— Он и собирается. Он собирается жениться на принцессе Анне, — заявил Альберт.
— Пока я жив, ему это вряд ли удастся. Он делал предложение в прошлом году, но был отвергнут.
— Да, но он повторит свое предложение и на сей раз не будет отвергнут, Евгений! Да неужели ты не видишь, что этот заговор против тебя устроен кем-то, кто отлично осведомлен обо всех твоих делах и кто желает во что бы то ни стало помешать твоему браку с принцессой Анной? Только один человек в Европе может иметь мотивы желать вашего разрыва, и это человек, который сам хочет жениться на ней.
Евгений побледнел.
— Значит, Ариберт, ты пытаешься дать мне понять, что мой арест в Остенде был устроен какими- нибудь агентами короля Боснийского?
— Именно так.
— С целью прервать мои переговоры с Симпсоном Леви и положить таким образом конец самой возможности моего брака с Анной?
Ариберт утвердительно кивнул.
— Ты мне хороший друг, Ариберт, ты желаешь мне добра, но ты заблуждаешься.
— А про Реджинальда Диммока ты забыл?
— Я помню: ты говорил, что он умер.
— Я не говорил ничего подобного. Я говорил, что его убили, и это также было частью заговора.
— Я совсем не верю в то, что он был убит, — сказал Евгений. — Что же касается Симпсона Леви, то я готов поспорить с тобой на тысячу марок, что мы с ним придем сегодня к соглашению и что этот миллион будет в моих руках прежде, чем я покину Лондон.
Ариберт покачал головой:
— Ты что-то уж очень уверен в мистере Леви. Разве у тебя были с ним дела и раньше?
— Да, то есть… — Евгений с секунду колебался. — Да, кое-какие. Разве найдется человек в моем положении, который в то или иное время не прибегал бы к помощи таких, как Симпсон Леви?
— Я никогда не прибегал к ней, — заметил Ариберт.
— Ты! Да ведь ты просто какое-то ископаемое! — Евгений позвонил в серебряный колокольчик. — Ганс! Я приму мистера Симпсона Леви.
Ариберт скромно удалился, а принц Евгений опустился в бархатное кресло и принялся просматривать бумаги, положенные ранее на стол старым Гансом.
— Доброго утра, ваше королевское высочество, — входя и кланяясь, проговорил Симпсон Леви. — Надеюсь, что ваше королевское высочество в добром здравии?
— Благодарю, так себе, — ответил принц.
Несмотря на то что Симпсону Леви приходилось вести дела с представителями королевской крови чаще, чем какому-либо другому простому смертному во всей Европе, он никак не мог приучиться чувствовать себя свободно в первые минуты свидания со своими высокими клиентами. Потом он овладевал собой, но вначале неизбежно смущался, багровел и его бросало в жар.
— Мы немедленно приступим к делу, — сказал принц Евгений. — Садитесь, мистер Леви.
— Покорнейше благодарю, ваше королевское высочество.
— Итак, речь идет о займе, который мы уже почти устроили, — кажется, о займе в миллион фунтов? — небрежно проронил принц.
— Да, миллион, — подтвердил Леви, играя своей поразительно толстой цепочкой от часов.
— Теперь все в порядке. Вот тут бумаги, и мне бы хотелось покончить с этим делом сейчас же.
— Точно так, ваше высочество, но…
— Но что? Несколько месяцев тому назад вы выражали полнейшее удовлетворение относительно обеспечения, хотя я готов признать, что это обеспечение довольно-таки необычного свойства. Вы также соглашались на размер процентов. Ведь не каждому, мистер Леви, удастся ссудить миллион за пять с половиной процентов, по истечении десяти лет вся сумма будет выплачена полностью. Кажется… гм… кажется, я говорил вам, что состояние принцессы Анны, которая выражает согласие принять мою руку, со временем достигнет пятидесяти миллионов марок, что равняется двум миллионам фунтов на ваши английские деньги. — Принц Евгений остановился: он не привык пускаться в откровенности с финансистами, но чувствовал, что теперь обстоятельства требовали этого.
— Изволите ли видеть, ваше королевское высочество, — начал Симпсон Леви, — дело вот в чем: я говорил, что могу продержать свободной эту сумму денег до конца июня, а вы должны были назначить мне свидание здесь до истечения этого срока. Не имея известий от вашего высочества и не зная местопребывания вашего высочества, я решил, что вы заключили какую-нибудь другую сделку — бумаги ведь сильно понизились за последние месяцы.
— Я, к несчастью, был задержан в Остенде, — сказал принц Евгений, напуская на себя как можно больше высокомерия, — важными делами. Других сделок я не заключал, и миллион мне нужен по- прежнему. Если вы будете так добры и уплатите его моему лондонскому банкиру…
— Мне очень жаль, — проговорил мистер Симпсон Леви твердым, безукоризненно вежливым тоном, удивившим даже его самого, — но мой синдикат отдал уже эти деньги в другие руки, в южную Америку. Я могу конфиденциально сказать вашему высочеству, что мы одолжили их чилийскому правительству…
— К черту чилийское правительство, мистер Леви! — воскликнул принц, побледнев. — Я должен иметь этот миллион, таково было условие.
— Допускаю, что таково было условие, — возразил Симпсон Леви, — но ваше высочество сами нарушили это условие…
Наступило продолжительное молчание.
— Что же вы хотите сказать, — снова начал принц с напускным спокойствием, — что вы не можете одолжить мне этот миллион?
— Я мог бы предоставить его вашему высочеству года через два.
У принца вырвался нетерпеливый жест.
— Мистер Леви, если вы завтра же не передадите деньги мне в руки, вы погубите одну из старейших царствующих династий и невольно измените карту Европы. Вы не держите слова, а я рассчитывал на вас.
— Извините меня, ваше высочество, — проговорил коренастый Леви, вставая с обиженным видом. — Это не я не держу слова. Я прошу позволения повторить, что деньги находятся уже не в моем распоряжении, засим желаю вашему высочеству доброго утра! — И мистер Симпсон Леви покинул приемную принца с неловким, обиженным поклоном.
Это была очень характерная для конца XIX века сцена: сытый, вульгарный, толстый человечек, родившийся на полуразвалившейся вилле в Брикстоне и находивший высшее наслаждение в воскресной прогулке по реке на дорогом электрическом катере, здесь, в отеле американского миллионера, не уступал и даже совершенно разбивал одного из представителей расы людей, веками двигавших европейскую историю и в своих родовых замках и поныне окруженных всеми внешними проявлениями помпы и могущества.
— Ариберт, — сказал немного позже принц Евгений, — ты был прав. Все кончено. Мне остается одно…
— Ты ведь не думаешь… — Ариберт оборвал племянника, пораженный.
— Да, я думаю, — быстрым шепотом проговорил Евгений. — Я устрою так, что это будет похоже на случайность.
Глава XXI
Возвращение Феликса Вавилона
Вечером того дня, когда произошло роковое свидание принца Евгения с мистером Симпсоном Леви, Теодор Раксоль бесцельно и тревожно прохаживался по вестибюлю и смежным с ним коридорам «Великого Вавилона». Всего день или два тому назад он вернулся из Остенде и изо всех сил старался забыть о деле, вызвавшем его туда, старался смотреть на него как на оконченное. Но это ему плохо удавалось. Напрасно он говорил себе, что есть вещи, которые должны быть предоставлены естественному течению. Если его
