этических норм. Тем более что посылка адресована мне. Формально. А фактически… Фактически я побаивалась проявить такую инициативу: во вчерашней телефонной инструкции ничего подобного не содержалось. Ладно, подожду, пока Олег приедет. Думаю, мне и без этого почтового отправления будет, чем заняться. Во всяком случае горячо на это надеюсь.
Возвращаться в дом пока не хотелось, но и прогуливаться при приближающейся к сорока градусам в тени температуре было занятием на любителя. Соваться же на пляж в полдень вообще было чистым самоубийством, даже я это понимала. Поэтому я выбрала кафе, где несколько столиков стояли в каком-то подобии сада, и решила опробовать местный сервис.
Что ж, все оказалось на высоте: официант появился практически мгновенно и… осведомился у меня по-русски:
— Что госпожа желает?
Госпожа желала кофе по-турецки и мороженое. Полистав разговорник, я уяснила, что кофе — это «каафе», а вот мороженое — «дондурма». Почему-то это меня страшно развеселило, хотя особых поводов для веселья пока не наблюдалось: как я ни старалась отвлечься, из головы не шло проклятое утреннее письмо. Кто и главное зачем мог его мне написать? Может, дверью ошиблись: на площадке-то еще одна квартира, похоже, обитаемая.
— Как дела? — услышала я мужской незнакомый голос рядом с собой.
Подняв глаза, я обнаружила рядом невысокого смуглого мужчину в белоснежной рубашке и черных брюках. В такую-то жару!
— Спасибо, хорошо, — не скрывая удивления, ответила я.
— Кофе вам нравится?
Мне нравились и кофе, и мороженое, не совсем нравился только непонятный субъект. Откуда он взялся и что ему надо?
— Я — администратор этого ресторана, Ахмад, — словно прочитав мои мысли, отозвался он.
— Вы прекрасно говорите по-русски, — снова удивилась я.
— А я родился в СССР. Полжизни в Баку прожил…
Ах, ну конечно! Мне кто-то говорил, что с началом перестройки в Турцию просто хлынули граждане этой бывшей союзной республики, а ныне — независимого государства. Понятно теперь, почему он на моем родном языке шпарит почти без акцента. И понятно, почему теоретически каждый второй житель Кемера мог сделать то же самое.
— Что вы делаете сегодня вечером? — осведомился он, присаживаясь за столик напротив меня. — Вы одна приехали или с подругой?
Ну, началось! Нет, вот уж это — без меня. Экзотика экзотикой, но нужно и меру знать. Если Алексей пошутил насчет сегодняшнего ресторана, то лучше уж вечером я дома посижу, пусть и одна. Искать приключения в незнакомом городе и чужой стране мне хотелось меньше всего на свете. И администратор ресторана — вовсе не тот тип мужчины, который мог бы меня привлечь. Да еще такой нахальный: плюхнулся за мой столик, не дожидаясь предложения присесть.
— К сожалению, вечер у меня занят, — лучезарно улыбнулась я, обойдя молчанием вопрос о возможной подруге.
— Жаль. А я хотел пригласить вас потанцевать. Может быть, все-таки подумаете? Работа у меня заканчивается в час ночи, а дискотеки в это время только открываются.
— Боюсь, что ничего не получится, — максимально вежливо отозвалась я. — Я прилетела только сегодня ночью, вторую бессонную ночь подряд вряд ли осилю.
Конечно, это было вранье чистейшей воды: я отменно выспалась. Но докладывать об этом не собиралась, да и идея плясать в два часа ночи меня не очень вдохновляла.
— Жаль, — снова повторил он, поднимаясь из-за столика. — Но хотя бы обедать приходите сюда. Что вы любите: рыбу, мясо? Приготовим специально для вас.
— Возможно, как-нибудь, — пробормотала я, начиная понимать, что на самом деле происходит.
Судя по всему, конкуренция тут в сфере «общественного питания» жесточайшая, клиентов нужно отлавливать, а потом холить и лелеять. Но этому администратору со мной не повезло: кофе с мороженым мне хватит часов на несколько, а там и вечер настанет.
— Вот наша карточка. Позвоните — приготовим все, что пожелаете.
— Спасибо, — уже тверже отозвалась я, убирая карточку в сумку. — Обязательно. В ближайшее же время. Тогда и потанцуем… заодно.
— В любом случае, кавалер вам не помешает, — довольно прохладно сказал он. — Одинокая женщина беззащитна в любом городе.
Ну уж тут я гордо встала и удалилась со всем доступным мне достоинством. Хорошенький отпуск, судя по всему, мне предстоит. Скорей бы Олег появился, что ли. Или попробовать отыскать Алексея? Местные кавалеры исключались по определению, мне эта головная боль ни к чему.
К счастью, я знала, что такое поведение турецких мужчин вовсе не означает, что я обладаю какими- то невероятными достоинствами: просто они автоматически клеились ко всем моложе пятидесяти. Игра такая, местное развлечение. К тому же местные девушки себя блюдут строго, а о замужних дамах и говорить не приходится. Так что подержать представительницу другого пола за локоток — уже счастье для бедного турка. А если девушка клюнет…
Я благополучно вернулась домой, где за время моего отсутствия ничего не изменилось, чтобы немного отдохнуть.
«Почему же все-таки я откровенно побаиваюсь Олега?» — задалась я вопросом, от которого несколько месяцев нашего романа всячески пыталась уйти. А действительно, почему? Молодой, респектабельный бизнесмен, женатый, конечно, но не бывает же людей без недостатков! Любому другому я бы звонила, не задумываясь, как только бы мне захотелось услышать его голос. И уж ни от кого бы не потерпела таких исчезновений-появлений, которыми меня «радовал» мой возлюбленный. Тогда откуда этот холодок внутри, который появляется каждый раз, когда я пытаюсь проявить самостоятельность и нарушить неписаные правила?
Да, я знала массу подробностей его семейной жизни, знала все его привычки, но… я не знала его самого. Строительный бизнес — это, конечно, совершенно замечательно, но Олег мог со вкусом распространяться о чем угодно: о своих непростых отношениях с подчиненными, которые все, как на подбор, оказывались бездельниками и тупицами. Конкурирующие фирмы тоже, с одной стороны, «мышей не ловили», а с другой — так и норовили перебить выгодную сделку. Но детали… их не было, а если и были, то к делу они имели скорее косвенное отношение.
— Вот закатать бы парочку этих умников в бочку с цементом, — сказал как-то Олег с совершенно несвойственным ему мечтательным выражением лица. — Каждого в персональную — и в Финский залив. Это было бы по кайфу…
— Кто это тебе так досадил? — изумилась я тогда. — Или ты «Бандитского Петербурга» насмотрелся?
— «Бандитский Петербург»! — фыркнул Олег. — Это для интеллигентных барышень вроде тебя. На самом деле все гораздо проще и… суровее.
— А ты откуда знаешь? — неподдельно изумилась я. — У тебя вроде ни с властями, ни с бандитами столкновений не бывает… тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
— Надеюсь, что и не будет, — как-то очень недобро усмехнулся Олег. — Иначе я им не завидую.
И резко переменил тему разговора, точнее, сменил место и способ нашего общения. Я, конечно, все тут же забыла, но осадок, как говорится, остался. Конечно, меньше всего Олег походил на крутого мафиози, хотя…
Господи, и о чем я только думаю! Солнце медленно опускалось за гору, самое время было появиться на пляже, окунуться, наконец, в море, полежать на закатном солнышке…
Через пятнадцать минут я ступила на вожделенный пляж, вручив мальчику у входа традиционный доллар в местном эквиваленте. Народу было побольше, чем утром и днем, но свободных лежаков все равно было предостаточно. Я выбрала самый близкий к морю, бросила на него купальное полотенце, свою сумку (интересно, а здесь действительно не воруют?) и…
