Принц Ариберт услышал шелест юбок, затем хлопнула дверь, и свет в окне исчез. Принц широко распахнул окно: в темной комнате, по-видимому, было пусто.
— Теперь давайте сюда ваш фонарь, — быстро проговорил он, обращаясь к Теодору Раксолю, после того как перевел ему разговор двух женщин.
Раксоль вытащил фонарь из кармана своего просторного пальто и зажег его.
— Что это такое? — невольно вскрикнул принц Ариберт, указывая на землю.
Фонарь осветил решетку у их ног, через которую можно было заглянуть внутрь погреба. Оба, встав на колени, начали всматриваться в недра подземной комнаты. Там, на сломанном стуле, в небрежной позе сидел молодой человек с закрытыми глазами, с головой, тяжело склоненной на грудь. При слабом свете фонаря он имел бескровный и страшный вид мертвеца.
— Кто же это может быть? — спросил Раксоль.
— Это Евгений, — тихо ответил принц.
Глава XVII
Освобождение принца Евгения
— Евгений! — мягко окликнул его принц Ариберт.
Услышав свое имя, молодой человек в погребе слегка поднял голову и взглянул на решетку, отделявшую его от избавителей, но по лицу его видно было, что он не узнал их. В продолжение нескольких секунд он растерянно смотрел на них, щуря глаза на свет фонаря, затем голова его снова медленно опустилась на грудь. Он был одет в темный дорожный костюм, и Раксоль заметил, что левый рукав его был разорван внизу, над манжетой, а левое плечо запачкано. На шее пленника был измятый полотняный воротник, совершенно утративший следы крахмала и наполовину расстегнутый; шляпа, носовой платок, часть цепочки от часов и несколько золотых монет лежали на полу. Раксоль направил свет фонаря в углы погреба, но, кроме стула, на котором сидел владетельный герцог Познанский, и маленького соснового стола с тарелкой и чашкой на нем, в погребе не оказалось никакой другой мебели.
— Евгений! — еще раз позвал принц Ариберт, но на этот раз его заключенный племянник никак не отреагировал. — Вероятно, он не может разглядеть нас, — тихо прибавил Ариберт, обращаясь к Раксолю.
— Но он же должен узнать ваш голос, — заметил Раксоль резким и мрачным тоном.
Наступило короткое молчание, оба неуверенно посматривали друг на друга. Каждый знал, что им придется войти в этот погреб и вывести из него принца Евгения, и каждый будто боялся сделать первый шаг.
— Слава богу, что он не умер! — сказал Ариберт.
— Это еще хуже, чем если бы он умер, — возразил Раксоль.
— Что — это? Что вы хотите сказать?
— Что он, пожалуй, помешался.
— Идемте, — почти крикнул Ариберт в горячем порыве, с внезапным приливом энергии.
И, выхватив фонарь из рук Раксоля, он устремился в темную комнату, где только что происходил разговор мисс Спенсер и дамы в красной шляпе. Одно мгновение Раксоль оставался неподвижен.
— Идемте же! — повторил принц Ариберт, и его слова прозвучали как приказ. — Чего вы боитесь?
— Не знаю, — проговорил Раксоль, которым овладело какое-то странное, непривычное чувство. — Не знаю.
И он неохотно последовал за принцем Арибертом в комнату. На камине стояли две незажженных свечи в подсвечниках, Раксоль машинально зажег их, и оба вошедших оглядели комнату. Она не представляла собой ничего особенного: довольно тесная и низкая, вульгарно обставленная, с дешевыми обоями и безвкусными картинами в безвкусных рамах. На стуле лежал брошенный фрак. Дверь была закрыта. Принц Ариберт повернул ручку, но не смог открыть дверь.
— Она заперта, — сказал он. — Очевидно, они знают, что мы здесь.
— Глупости, — отрывисто проговорил Раксоль, — как они могут это знать? — И, взявшись за ручку, он сильно толкнул дверь и открыл ее. — Я говорил вам, что она не заперта, — прибавил он, по-видимому, совершенно ободренный этим маленьким успехом.
Жалкий вид беспомощного существа в погребе странным образом подействовал на психику двух отважных, взрослых людей, лишив их всякой смелости. Постепенно оба они оправились. В следующий момент они уже были в коридоре, ведущем к выходу из дома. Дверь была отворена настежь. Они выглянули на улицу, но ни в том, ни в другом ее конце не было видно ни души. Улица, освещенная лишь тремя газовыми фонарями, имела чрезвычайно мрачный и таинственный вид.
— Она ушла, это ясно, — сказал Раксоль, подразумевая даму в красной шляпе.
— И мисс Спенсер с ней, вы думаете? — спросил Ариберт.
— Нет. Она должна быть здесь, она бы никогда не решилась оставить дом. Поищем-ка лестницу в погреб.
К счастью, лестницу в погреб найти оказалось нетрудно: принц Ариберт, сделав шаг в сторону, чуть не скатился с нее. При свете фонаря видно было, что ступеньки идут полукругом. Раксоль молча взял фонарь и пошел вперед, принц ни на шаг не отставал от него. В конце лестницы находился узкий проход, в котором, притаившись, стояла какая-то женская фигура. Свет фонаря отразился в ее глазах, сверкавших, как глаза кошки в полночь. Когда же они подошли ближе, они увидели, что дорогу им преграждала мисс Спенсер. Она стояла, нагнувшись вперед и держа в руках что-то вроде кинжала, на самом деле это был обычный кухонный нож.
— Я слышала, я слышала, что вы идете! — воскликнула она. — Ступайте прочь, не смейте идти сюда!..
Она глядела на них отчаянным, угрожающим взглядом и явно была готова броситься на них.
— Послушайте-ка, мисс Спенсер, — спокойно заговорил Раксоль, — я думаю, что с вас довольно уже этого театра. Вам бы лучше встать и выйти отсюда, а не то нам придется вытащить вас силой.
Он спокойно подошел к ней, держа фонарь в руке. Не говоря ни слова, она всадила ему нож в руку, фонарь упал и погас. Раксоль вскрикнул, но скорее от гнева и удивления, чем от боли, и отступил на несколько шагов. Глаза женщины блестели и в темноте.
— Я говорила вам, чтобы вы не подходили, — прошипела она. — Уходите сейчас же!
Раксоль рассмеялся. Хоть это и было странно, но он не мог удержаться от смеха. Мысль, что эта женщина, этот клерк из бюро гостиницы, могла обратить его в бегство кухонным ножом, положительно взывала к его чувству юмора. Он чиркнул спичкой, зажег свечу и снова подошел к мисс Спенсер.
— Я опять ударю вас, — сказал она с твердой решимостью в голосе.
— О нет, вы этого не сделаете, голубушка! — Раксоль вынул револьвер, взвел курок и нацелился. — Бросьте вашу игрушку, — твердо приказал он.
— Нет, — ответила женщина.
— Я буду стрелять.
Она сжала губы.
— Я буду стрелять, — повторил он. — Раз, два, три!
Бах-бах! Он выстрелил дважды, намеренно мимо. Мисс Спенсер не отступила, что сильно удивило Раксоля, но его удивление возросло бы еще больше, если бы он знал, какая разница была между ее теперешним поведением и ее низкой трусостью той ночью, когда Нелла угрожала ей.
— Вы набрались-таки отваги, — сказал он, — но это вам не поможет. Отчего вы не хотите нас пропустить?
В сущности, именно отваги-то у нее и не было — просто один страх перевешивал над другим. Она отчаянно боялась револьвера Раксоля, но еще больше боялась чего-то другого.
— Почему вы не хотите пропустить нас?
— Я не посмею, — пролепетала она с дрожью в голосе. — Том велел мне стеречь.
