Дрожащими руками Глаус долго разминал свою сигару. Енике пытался держаться достойно, но наружное спокойствие дорого ему давалось.
Долгая пауза выматывала силы. Незнакомец не спешил с разговором. Наконец он произнес:
— Прежде всего, господа, разрешите представиться. Я — инженер Петерсен, а эта дама — моя сестра. В списках здешних жителей вы нас не найдете: своих паспортов мы не сдавали, поскольку в Вильгельмсхафене находимся временно: у нас транзитные визы. Говорю это с тем, чтобы вы не рылись в своих полицейских досье. Через неделю мы уедем. Моя сестра, господин Глаус, рассказала мне, как недавно вы пытались нас ограбить. Когда она вас отпустила, я пошел вслед за вами и прекрасно слышал весь разговор, который вы вели со своим коллегой на улице. Таким образом, я знаю, какие грабежи вы вдвоем с ним совершили в городе. И уже этих сведений мне вполне достаточно, чтобы упрятать вас в тюрьму на весьма продолжительное время.
Глаус, ни жив, ни мертв, в отчаянии закрыл рукой глаза.
Но Енике, вспыхнув при последних словах Петерсена, вскочил и, заикаясь от волнения, громко заговорил;
— У вас нет никаких улик, вы ничего не докажете! С Глаусом нас ничего не связывает, кроме общей службы. Никаких грабежей мы не совершали, это ложь! А говорили мы о взломах на улице единственно потому, что наша обязанность — выслеживать преступников. И к ограблению пивоваренного завода, которое вы нам приписываете, мы не имеем ни малейшего отношения! Знаете ли вы, что за оскорбление полиции вам придется отвечать?
Петерсен встал, спокойно положил руку на плечо разбушевавшегося вахмистра и, вздохнув, проговорил:
— Что ж, хорошо. Тогда я сейчас же иду к телефону и вызываю уголовную полицию. Но, — он понизил голос почти до шепота, — вместе со своими показаниями я предъявлю вот эту штучку…
Он сунул руку в карман и вытащил оттуда небольшую фотографию.
— Посмотрите, вам это будет интересно… Енике схватил карточку.
Это был снимок двора, где помещалась взломанная контора пивоваренного завода. Изображение было не очень четким, и все же на нем ясно были видны две фигуры — одна в штатском, другая в полицейской форме. Лица можно было узнать безошибочно — это были Енике и Глаус. Глаус вылезал из окна, Енике протягивал ему руку.
— Ну как, неплох мой аппарат, а? — усмехнулся Петерсен. — Ведь это ночная съемка. К счастью, помогла луна, а то бы ничего не получилось.
Енике бросил карточку на стол. Глаус ее разглядывать не стал.
— Итак, господа, я предлагаю продолжить наш разговор…
…Полицейские вышли от Петерсена лишь под утро. Они получили гарантию, что об их ночных похождениях никто не узнает. В кармане у каждого было по пяти тысяч марок. За это они обязались выполнить поручение, последствия которого в тот момент были им еще не очень ясны.
На следующий день, в воскресенье, одевшись в штатское, Енике отправился в гавань. Ему нужно было повидать старшего сигнальщика Элерса, служившего на крейсере «Фон дер Танк».
С Элерсом Енике был знаком уже несколько лет и считал его как бы родственником, поскольку тот был женихом его свояченицы. Не могли они до сих пор пожениться лишь потому, что ни у Элерса, ни у невесты не было за душой ни гроша.
Прежде чем идти на корабль, Енике заглянул к свояченице. Обо всем с ней договорившись, он явился к Элерсу. Условились к вечеру встретиться в городе.
Когда все трое собрались, Енике объявил, что у него есть три билета в варьете. Признаться, это немало удивило его будущего родственника — откуда у вахмистра появились деньги?
Это удивление возросло еще больше, когда после представления Енике потащил всех в дорогой ресторан. Здесь он совсем разошелся, заказал роскошные закуски и вина, — словом, устроил настоящий кутеж.
К кутежу вскоре присоединился оказавшийся тут же его приятель, вахмистр Глаус.
Когда все были навеселе, Енике завел разговор о будущем своей свояченицы и Элерса. Ему хочется, чтобы они скорее поженились, а ведь это не такая уж несбыточная мечта.
Элерс не соображал, куда клонит Енике. И лишь когда тот небрежно положил перед ним тысячемарковый билет, Элерс понял, что разговор принимает серьезный оборот.
— Дарю тебе на счастье! — заявил разгулявшийся Енике. — Пусть эти деньги станут, как говорится, фундаментом твоего благополучия.
Старший сигнальщик со страхом смотрел на купюру. Он отлично знал, что Енике вечно нуждался в деньгах. Что произошло?
В душе у Элерса шевельнулось дурное предчувствие. Но вино сделало свое дело: долго не раздумывая, матрос сунул деньги в карман и весело обнял за плечи свою невесту.
С того дня Енике ежевечерне являлся за Элерсом к кораблю, и, едва кончалась вахта, они направлялись в очередное кафе или ресторан. В попойках неизменно участвовал Глаус.
Элерс несколько раз пытался выяснить, откуда у приятелей столько денег, но те только посмеивались и отшучивались. Тогда Элерс махнул на все рукой и решил больше не приставать к ним с расспросами.
Тысячи марок, которую вручил ему Енике, хватило на то, чтобы снять квартиру, обставить ее мебелью. Расплачивались по счетам, и это очень нравилось невесте. У нее появился азарт к приобретению вещей, она уже не могла пройти мимо красивой посуды, заказывала себе модные шляпки, шила платья у дорогих портных.
Пришел, однако, день, когда Элерс, подсчитав свои расходы, с ужасом увидел, что потратили они с невестой значительно больше, чем у них было. В тот же вечер он признался в этом своим приятелям. Енике на мгновение помрачнел.
— Гляди?ка, так ты меня разоришь. Впрочем, не скрою: ведь я получил большое наследство. Правда, наличных у меня мало, но я попрошу того, кто этим наследством распоряжается, чтобы он дал тебе еще пару тысяч. Ладно, не огорчайся, все будет в порядке.
Элерс вздохнул с облегчением.
На корабль он вернулся в ту ночь счастливым и пьяным.
..Раз в неделю Енике и Глаус под покровом ночи являлись на свидание к Петерсену. Естественно, он знал об их кутежах с Элерсом, но в дальнейшие свои планы их не посвящал.
Вскоре Глаус получил отдельное задание.
Был у него приятель, чиновник, служивший на водопроводе. Глаус пригласил его в трактир и, между прочим, спросил: не может ли тот достать планы городской водопроводной сети?
Приятель вытаращил на него глаза:
— Ты что, с ума сошел? Ведь они за семью печатями. Забыл, что у нас военная гавань? Кто мне их даст? А зачем они тебе нужны?
Глаус объяснил: об этом просит его один знакомый инженер. Он придумал какое?то изобретение, значительно уменьшающее расходы по водоснабжению, и хочет продать свою идею Вильгельмсхафену. Вот ему и требуются эти планы, чтобы быть, так сказать, во всеоружии перед городским управлением в случае каких?нибудь сомнений с его стороны. И нужны?то они ему ненадолго — всего на каких?нибудь полчаса. Между прочим, он обещал за это две тысячи марок. Их можно разделить пополам.
Водопроводный служащий задумался. При его жалкой зарплате тысяча марок — сумма крупная. Может быть, стоит рискнуть? Тем более — всего на полчаса. Нужно только сообразить, как это сделать.
И настал вечер, когда чиновник, применив всю хитрость, на какую был способен, уговорил сторожей и проник в кладовую, где хранились планы. Запрятав их под сюртук, он выскочил на улицу, где его уже поджидал Глаус. Когда они подошли к дому Петерсена, Глаус взял у своего приятеля папку с планами и попросил его подождать.
Он вернулся минут через пятнадцать.
Прости, но твои планы оказались не нужны. Инженер в них даже не глянул. Свой патент он уже куда?то продал.
Так что же, я зря рисковал? — чиновник уныло потянулся за папкой. — Давай сюда. Настоящие товарищи, Глаус, так не поступают. Как я теперь буду расплачиваться со сторожами?
