Стихотворения, эпиграммы, басни, сказки, повести (1908 — октябрь 1917)

УТЕШЕНИЕ

'… Лубок, приютившийся в получивших распространение баснях'.

(Ликвидаторский 'Луч', 13/IV, № 172.)

Средь суеты дневной и давки,
Изрядно разморясь от зноя и винца,
Уставились в окно иконной лавки
Два подозрительных каких-то молодца.
'Скажи, — гнусил один, — уж сделай одолженье…
Не зря болтаю, нет… Душевный, братец, зуд…
Ученый ты… Скажи, ты веришь в Страшный суд,
То-бишь, в загробное отмщенье?
Вот посмотри… в окне…
Изображенье…
Подумай, каково тем грешникам в огне!
Тебе не чудится их тел горелый запах?
Друг, если правда все, — ведь быть тебе и мне
у черта в лапах!'
'Потише ты… — скосив глаза с опаской вбок,
Ответил 'друг' с брезгливой миной. —
Размяк!.. Пред чем размяк?.. Добро бы пред картиной —
А это же… простой лубок!'

* * *

О, меньшевистские кретины!
Вы — мастера писать волшебные картины.
Но мой пророческий, такой простой лубок
Без украшений и ретуши
Не зря на фабриках все знают назубок,
Брезгливо морщася от меньшевистской чуши.
Пройдет ли год, иль долгие года,
Но не уйдете вы, лакейские вы души,
Как не уйдут и ваши господа,
От беспощадного рабочего суда.

'СВОБОДА' ПЕЧАТИ (Из дневника)

С мигренью адскою проснулся поутру.
Всю ночь меня во сне (ты видишь сны, читатель?)
Тащил какой-то черт в какую-то дыру:
'Пожалуйте… в котел… мусью баснописатель!'
Все это — не к добру.
'Жена!'
'Ну что?!'
'Гляжу, как странно все сегодня:
Ты — с 'Новым временем'!
'И буду с ним всегда!'
'Газета тоже… Тьфу!.. А дай ее сюда…
Узнаю, чем тебя прельстила эта сводня?'
'Прельстилась! Вот… Читай…' В глазах — презренье,
гнев…
Совсем не узнаю моей смиренной Кати.
Читаю… Ба! 'Проект устава о печати'.
Ой… батюшки… Ой-ой!.. И, сразу ошалев,
Валюся кубарем с кровати.
Очнувшись, чувствую, что 'не могу молчать',
Лечу к редактору.
'Читали… про печать?'
'Ох, вечно, — говорит, — вы с новостью худою.
Опять какой-нибудь отчаянный проект?
Прочтем…'
Прочел, хе-хе! Разительный эффект.
Пришлось отпаивать несчастного водою.
'Не надо… — простонал, придя в себя, бедняк
И взором грустным все вокруг себя окинул. —
В буфете, — говорит, — пошарьте… есть коньяк…'
Поднес ему и сам рюмашку опрокинул.
Немного отлегло… Сердечный разговор…
Потом какой-то вышел спор…
Спор кончился глупейшей ссорой
За рюмкою… не помню, за которой.
Домой приплелся с черного крыльца,
Не всеми чувствами владея,
И тут же выпорол в сердцах сынка-мальца:
За азбукой застал его, злодея!
Преступник! Сам влетит и подведет отца!
'Аль скажешь ты, что враг я своему дитяти?! —
Взволнованно потом я объяснял жене. —
Володю грамоте учить совсем некстати,
Ведь нынче дураки стоят в большой цене:
Возьми-ка вот, как я, да обмозгуй вполне