Стихотворения, эпиграммы, басни, сказки, повести (1908 — октябрь 1917)

Нам что-нибудь с тобой придумать надлежит…
Смекай! Устроим-ка, Кузьмич, с поджогом… пробу!'
Быть по сему. В ту ж ночь, домой вернувшись, Пров
Средь сонного двора поджег вязанку дров.
Дрова попалися — сырец, горели скудно,
Так было загасить огонь совсем не трудно.
Настала енова ночь. Фаддей вошел в удар:
'А ну-ко-сь, подожги, Кузьмич, теперь амбар!'
Кузьмич послушен.
И в этот раз огонь — верней: почти пожар —
Руками батраков был, хоть с трудом, потушен.
У Прова пот на лбу.
Пров крестится, благодарит судьбу.
'Постой, — шипит Фаддей, — что ж, думаешь ты, даром
Возились мы с дровами и с амбаром?
Попробуем теперь поджечь избу'.
Поджег Кузьмич. Ан тут и вышла-то зарубка:
Изба была стара, суха,
Внутри все бревна — требуха,
Огню податливы, что губка, —
Как порох, вспыхнула изба.
Напрасно колокол церковный бил тревогу:
Хоть к Прову полсела сбежалось на подмогу,
Торчала через час замест избы — труба!
И во дворе не велики остатки.
В огне погибли все достатки
Несчастных батраков.
Пров убивается. Фаддей же — был таков!
Проделано все ловко.
А был всему конец какой?
Поправил кое-как дела Кузьмич страховкой;
Фаддея становой
'За расторопность со сноровкой'
Пожаловал двойною ассигновкой.
За всю же бывшую с пожаром кутерьму,
— Ну, есть ли правда где на свете?! —
Остались батраки в ответе:
Их 'за поджог' всех упекли в тюрьму!

ПОРОДА

У барыни одной
Был пес породы странной
С какой-то кличкой иностранной.
Был он для барыни равно что сын родной:
День каждый собственной рукой
Она его ласкает, чешет, гладит, —
Обмывши розовой водой,
И пудрит и помадит.
А если пес нагадит —
Приставлен был смотреть и убирать за ним
Мужик Аким.
Но под конец такое дело
Акиму надоело.
'Тьфу, — говорит, — уйду я к господам другим!
Без ропота, свободно
Труд каторжный снесу,
Готов служить кому угодно,
Хоть дьяволу, но только бы не псу!'
Так порешив на этом твердо,
Оставшись как-то с псом наедине,
Аким к нему: 'Скажи ты мне,
Собачья морда,
С чего ты нос дерешь так гордо?
Ума не приложу:
За что я псу служу?
За что почет тебе, такому-то уроду?!'
'За что? — ответил пес, скрывая в сердце злость.
За то, что ты — мужичья кость,
И должен чтить мою высокую породу!'

* * *

Забыл Аким: 'По роду и удел!'
Так ведь Аким — простонародье.
Но если я какого пса задел,
Простите, ваше благородье!

СЫНОК

Помещик прогорел, не свесть конца с концом,
Так роща у него взята с торгов купцом.
Читателям, из тех, что позлословить рады,
Я сам скажу: купчина груб,