его взгляды на природу, работу, саму жизнь… хотя и была чужой здесь, в Монтане. Ему потребовалось провести целых шесть месяцев в Нью-Йорке, чтобы перестать наконец смотреть на мир сквозь розовые очки и понять, как жестоко он ошибся.
Но Шелби не похожа на других женщин. Она мягче, естественнее, искреннее… Память снова вернула его к той ночи, когда она лежала рядом с ним, полностью отдаваясь ему и не прося ничего взамен.
— Черт бы побрал мое дурацкое сердце! — не выдержал он и выкрикнул в окружавшую пустоту, и его снова охватила волна холодной решимости. — Хватит! Это никогда не должно повториться!
Он догадался о приближении загонщиков стада задолго до того, как они показались на горизонте. Их голоса и смех далеко разносились в тихом утреннем воздухе, заставляя то одну, то другую корову поднимать голову и с любопытством смотреть в ту сторону, откуда доносился шум. Услышал их и Солдат. Его уши напряглись, а копыто нетерпеливо начало взрывать землю: коню не нравилось стоять без дела, а приближавшийся шум говорил о том, что скоро начнется настоящая работа.
Коди обернулся в седле и сразу выхватил взглядом среди остальных Шелби. Она ехала чуть поодаль от Джейка, а рядом с ней гарцевал Ланс Мердок в своей ослепительно белоснежной, пижонской ковбойской рубашке.
— И ведь никуда от него не денешься! — недовольно проворчал Коди и снова перевел взгляд на Шелби. Его кровь сразу побежала быстрее, а горло перехватил спазм. Молча проклиная себя на чем свет стоит, он ждал, пока они с ним поравняются.
«Быть может, Джейк и прав», — подумал Коди, когда Шелби придержала лошадь и улыбнулась ему ослепительной улыбкой, способной разогнать сумрак ночи. Он вздохнул и беспокойно заерзал в седле, чувствуя, что его джинсы внезапно стали ему малы. Да, старый ковбой был прав. По крайней мере в том, что Шелби меняется прямо на глазах и напоминает ему свою сестру Кэти. Но, чтобы жить здесь, надо любить эти края всей душою. Может быть, не сейчас, может, даже не завтра, но рано или поздно она все равно вернется назад — к ярким огням большого города. Ведь в городе много соблазнов для богатых людей, в деревне же много денег не потратишь, а теперь — после смерти Кэти и Кена — у нее много денег.
Но во всем происходящем не было ее вины. Это он позволил событиям выйти из-под контроля. Он спас ей жизнь, а затем бездумно воспользовался ее благодарностью, слабостью и беззащитностью. Что ж, отныне и до конца ее пребывания здесь он будет вести себя как пай-мальчик. В самом деле, почему она должна страдать лишь из-за того, что он не смог сдержать своих желаний? Он будет помогать, когда ей понадобится его помощь, улыбаться в ответ, когда она улыбнется ему, вести ничего не значащую светскую беседу… Ради нее он даже готов быть вежливым с Лансом Мердоком, хотя от одного вида этого типа у него воротит с души. Но он справится с собой, потому что Шелби этого заслуживает. Она не виновата в том, что родилась и выросла в большом городе, а он — среди просторов Монтаны, так же как и в том, что купается в деньгах, а он немногим богаче церковной мыши.
Он снова подумал о Лайзе. Проведя с ней полгода в Нью-Йорке, он так и не смог найти достойную работу. Может быть, чувство унижения от того, что за все платила она, сыграло не последнюю роль в разрыве их отношений. Вспомнив об этом, он и теперь ощутил на губах привкус горечи. Такого у них с Шелби не будет. Ни за что! И здесь опять же нет ее вины. Так же как и его. Черт, в этом вообще никто не виноват! Просто, так уж устроена жизнь.
Но он принял решение и должен твердо придерживаться его — держаться от нее подальше во всем, что не касается непосредственно работы. Он слишком хорошо относился к Шелби, чтобы осложнять ей жизнь.
Шелби опустила поводья. Больше всего на свете в этот момент ей хотелось припасть к его губам, но она сдержалась.
— Доброе утро, ковбой, давно не виделись… Прекрасный день сегодня, не правда ли? — Она окинула взглядом долину, разбредшийся по лугам скот и зазубренные вершины гор вдалеке, а затем закрыла глаза, сделала глубокий вдох и снова посмотрела на него. — Господи, как же хорошо дышать свежим воздухом! Если попробовать проделать то же самое в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско, то тут же захлебнешься кашлем.
Немного озадаченный ее словами, Коди молча кивнул в ответ. Он взглянул на нее, а когда попытался отвести глаза, то понял, что не может сделать этого. И куда вдруг подевалась вся его злость и решимость?
— Итак, командир, какое место отведено мне сегодня? В голове стада? В хвосте?
Шелби ждала его ответа и думала о решении, которое приняла этим утром: надо доказать Коди, что они созданы друг для друга. Так хорошо, как с ним, ей не было ни с кем. Когда-то, давным-давно, она уже думала, что познала любовь, но теперь понимала, что ошибалась. Ее чувство к Коди нельзя было сравнить ни с чем знакомым ей до сих пор. И если бы он относился к ней так же…
В ней снова шевельнулся червячок сомнения, но она решительно тряхнула головой. Все, хватит! Ей надо быть сильной, надо заставить его понять, что она здесь по праву, что сможет справиться с ранчо не хуже Кэти и, наконец, что сможет стать той самой женщиной, которую он ждал всю жизнь. Бог свидетель, как ей хотелось ею стать!
Коди так и подмывало сказать, что ее место в его объятиях, но он ограничился чисто деловым ответом.
— Поезжай снова в голове, Шелби, но старайся не приближаться слишком близко к животным. У нас здесь уже много лет не было никаких недоразумений, но мне бы не хотелось, чтобы ты… — Он запнулся, быстро отвел глаза и закончил: — Или кто-нибудь другой пострадал, если коровы вдруг чего-то испугаются и стадо станет неуправляемым.
— Как скажешь, командир, — согласно кивнула Шелби.
Она заметила его смущение, ее кольнуло то, что, заканчивая фразу, он отвел глаза, и она с сожалением подумала о том, что пройдет, должно быть, немало времени, прежде чем он снова взглянет на нее с любовью. Оставалось только надеяться, что к этому моменту она не успеет поседеть и будет еще ходить без палочки.
Она хлестнула Леди поводьями и поскакала вперед. Ланс Мердок тронулся за ней, явно намереваясь ее догнать.
— Эй, попридержи-ка коня, мистер Голливуд! — резко окликнул его Коди, но тут же поймал укоризненный взгляд Джейка и прикусил губу. Ведь он же поклялся себе быть с ним любезным! Глаза Ланса вспыхнули гневом, и Коди с трудом изобразил непослушными губами улыбку, больше, впрочем, похожую на гримасу. — Поезжай вместе с Шелби, Мердок, — чуть охрипшим голосом продолжил он. — И следи за коровами в оба. Мне бы не хотелось, чтобы какой-нибудь голливудский босс вытряс потом из меня душу за то, что его звезда «пала жертвой несчастного случая под копытами взбесившегося стада»… Так, по-моему, пишут в газетах?
Удивленный Ланс широко улыбнулся.
— Спасибо за заботу, ковбой. Но можешь за меня не волноваться, я отлично разбираюсь и в лошадях, и в коровах, и во многом другом.
— Вот это-то «многое другое» меня и беспокоит, — пробормотал Коди, когда Ланс ускакал вслед за Шелби к стаду, и долго провожал его взглядом, чувствуя, что просто с ума сходит от ревности.
— Ну, как идут дела? — спросил Джейк, останавливая рядом своего коня. — Я собрал особо боязливых из наших «помощников» вместе, и они следуют за стадом. — Он проследил направление взгляда Коди и улыбнулся про себя. — Ты присмотришь за ними?
— Извини, старина, но за ними присмотришь ты, а я сегодня поеду впереди.
Коди ударил Солдата каблуками по бокам, и тот взял с места рысью.
— Эй, да ты с самого утра никак себе места не найдешь! — крикнул ему вслед Джейк и снова усмехнулся.
Весь остаток дня Коди сновал то в один, то в другой конец стада, проверяя, все ли в порядке у гостей и ковбоев, но большую часть времени все же провел в голове отряда, следуя немного позади Шелби и Ланса. Это было настоящей пыткой — мучительной и вместе с тем сладостной. Он любовался Шелби и
