придется с вас просить побольше, иначе прогорим. Чо, говорите, вам надоть?
— Все, что можете продать, — ответил юноша. — Нас трое, и мы жутко голодны.
— А где остановились? — спросила фермерша.
— В старом доме Сквиббов, — сказал Вор. — Попали ночью под дождь, вот там и задержались.
— У Сквиббов! — удивилась женщина. — Чо, на всю ночь?
— Да.
— Чо-нить чудное видали? — поинтересовалась миссис Кейс.
— Не видели, — ответил Оскалузский Вор, — но слышали. По крайней мере, мы не видели того, что слышали, но, когда мы пришли, на полу лежал мертвец, а утром его уже не было.
Кейсы вздрогнули.
— Мертвец! — воскликнул Джеб. — Прям его видали?
Мальчик кивнул.
— Никогда не верил россказням про ихний дом, — покачал головой Джеб, — но ежели вы все энто ВИДАЛИ! Вот ведь фигня, черт бы меня подрал! Заходь в дом, глянем, чо у нас есть, — и прошел на кухню вместе с женой.
Из кухни вывалился долговязый сын и встал прямо перед Оскалузским Вором, не отрывая от него глаз.
— Ты сам все видал? — спросил он испуганным голосом.
— Да, — прошептал юноша и, придвинувшись к подростку, добавил, — и кровавую пену на губах мертвеца.
Юный Кейс отпрянул.
— А чо слыхал? — сглотнул он слюну.
— Что-то тащило за собой цепь, и пришло оно из подвала, и пыталось прорваться к нам в комнату на втором этаже, — объяснил юноша. — Почти достало нас. Преследовало всю ночь.
— Ух ты! — Кейс даже присвистнул. — Фигня! — он поскреб в затылке и восхищенно посмотрел на Вора. — Как тя зовут? — спросил он.
— Я Оскалузский Вор, — ответил парень, не устояв перед неподдельным обожанием подростка. — Смотри!
Тут он достал целую горсть ювелирных украшений из бокового кармана:
— Добыча — я дом вчера ограбил.
Юный Кейс раскрыл рот, а глаза стали такими большими, что от остального лица осталось всего ничего.
— Пустяки, — хвастал Вор. — Я в человека стрелял.
— Вчера? — прошептал мальчик.
— Ага, — лаконично ответил злодей.
— Фигня! — проговорил молодой мистер Кейс, и было в его лице что-то такое, что Оскалузский Вор сразу пожалел о столь поспешном признании.
— Как скажешь, — после минуты напряженной тишины выдавил Вор. — Только никому не рассказывай, хорошо? Если пообещаешь, доллар дам.
И начал рыться в пачке, ища мелкую купюру.
— Заметано, — согласился сынок Кейсов. — Никому ни слова. Где мой доллар?
Юноша наконец нашел банкноту и отдал ее собеседнику.
— Если проболтаешься, — зашептал он угрожающе прямо в ухо, — если проболтаешься, убью!
— Фигня! — отреагировал Вилли Кейс.
В эту секунду из кухни вышел Кейс-старший, нагруженный провизией.
— Тута всем хватит, да еще, по-моему, и останется, — сказал фермер. — Тута яйца, молоко, масло, хлеб, бекон и чутку всякой огородной всячины.
— Овощи за так отдаем, — добавила миссис Кейс.
— Это так мило с вашей стороны, — ответил Вор. — И сколько я вам должен?
— Ну, — произнес мужчина, потирая подбородок и оценивающе косясь на пачку денег, просчитывая, какую сумму заломить, — думаю, 4 доллара 60 центов.
Оскалузский Вор вытащил пятидолларовую бумажку и протянул мужчине:
— Я вам так благодарен, сдачи не надо. Огромное спасибо.
С этими словами он взял несколько мешков и ведра и направился к дороге.
— Ведра вернуть не забудь! — закричала миссис Кейс ему вслед.
— Конечно, — откликнулся Вор.
— Фигня! — с чувством выдал мистер Кейс. — Надоть было просить на 60 центов больше, он бы дал. Фигня, ага?
— Фигня! — энергично пробормотал сынишка.
Оскалузский Вор топал по вязкой дороге — в руках груз, на сердце радость — ощущая себя настоящим добытчиком. Минуя ворота Сквиббов, он обнаружил, что девушка и Бридж ждут его возвращения на веранде, а когда он приблизился к ним и принесенное нельзя было не увидеть, послышались громкие крики одобрения.
— Художник! — ликовал мужчина. — А я-то сомневался в твоих способностях завершить картину утра удачным мазком! Прости! Ты ne plus ultra, in hoc signo vinces,[14] единственный и неповторимый в своем роде проситель благодеяний.
— Где ты все это взял? — восторженно спросила девушка.
— Легко, если знать как, — беспечно отмахнулся Оскалузский Вор, а потом с помощью товарищей отнес трофеи вылазки на кухню.
Бридж занялся печкой, добавив дров и отскоблив часть плиты настолько чисто, насколько это возможно в полевых условиях. Выбрав из нескольких валявшихся на полу молочных бидонов наименее грязный, он послал юношу к ближайшему ручью за водой: брать воду из старого колодца было нельзя — а сам нарезал большой кусок бекона длинными тонкими полосками.
После того, как вода закипела, Бридж опустил в нее три яйца, взглянул на часы, намазал очищенное место на плите салом и выложил столько ломтиков бекона, сколько уместилось на поверхности. Комната сразу наполнилась великолепным ароматом.
— Ммм, — сглотнул слюну Оскалузский Вор. — Жаль, что я не ку… не выпросил больше. Боже мой! Никогда в жизни не чувствовал такого вкусного запаха. Ты только три яйца варишь? В меня бы дюжина вошла.
— В кастрюльку только три умещается, — объяснил Бридж. — Эти съедим, еще сварим.
Он позаимствовал нож, которым девушка нарезала хлеб и намазывала кусочки маслом, чтобы быстро и умело перевернуть бекон. Потом вновь взглянул на часы.
— Три минуты прошло, — объявил он и по одному вытащил яйца из воды, воспользовавшись плоскими щепками, специально выбранными из связки дров.
— А чашек-то нет! — воскликнул Оскалузский Вор с ноткой отчаяния.
Бридж рассмеялся:
— Кончик у яйца сними. Чем скорлупа не чашка? Нож есть?
Ножа у Вора не было. Бридж вопросительно посмотрел на него.
— Должно быть, ты собственный дом ограбил, — прокомментировал он.
— Я не грабитель! — возмутился юноша, потому что у этого человека с красивым голосом подобное предположение прозвучало вовсе не похвалой, в отличие от собственного хвастовства перед зловещей компанией Небесного Капитана или восторженно-удивленным Вилли Кейсом, само выражение лица которого так и приглашало покрасоваться перед ним.
Завтрак, начинавшийся столь благоприятно, продолжился в угрюмой тишине. По крайней мере, молчали Оскалузский Вор и девушка, все больше нагнетая мрачное настроение. Бридж просто задумался, но не хмурился: его было сложно выбить из седла.
— Боюсь, — проговорил он, — что Джеймса придется заменить. Никогда не прощу, что он не только дезертировал, но и чашки для омовения пальцев с собой прихватил!
Молодые люди сделали попытку улыбнуться, но по-прежнему хранили молчание. Из внутреннего
