Музыка достигла кульминации и умолкла; зазвучали аплодисменты. А потом за спиной Карлы возник Стивен Майлз... пожилой, хотя все еще полный сил. Одетый, как на концерт. В руке — дирижерская палочка...
— Да, замечательное приключение.
— Мы разделились, я даже не понял, как это вышло, — сказал Тимми. — Дом в Узле сгорел... а мы все ехали на поезде, в дебрях разума... а что было потом? Меня поймала ведьма... вас убили...
— Да, но скоро наше путешествие закончится.
— Эти минуты, — тихо сказала Карла, — даны нам для того, чтобы мы могли вместе пройти эти последние несколько миль до конца.
— Порадуй нас, — сказал Стивен.
Поиск видений
— Ты видишь? — спросил Тимми Пи-Джея, указав пальцем на синий туман вдалеке.
— Нет, — ответил Пи-Джей, имея в виду «да».
Он видел дом. Дом на склоне горы, виднеющийся вдалеке, за единственной улицей Узла, штат Айдахо, на которой был знак остановки... дом, который мы звали
В кустах, росших вокруг дома, Пи-Джей повернулся к Терри и Дэвиду. Они были братьями-близнецами, и многие их путали... многие, но не Пи-Джей. Он различал их по веснушкам: на щеках Терри красовались два «сапога» Италии, а у Дэвида — две Франции. И тут Пи-Джей осознал одну вещь.
— Ребята, — сказал он, — вы же оба мертвые. Я убил тебя, Терри.
— А Терри убил меня, — сказал Дэвид.
— А почему же тогда мы здесь? — спросил Терри.
Дом: иссохшая старая женщина кормила какого-то зверя грудью... но что там было: молоко или кровь?
Животное вырвалось из женских рук, и... это был Тимми... но прежде чем близнецы рванулись бежать, Пи-Джей остановил их... и Тимми обратился к нему и сказал тихо-тихо:
— Прости меня.
— Как я могу? — закричал Пи-Джей в ответ. — Я не могу простить даже себя самого.
Наплыв: мансарда
Куда теперь?
Наверх, в мансарду. Тимми, возьми меня за руку.
Но, Карла...
Да, я знаю, ты боишься. Но ты уже привык к страху; и когда-нибудь этот страх станет твоим другом.
Память: 1445
Раду сидел у ног Мехмета в огромном тронном зале во дворце в Гелиболу.
Привели Дракулу. Его вымыли, надушили духами и облачили в нарядную тунику — цвета шафрана, вышитую топазами, — и тюрбан, украшенный драгоценными камнями. Они были очень похожи с Раду, но взгляд Раду лучился добром, а взгляд Дракулы был исполнен горечи; на губах Раду всегда играла улыбка — нежная и теплая, — а губы Дракулы кривились в гримасе презрения.
— Мой маленький своенравный дракон, — сказал Мехмет, — теперь ты свободен... благодаря настойчивым мольбам твоего брата и его обещанию, что ты будешь вести себя вежливо и любезно по отношению к моему отцу и ко мне.
Дракула метнулся к вампиру, который называл себя Раду.
— Педераст! — закричал он. — Шлюха с растянутой задницей! Когда я стану князем Валахии, я тотчас же посажу тебя на кол — твоим мерзким продажным задом, готовым впустить в себя всех и каждого. И все же я должен поблагодарить всех вас: теперь я знаю, что значит страдать. Это хороший урок.
Раду взглянул на принца Мехмета, Мехмет ответил ему выразительным взглядом.
— Если бы только ты знал, — сказал тот, кто теперь называл себя Раду, сыном Дракона. — Но ты никогда не узнаешь. — Потому что тот, настоящий, Раду уже был мертв, его плоть склевали вороны, его кости сожгли, а пепел развеяли над Адриатическим морем.
Узел
Узнаешь это место?
Да... здесь я рассказывал тебе истории о моей жизни! Ага... а вот игрушечная железная дорога, которую мы запускали под кровать, потом — вокруг ножек комода, и вверх на гору, которую мы делали из стопки книг. А вот и модели зданий, я собирал их сам... Колизей... пещера Сивиллы... Оперный театр в Тауберге... и даже твой офис в Нью-Йорке, Карла. Но здесь есть и новые вещи. Я не помню, чтобы я их делал... да, это Леннон-Аудиториум, Юниверсал-Сити, где Эйнджел выиграл конкурс двойников. А вот... вокзал в Узле, штат Айдахо. Посмотри на этот зал ожидания... как все проработано до мельчайших деталей... все как настоящее... А эти два дерева... ой! Смотри! Трансильвания. Разрушенные замки. Крошечные фигурки средневековых бояр... целый лес из казненных, посаженных на кол... копья размером с зубочистку... знаешь, я вспомнил...
Да. Но здесь есть кто-то еще. Ты слышишь?
Гудок паровоза. Пыхтение парового котла... стук колес... Все как будто на самом деле. Смотри, это «Юпитер», первый трансконтинентальный. Несется мимо семи римских холмов, которые я сделал из папье- маше... что такое? Неужели игрушечный паровозик вырос? Как в «Алисе в Стране Чудес», где все становилось больше или, наоборот, меньше, в зависимости от того, с какой стороны гриба откусить.
Поезд прибывает на станцию.
Я знаю, что это значит.
Да. Это значит, что мы отдалились еще на шаг от тонкой материи реальности... и сейчас мы сядем на поезд, и он отвезет нас в темный лес наших душ... в Вампирский Узел.
И выпьет наши души...
Все по местам... поезд идет на запад... только на запад... вперед, к закату... в страну мертвых...
Память: 1462
Смерть повсюду! Турки захватили Валахию; султан Мехмет II, нынешний правитель империи, расположился в своем шатре и ждал прихода ночи, когда проснется Раду. Ему сделали гроб из слоновой кости, и теперь мальчик повсюду сопровождал султана в его путешествиях: повозку с гробом везли черные лошади, а от солнечного света его укрывал черный балдахин. И каждую ночь Мехмет требовал, чтобы гроб приносили в его шатер.
Нет, не для плотских утех — какая услада в сношении с живым мертвецом?! Тем более что в любом путешествии султана сопровождают наложницы и педерасты, — а лишь для того, чтобы Раду услаждал его слух своим пением. Они путешествовали уже несколько дней, и каждую ночь Раду пел для султана. Как только сгустились сумерки и звуки ночи проникли в тишину гроба, мальчик проснулся.
Он отодвинул крышку и сел прямо в гробу. Свет свечей заливал шатер, султан нетерпеливо ходил из угла в угол. Вампир был голоден, впрочем, как и всегда, когда просыпался. Мехмет рассеянно пробормотал, глядя куда-то в пространство:
— Раду, Раду, прости меня, я забыл послать за твоим ужином.
Он громко хлопнул в ладоши. Стражники привели пленника, закованного в цепи. Скорее всего раба. Мальчик набросился на него. Он пил понемногу. Если выпить слишком много, кровь жертвы меняет свою природу, а он не хотел создавать еще вампиров. После этого «кровопускания» стражники расковали пленника и пинками выгнали прочь из шатра. Так было каждую ночь на протяжении вот уже восемнадцати лет; в окружении султана уже шептались, потому что Раду до сих пор оставался двенадцатилетним ребенком.
— Я должен петь? — спросил он султана.
— Нет, Раду, до меня дошли слухи про целый лес трупов... это слишком ужасно, это нельзя описать словами. Я хочу, чтобы ты поехал со мной и увидел все сам.
