Она отдала Билли ключи и огляделась по сторонам, осваиваясь в новой обстановке. Несколько мужчин, работавших в ближайшем загоне для лошадей, оставили свое занятие и уставились на нее с явным любопытством.
Шелби улыбнулась им и хотела уже войти в дом, когда ее внимание привлек высокий ковбой, стоявший, скрестив ноги и лениво прислонясь к коновязи. Он тоже смотрел на нее, но в его взгляде не было любопытства. Его взгляд был оценивающим, словно он снимал с нее мерку. Его длинные стройные ноги плотно обтягивали сильно потертые, почти выцветшие джинсы, а широкие плечи — бледно-голубая полотняная рубаха. Надвинутая на глаза черная широкополая шляпа «стетсон» затеняла верхнюю часть лица, но все же не скрывала его суровых, резких черт. С видимой небрежностью он расцепил скрещенные на груди руки, выпрямился и сдвинул шляпу на затылок.
Их взгляды встретились, и Шелби живо вспомнила всех тех героических ковбоев из вестернов, которыми они с Кэти так восхищались в детстве. Мгновение, показавшееся ей вечностью, она стояла как зачарованная, не в силах отвести взор от его пронзительно-синих глаз и густых волос цвета золотистого меда.
Лишь когда ковбой отошел от коновязи и неторопливо, даже с некоторым вызовом направился к ней, Шелби удалось наконец освободиться от наваждения. Она опустила глаза, приказывая себе казаться невозмутимой, тогда как на самом деле самым горячим ее желанием в тот момент было повернуться и бежать прочь.
Молодой человек остановился перед ней, и она невольно сделала шаг назад, словно подчеркивая разделявшую их дистанцию.
Быстрым движением он снял шляпу и протянул ей руку:
— Меня зовут Коди Фарлоу, мисс Хилл. Я управляющий ранчо «К + К».
В последующие пять дней Шелби с головой ушла в дела ранчо, стараясь узнать по возможности больше и тщательно избегая при этом встреч с Коди Фарлоу.
В первое утро после своего приезда она принялась за финансовые отчеты, мучительно пытаясь вспомнить все то, чему училась на непродолжительных бухгалтерских курсах в колледже. Через несколько часов тщетных попыток разобраться в столбцах цифр она уже знала, что ей придется начать все сначала, дабы понять, о чем вообще идет речь… Самым логичным выходом было нанять бухгалтера, и Шелби решила так и поступить.
На следующее утро она поднялась с первыми лучами солнца и, все еще сонная, спустилась на кухню, чтобы помочь кухарке Мери с завтраком. Умение готовить никогда не относилось к числу ее достоинств, но Шелби твердо решила изучить все стороны жизни ранчо. С трудом сдерживая зевок, она открыла кухонную дверь и изумленно уставилась на стол, на котором громоздилась целая гора продуктов.
— Что это?
— Продукты для приготовления завтрака, — ответила Мери, и ее пухлые губы разошлись в широкой улыбке. Она сновала между холодильником и столом, и ее длинная черная коса моталась, как маятник.
— Помилуй, Мери, этим же можно накормить целую армию!
В темных глазах поварихи заплясали искорки смеха.
— Точно, мисс Шелби, но если считать наших рабочих и постояльцев, то как раз и получится армия. Не пропало желание помочь?
— Попробую, — с деланной бодростью ответила Шелби, взяла нож и принялась было срезать жир с бифштексов, но тут же порезала палец. — Ай! Черт…
Она сунула палец под кран, повернула вентиль и прикусила от боли губу, когда ледяная вода хлынула на ранку.
— Ладно, — усмехнулась Мери, — взбейте яйца и поджарьте омлет, а бифштексами займусь я.
Помогая друг другу, женщины трудились больше часа, и ко времени, когда открылась задняя дверь и рабочие ранчо стали собираться на кухне, завтрак был готов. Блюда с румяными бифштексами, пышным омлетом, хрустящей жареной картошкой, тостами загромождали стол, в центре которого возвышались две огромные вазы со свежими фруктами.
Последним вошел Коди и сел во главе стола как раз в тот момент, когда Шелби ставила перед Джейком кофейник. Она быстро взглянула на него и тут же пожалела об этом. Его губы кривила недобрая усмешка, а в глазах, едва их взгляды встретились, появился блеск, который можно было назвать лишь дьявольским.
Двадцать минут спустя рабочие уже покинули кухню, от обильного завтрака не осталось ни крошки… а нервы Шелби были на пределе. Все то время, пока ковбои сидели за столом, она старалась занимать себя каким-нибудь делом и не обращать внимания на прожигавшие ей спину взгляды Коди. Работы хватало, но она ни на секунду не забывала о его присутствии. Всякий раз, как она смотрела в его сторону, их глаза встречались. Шелби так не краснела с двенадцатилетнего возраста, когда Родни Вагстафф показал всем мальчишкам в школе ее сентиментальную открытку, которую она прислала ему на День святого Валентина.
Через час процедура с завтраком повторилась — на этот раз для постояльцев, собравшихся в огромном обеденном зале, — а затем Мери принялась доставать из холодильника продукты для приготовления обеда.
К концу второго дня своего пребывания в «К + К» Шелби была поражена тем, что Мери в одиночку справляется со стряпней для многочисленного населения ранчо. Приготовление одного лишь завтрака отнимало кучу сил, а ведь был еще обед и ужин! Вернее, два завтрака, два обеда и два ужина, поскольку постояльцы питались отдельно от рабочих.
Через три дня Шелби начала чувствовать себя на ранчо довольно уютно… когда рядом не было Коди. Если же он околачивался где-то неподалеку, она превращалась в совершеннейшую растяпу: роняла тарелки, спотыкалась на ровном месте, а однажды даже попыталась пройти сквозь закрытую дверь.
2
Шелби взглянула на ковбойское седло, лежавшее на перекладине стойла, и поняла, что попала в сложную ситуацию. Впрочем, проблемы начались сразу после сообщения адвоката о том, что она унаследовала знаменитое ранчо-пансионат в Монтане, принадлежавшее до этого ее сестре. Если бы она не была такой наивной дурой, то сразу же, повинуясь первому порыву, продала бы его и жила бы сейчас в роскошном доме в Сан-Франциско. В самом деле, что она знает о том, как надо обихаживать постояльцев — всех этих благополучных завсегдатаев фешенебельных курортов и голливудских знаменитостей, возжелавших вкусить прелестей старого доброго Дикого Запада? Да и что она сама знает об этом самом Западе?
И все же она не могла поступить иначе. Это означало бы предать мечту своей покойной сестры.
— С вами все в порядке, хозяйка? — поинтересовался Кода.
В том, как он лениво растягивал слова, Шелби почудилась насмешка. С самого ее приезда в «К + К» он наверняка находил нелепыми все попытки своей новой хозяйки освоиться с деревенской жизнью.
Она решительно схватила седло, сняла его с перекладины… и едва не упала навзничь под его тяжестью. Эта проклятая штука весила никак не меньше тонны, а свисавшие с нее ремни, ремешки с пряжками и прочие причиндалы никак не способствовали тому, чтобы нести седло и идти при этом ровно, не спотыкаясь.
— Оно что, набито свинцом? — поинтересовалась она, бросив быстрый взгляд на Коди, возившегося с упряжью в другом конце конюшни.
Тот усмехнулся и покачал головой, продолжая затягивать подпругу под брюхом своего коня.
— Вы уверены, что и вправду хотите участвовать в загоне скота? Для того, кто не часто сидит в седле, провести столько времени верхом довольно суровое испытание.
— А кто вам сказал, что я редко сажусь в седло? Уверяю вас, я отличная наездница.
Шелби прикусила нижнюю губу, надеясь, что эта маленькая ложь не прозвучала слишком уж
