлась локтем на его ногу.
За неделю работы на профессора она вывела закономерность: узнав Феррэла, женщины влюбляются в него до одурения, а узнав еще лучше, начинают ненавидеть. Никакой, даже самой некрасивой девушке не хочется признавать, что она была одной из многих, о ком никогда не будет страдать Рональд Феррэл. Эту ненависть в отместку за равнодушие и боялась однажды увидеть Шарлотта в глазах Миранды.
Шарлотта была не столь любопытна, как ее компаньонка, и тем не менее отчаянное желание выяснить, почему профессор спит на их кухне и куда, собственно, девалась Миранда, возобладало над природной тактичностью.
Она принесла из гостиной подушку и плед и укрыла Феррэла. Еще она стянула с него ботинки. Чтобы он не испачкал раскладушку, разумеется. Элвису тоже пришлось на время умолкнуть. Шарлотта и не думала заботиться об удобстве профессора. Но ведь он был их гостем. Пусть и против воли Шарлотты.
В комнате Миранды горел свет. Шарлотта застала ее за просмотром музыкального канала. Миранда в ночной рубашке полулежала на кровати и что-то неспешно писала.
— Миранда, — строго спросила Шарлотта, — что он делает на нашей кухне?
— Думаю, видит десятый сон. По крайней мере, когда я выключала свет, он к этому стремительно продвигался.
— Я не спрашиваю тебя, спит или говорит по телефону. Почему ты позволила ему остаться?
— Миранда, не будь ханжой, разве ты не видишь, как он напился?
— Как ты могла такое допустить? Разве вы были не вместе?
— Мы с ребятами так весело провели время в ресторане, потом я сделала вид, что мне не хватает денег на такси. Он был так мил, что согласился меня подвезти. А когда мы поднялись домой, я оставила его
