здорово будет?
Ага. Здоровее не бывает. В ту неделю её пятеро... осеменяли. Муж, половчанин, 'людолов', я, Степко. Но в живых только я одни остался. Поэтому и ко мне - 'хочешь, сыночка рожу'. Хоть какая иллюзия защиты себя и ребенка. Только в 13 лет отцом стать...
-- Причём здесь стыд. Посмертный ребёнок. От твоего законного мужа. Ты же сама рассказывала, как в тот день, когда на поганых наскочили, ты с утра перед Храбритом сиськами трясла, как он тебя в постель опрокинул...
-- Так-то оно так... Только вот люди скажут... Вдова, а с брюхом...
-- Ничего не скажут. А Акиму, батюшке твоему, второй внук, пожалуй, и в радость будет. Ладно. Пошли к обозу.
И снова: 'ходу, ножки резвые, ходу'. В 'под крышу дома твоего'.
Говорят, что женщинам свойственен географический кретинизм. Не только женщинам. Мне - тоже. Только посидев с записными книжками Николая я понял, какой крюк мы сделали. Между верхними левыми притоками Десны и верхней Угрой вёрст двадцать. Да и то... А я попёрся черте куда: на запад к Лоеву, по Сожу до Смоленска, потом вдоль Днепра... А вон она - прямая дорога: по Десне вверх до Елно. Этот городок в моей России называется Ельня. Там и Жуков немцев бил, и 'катюши' первый раз отработали. А до них генерал Раевский, ухватив за руки своих малолетних сыновей, шел впереди своей дивизии на французов.
Взял бы на 'людоловском' хуторе лодочку и грёб бы себе вверх по Десне. И Марьяша была бы не такая... отвязанная. Если бы успел убраться, если бы смог выгрести, если бы не попался половцам или другим 'людоловам'... И не было бы со мною ни Ивашки, ни моей легенды о 'рюриковизне'. Николашка бы помер в том логу, Елена Ростиславовна в девочках осталась бы... Много чего не было бы. Да только и чего- нибудь другое повстречалась. 'Свинья грязи найдёт'. А попаданец - приключений.
Что такое 'маргинал' - моим современникам примерно понятно. Можно еще по этому кругу: люмпен, отброс, чужак, временщик, набродь... Новогородцы говорят 'сволочь' - то, что надо с народного собрания сволочь и в реку выбросить.
Существо без понятных целей, ограничений. Без понятий, без понимания. С непонятными страхами, с чуждыми желаниями. 'Собака бешеная' - боится воды и света, а палки -- нет. Есть не может, а слюна капает.
Вот и попаданец -- всегда маргинал. Асоциальный тип с ненормальной психикой. Все знают -- тут ямка, один попаданец прёт. Ну и вляпывается. Все кашу гречневую кушают, а он про 'бланманже' вспоминает. Ну и в морду. Может, какой конкретный попаданец и не искатель приключений. Всяко бывает, всякие несчастия с людьми случаются. Но при таком уровне 'инакости' приключения его сами ищут. И находят.
Хватит о себе любимом плакаться, займёмся географией.
Нормальная дорога - прямо на юг, на Елно. Но мне нормальные дороги заказаны - подарок княжны. Ух как она меня сильно одарила. С таким подарком даже во сне просыпаешься в холодном поту: а не болтанул ли во сне? Потому что от всего можно отпереться: и от Давидова 'лбом в стену', и от постельных игр с княжной. А вот от этих цацек... И бросить жаль.
Другая дорога - севернее. На Вязьму. Ещё не город - речка такая. А дальше - в Волжскую систему. Мне туда не надо. Оттуда выходить южнее - тоже морду поколешь.
Поколешь, потому что здесь уже ельнички пошли густые. Согласно названия - Ель-ня. И... бездорожные. Вот мы и топаем себе между востоком и югом. Юго-восток как общее направление. С отклонениями и возвратами. Были бы лодки - шли бы по рекам. По речкам-речушкам. А вот возами... Тут речки маленькие - таких террас, как вдоль Сожа - нету. Берега топкие, болотистые. Чуть в сторону - либо болото непролазное, либо такой же лес. Либо - два в одном.
Почти пять сотен вёрст от Смоленска до Дорогобужа вдоль Днепра мы прошли за пять дней. Полторы сотни с Днепра на Угру, но напрямки - одиннадцать. Нет, надо Илье Муромцу памятник ставить. Да не с двуручным мечом, а с путейским молотком. Это тебе не Рамаяна с Калевалой, не Шах-Наме с этим... 'В тигровой шкуре'. Вот какие герои нужны русскому народу. И плевать, что он по имени -- еврей, по названию места рождения -- татарин. Он по делу своему -- русский, он мосты строил, дороги торил. Во всем этом. В России. Исконно-серемяжно-многонациональной.
Это пусть другие заморачиваются -- почему нос с горбинкой, зуб со щербинкой, глазик с косинкой... Почему-то все на физиономию смотрят, а не откуда руки растут.
А нам - пофиг. В каком колене какая рыжина была. У нас, как у кирпича на прогулке: 'Главное чтобы человек был хороший'. Во всех странах чужаков гнобят и давят. А у нас... А у нас земли... хоть ешь. Пришёл и работай. Князь литовский Довмонт - от родни в Литве чуть не голым убежал, Приняли. Князем Псковским. Теперь вон - православный святой. И есть за что. Два главных столпа русской поэтической словесности. Один из эфиопов, другой из шотландцев. Кто этих скоттов в мире знает? Даже современники мои из англоязычных о Бернсе так... слышали. Ещё и посмеивались: 'Да какой же он англоязычный? Ты его оригиналы посмотри - там не английский язык, а меканье сплошное'. Посмотрел -- правда, не английский. А у нас - чуть не народные песни.
С детства помню.
'Великий русский художник Айвазовский родился в бедной еврейской семье'. Да плевать где родился и откуда вышел. 'Из тех же ворот, что и весь народ'. Важно - чем стал. Стал гордостью русской - значит и сам русский. Слово 'русский' не существительное - прилагательное. Прилагается к хорошему человеку. Вон, смотришь галерею портретов героев войны 1812 года. Немцы, французы, англичане, итальянцы, грузины, армяне, сербы, молдоване. Все дрались, все головы складывали. Разница только в нумерации возле фамилии. Багратион - первый, Остерман - четвёртый, Иванов - пятнадцатый.
И это не только дела Петра Великого. О касимовских татарах слышали? Русь после Золотой орды с из помощью собирали. А про то, как первую победу над шведами в Северной войне башкиры сделали? А как в той же первой Отечественной французы звали татар и башкир 'купидонами'? Это ж нонсенс - с луками и стрелами против кирасир и драгун со всей Европы. Вся Европа смеялась. До первого боя.
С самого начала, с Кия, Щека и Хорива Русь была, как бы это сказать... этнически разнообразной. Вот идут Аскольд и Дир по Днепру, выходят к Киеву. Лавреньевская летопись пишет:
'И поидоста по Днепру, и идуче мимо и узреста на горе градок. И упращаста и реста: 'Чии се градок?'. Они же реша: 'Была суть 3 братья: Кии, Щек, Хорив, иже сделаша градоко-сь, и изгибоша, и мы
