Неверные взгляды пытались навязать партии и лидеры так называемой «рабочей оппозиции» (А.Г. Шляпников, А.М. Коллонтай). Они утверждали: плата за труд деньгами, тарифы, установление категорий труда и т. д. — все это свидетельство того, что советское хозяйство «все еще построено на капиталистической системе». А.М. Коллонтай, один из лидеров «рабочей оппозиции», обвиняла Ленина, партию в том, что они слишком злоупотребляют «мудрой осторожностью», пользуются «навыками, приемами капиталистического способа ведения производства».
Отвечая левацкой оппозиции, оценивая положение в стране в целом, Ленин подчеркивал его сложность и противоречивость. Да, не раз говорил он, надо мечтать о быстрейшем построении нового общества. Но нельзя фантазировать, ибо это — не что иное, как желание выскочить из неприятной действительности.
Успех Октябрьской революции, революционная волна, прокатившаяся под ее влиянием по странам Европы и Азии, рождали в сердцах революционеров надежду, что настал «последний час» буржуазии. Ленин и сам порой переоценивал приближающуюся гибель капитализма.
Однако, повторяем, Ленин был реалист. Революция в Западной Европе, которую ждали и которая действительно могла бы завершиться успехом, не произошла. Конечно, если бы революции в странах Западной Европы победили, то успешней бы шло строительство социализма в Советском Союзе, и, быть может, сегодня социализм был бы самой влиятельной общественной системой, не потерпел бы столь тяжелое поражение.
Но история не знает сослагательных наклонений. Революция победила в России, в огромной мелкобуржуазной стране. Это предопределило многие ее проблемы и трудности.
Анализируя реальное положение дел, сложившееся в стране после гражданской войны, Ленин ясно увидел, что победа досталась дорогой ценой. В результате сверхчеловеческого напряжения «мы имеем теперь особую усталость, и изнеможение, и особую издерганность» рабочего класса. Разруха, закрытие фабрик привели к тому, что от голода люди бежали, рабочие просто бросали фабрики, должны были устраиваться в деревню и переставали быть рабочими…
Прежде всего, нам нужна теперь новая экономическая политика (нэп), решительно заявил Ленин. Он приходит к твердому убеждению, что для снятия остроты социальных проблем, для устранения экономической отсталости страны, для создания и закрепления цивилизованных основ нового строя надо осуществить целый ряд особых переходных мер, которые, возможно, в странах с витой экономикой и культурой «были бы совершенно не нужны». Однако в стране, где громадное большинство населения принадлежит к мелким земледельцам-производителям, переходные меры абсолютно необходимы.
«Мы не осознали, что победить Колчака, Юденича, Деникина было много легче, чем победить старые мелкобуржуазные привычки, отношения, навыки, хозяйственные условия, отстаиваемые и воспроизводимые миллионами и миллионами мелких хозяев, рядом с рабочими, вместе с ними, среди них», — говорил Ленин.
В качестве одной из важнейших переходных мер к социализму Ленин считает использование капиталистических элементов города и деревни, причем не только государственный капитализм. «Теоретически не обязательно принимать, что государственная монополия есть наилучшее с точки зрения социализма», тот, кто «достигнет… наибольших результатов хотя бы путем частнохозяйственного капитализма… тот больше пользы принесет делу всероссийского социалистического строительства, чем тот, кто будет „думать“ о чистом коммунизме», — подчеркивает Ленин, корректируя свою прежнюю позицию относительно безоговорочного приоритета государственной монополии.
Ленин настойчиво призывает и самих коммунистов «учиться торговать». «Коммунисты и торговля?! Что-то очень несвязное, несуразное, далекое. Но если поразмыслить экономически, одно от другого не дальше, чем коммунизм от мелкого крестьянского, патриархального земледелия», — писал он в статье «О значении золота теперь и после полной победы социализма».
Ленин обосновывает в этой статье необходимость прибегнуть к реформистскому, постепенному, осторожному методу действий. «Не ломать старого общественно-экономического уклада, торговли, мелкого хозяйства, мелкого предпринимательства, капитализма, а оживлять отрасли, мелкое предпринимательство, капитализм, осторожно и постепенно овладевая ими или получая возможность подвергать их государственному регулированию лишь в меру их оживления».
Конкретизируя свой вывод, Ленин подчеркивал: «Пролетарское государство должно стать осторожным, рачительным, умелым „хозяином“, исправным оптовым купцом, — иначе оно мелкокрестьянскую страну не может экономически поставить на ноги… Оптовый купец, это как будто экономический тип, как небо от земли далекий от коммунизма. Но это одно из таких именно противоречий, которое в живой жизни ведет от мелкого крестьянского хозяйства через государственный капитализм к социализму. Личная заинтересованность поднимает производство; нам нужно увеличение производства прежде всего и во что бы то ни стало. Оптовая торговля объединяет миллионы мелких крестьян экономически, заинтересовывая их, связывая их, подводя их к дальнейшей ступени: к разным формам связи и объединения в самом производстве».[23]
Систематический товарообмен, считал Ленин, не только стимул к расширению производства, но и важнейшее условие установления правильных взаимоотношений между пролетариатом и крестьянством, между промышленностью и земледелием.
Новая экономическая политика стала основой для будущей победы над «отсталостью, темнотой, нищетой, болезнями и одичанием». В практическом плане новая экономическая политика означала отмену государственной монополии на торговлю зерном, заменяла принудительные реквизиции продовольствия натуральным (или денежным) налогом, который был вдвое меньше разверстки и был точно известен еще с весны каждому крестьянину. Крестьянам было разрешено продавать излишки хлеба на свободном рынке. Однако, что касается крупной промышленности и внешней торговли, то они оставались в руках государства.
Серьезным, опасным врагом строительства новой России Ленин считал бюрократизм. Мы разогнали царистских бюрократов, говорил он, прогнали их в двери, но «они влезают в окна». Здесь больше всего сказывается недостаток культурных сил. Здесь перед нами выступают, прежде всего, задачи организационные, культурные, воспитательные. Победить бюрократизм можно лишь тогда, когда все население будет участвовать в управлении. В буржуазных республиках это было не только невозможно: этому мешал самый закон[24].
К вопросу борьбы с бюрократизмом Ленин возвращался постоянно и говорил о нем все жестче и острее.
Так, в статье «О продовольственном налоге» Ленин говорит о бюрократизме как опаснейшем враге Советской власти: «Возьмите вопрос о бюрократизме и взгляните на него с экономической стороны. 5 мая 1918 года бюрократизм в поле нашего зрения не стоит. Через полгода после Октябрьской революции, после того, как мы разбили бюрократический аппарат сверху донизу, мы еще не ощущаем этого зла. Проходит еще год. На VIII съезде РКП(б)… мы говорим „о частичном возрождении бюрократизма внутри советского строя“. Прошло еще два года Весной 1921 года… мы видим это зло еще яснее, еще отчетливее, еще грознее перед собой. Каковы экономические корни бюрократизма? У нас… корень бюрократизма: раздробленность, распыленность мелкого производителя, его нищета, некультурность, бездорожье, неграмотность… В громадной степени это— результат гражданской войны. Когда нас блокировали, осадили со всех сторон… Бюрократизм, как наследие „осады“, как надстройка над распыленностью и придавленностью мелкого производителя, обнаружил себя вполне»[25].
Через год, выступая на заседании коммунистической фракции Всероссийского съезда металлистов (6 марта 1922 года) с докладом «О международном и внутреннем положении Советской республики», Ленин вновь возвращается к проблеме бюрократизма в деятельности советского государственного аппарата: «В нашей работе проявляется много бюрократизма, волокиты. Составляются всяческие планы и выносятся всякие решения. По этому поводу мне хочется привести следующее. Вчера я случайно прочитал в „Известиях“ стихотворение Маяковского на политическую тему. Я не принадлежу к поклонникам его поэтического таланта, хотя вполне признаю свою некомпетентность в этой области. Но давно я не испытывал такого удовольствия, с точки зрения политической и административной. В своем стихотворении
