Стихотворения, эпиграммы, басни, сказки, повести (1908 — октябрь 1917)

Этим нам не повредят.
Мы к ним раз-другой заглянем,
Месяц как-нибудь протянем,
Через месяц поглядим:
Хорошо ли мы сидим?!'

Посидели две недели
И тормашкой полетели.
'Коемуждо поделом!'
Вышел сразу перелом.
Люд рабочий да солдаты,
Окружив дворцы-палаты,
Объявили власть свою!
Трудовой народ в бою.
Час назад войска шли мимо,
Видел Ваню я и Клима,
Может быть в последний раз.

Прощание

Кончен, братцы, мой рассказ.
Будет, нет ли — продолженье?
Как сказать? Идет сраженье.
Не до повести. Спешу.
Жив останусь — допишу.
А погибну?' Что ж! Простите.
Хоть могилку навестите.
Там, сложивши три перста,
У соснового креста
Средь высокого бурьяна
Помолитесь за Демьяна.
Жил, грешил, немножко пил,
Смертью грех свой искупил.

25 октября/7 ноября 1917 г.

Петроград

XVIII

В дни октябрьской славной схватки
Мы простилися, ребятки;
Я, готовясь пасть в бою,
Сам оплакал смерть свою.
Есть в том чудо, нет ли чуда,
Но… я жив еще покуда
И, буржуям на беду,
С вами речь опять веду.
Да, на чем я кончил, кстати?
Пров Кузьмич скулил у бати,
Поминая бабкин квас:
'Жди несчастья каждый час!'
'Жди несчастья'. Ненароком
Оказался Пров пророком:
Скоро впрямь стряслась беда,
Вроде 'Страшного суда'.
В день 'Косьмы и Дамиана'
Вышло солнце из тумана,
Сквозь узорное стекло
В церковь луч свой навело.
В церкви уймища народу.
Поп кропило тычет в воду.
Окропивши всех водой,
Батя, бледный и худой,
И приметно спавши с тона,
'Братья! — речь повел с амвона. —
Сообщу вам злую весть:
Дней тому примерно шесть,
К нашей общей всей досаде,
Приключился в Петрограде
Вновь большой переворот:
Большевистский всякий сброд,
Мразь фабричная, матросы,
Словом, всякие отбросы
(Чтоб им, иродам, пропасть!)
Захватили в руки власть.
Первым подлым их декретом
То, что было под запретом
И в веках освящено,
Все как есть отменено.
Все помещичьи именья,
Монастырские владенья
И церковные — равно —
Все теперь уравнено,
Все, по божью попущенью,
Предается расхищенью,
Грабежу и дележу!
Братья! Что я вам скажу?!'
Но… не кончил батя речи.
Кто-то взял попа за плечи
И, тряхнув, промолвил: 'Вон!'
Тит взобрался на амвон!..

Заключение