убежишь, даже если Мораг рассердится.
Торжественно и серьезна он провел ногтем по горлу. Потом указал на меня и мое горло.
— Хочешь, чтобы я пообещала? Promisio?
— Si.
С равной торжественностью я провела пальцем по своему горлу. По-английски я сказала:
— Обещаю не говорить в самолете с незнакомыми людьми. Не забывать комбинацию цифр шифра, всегда приходить вовремя. Даже случайно не встречать в парке дона Рамона, не надевать на прием неподходящее платье, не огрызаться.
Это было устрашающее перечисление, ни одного слова которого Петизо не понял, но был потрясен одной только длиной. Мальчик выглядел более чем удовлетворенным. Он встал и показал жестами, что меня теперь тоже не будут больше наказывать.
— К счастью, — тихо сказала я, все еще по-английски, перенимая привычку миссис Малленпорт говорить скорее с собой, чем с собеседником, — у меня больше не будет возможности оскорбить Джеймса Фицджеральда.
Опрометчивое утверждение, от которого даже щепочка луны нашла дымку от облака и спряталась за ней.
Взявшись за руки, так как ничто не могло убедить Петизо в благосклонности охранника, мы прокрались за кустами олеандра и по дорожке к воротам, затем по обсаженной деревьями улице и к главной дороге. Я остановила первое проезжающее мимо такси и дала адрес общежития.
Я велела ехать быстро, но в этом не было необходимости. Все водители носились как ветер, и мои страхи, что Петизо ускользнет из моих рук, исчезли, когда он устроился на сиденье выставив вперед ноги, которые не достигали пола.
Когда мы достигли Западного парка, где состоялся злополучный завтрак с доном Рамоном, Петизо нервно облизал губы. За сверкающей новой клиникой, где с похвальной скоростью поправлялась Ева, мы резко взяли влево и выехали на старую площадь. Она была одной из наименее красивых. Красочные, но заброшенные сады; разбитая булыжная мостовая. Здания выглядели так, словно принадлежали преуспевающим когда-то испанским торговцам, которые давно вернулись домой.
Мы остановились за приземистым красным спортивным «дженсеном». Петизо узнал его и указал пальцем.
— Дон Рамон, — сказал он.
Я отрешенно кивнула, так как только сейчас поняла, что не захватила сумочку. И стала искать завалявшуюся в кармане свободную мелочь в надежде найти достаточно монет, чтобы заплатить за такси, которые здесь, к счастью, дешевы.
Но мне не следовало волноваться. Дверь такси открыл сам дон Рамон. Он дал водителю купюру, поцеловал мне руку и помог выйти! Затем после града упреков в адрес Петизо он поднял мальчика на плечо.
— Такси отвезет меня назад, — сказала я, махая Мораг, которая стояла в двери общежития.
— Ни в крем случае, сеньорита. — Дон Рамон властным жестом отпустил такси. — Она должна ехать с шиком, не так ли, дон Петизо?
Он прошептал кое-что на диалекте в ухо мальчика, Петизо усмехнулся и кивнул.
— Правильно, маленький проходимец, иди. — Он опустил мальчика и отправил к Мораг, которая протянула к нему руки. — Помирись с Мораг, непослушный мальчик. — Он повернулся ко мне. — Позвольте выразить нашу благодарность, Мадруга, — дверь «дженсена» открылась передо мной, — и просить о чести проводить вас домой. — Он помог мне сесть на низкое сиденье. — Не хотите сначала освежиться?
— Нет, спасибо. — Я посмотрела на часы. Меня испугало, что уже почти одиннадцать часов. Очевидно, мы с Петизо проговорили в саду намного дольше, чем я думала. — Скоро вернутся миссис Малленпорт и Хестер.
— Ну и что? — Он сел рядом на место водителя.
— Они зададутся вопросом, что случилось со мной.
— Но не будут так волноваться, — дон Рамон включил зажигание, — как мы беспокоились за этого поросенка. — Он положил руку поверх моей. Я и боялась, и надеялась, что он снова поцелует меня. — Вы позволите пригласить вас в кафе?
— Предпочитаю вернуться.
— Даже маленькая толстая Неста не имеет права держать вас в цепях.
— Хестер стройная, высокая и красивая, — поправила я, когда он отъезжал от обочины. — И у нее, нет власти.
— Но, возможно, она дружит с тем, кто имеет?
— Возможно.
— У нее к тому же целеустремленный характер.
— Как, — тихо сказала я, — и у вас.
Он на мгновение покосился на меня боком. Затем сказал:
— Не обо мне речь. Мы говорим о том, почему вы обязаны вернуться в резиденцию.
— Есть определенные правила.
Дон Рамон поднял брови. Он тоже думает, что я уподобилась нашему первому секретарю.
— Что за правила, которые не может нарушить красивая женщина?
— Я должна была расписаться.
— Что это? — Он выехал на полосу движения и прибавил газ.
— Расписаться в книге, с кем ухожу и куда.
Дон Рамон неодобрительно сморщил нос. Я видела, что его подмывает отпустить шутку насчет свободы британских женщин, но он с явным трудом удержался.
— И вы не…
— Нет. Я не рискнула отпустить Петизо.
Дон Рамон свернул за угол на обсаженную деревьями улицу.
— Вы, как говорится, правильно расставили приоритеты.
— Это, — улыбнулась я, когда мы въехали на подъездную дорожку резиденции, — вежливый вариант.
— А что скажут Малленпорты?
— О, они не скажут ни слова. Кроме того, они еще не вернулись, судя по всему.
— Она ведь любит повеселиться? Мисс Малленпорт? Часто выезжает? За ней многие ухаживают?
— В хорошем смысле слова. И обычно это мистер Фицджеральд.
Я пожелала ему спокойной ночи и поблагодарила, что подвез домой. Я попыталась повернуть ручку автомобильной двери, но это оказалась сложнее, чем я думала, и пока я старалась ее открыть, дон Рамон схватил меня за руку. Быстрым движением он притянул меня к себе и поцеловал прямо в губы. Я ждала волшебства прошлого поцелуя — но оно не пришло. Это был другой, торопливый поцелуй. Словно мы опять стали незнакомцами. Я не почувствовала, что таю. Мое сердце не забилось. Я даже не вернула поцелуй. Возможно, не хватало чар той странной колдовской музыки. Возможно, тот поцелуй — такая же иллюзия, как танец.
Я посмотрела на лицо дона Рамона и увидела, что его глаза широко открыты и смотрят в пространство, словно он о чем-то думает или прислушивается. И конечно, словно тоже не чувствует волшебства.
Но не успела я отпрянуть, как нас внезапно ослепили мощные фары официального лимузина, доставившего миссис Малленпорт и Хестер домой. Если они что-то и заметили, то вежливо промолчали.
— Я должна объяснить, — сказала я миссис Малленпорт, следуя за ними в резиденцию.
— Только если действительно этого хотите, дорогая. — Миссис Малленпорт выглядела очень встревоженной, словно ей и не снилось, что я девушка подобного сорта. — Но вам следует знать… — снова заговорила она с собой.
Но я так и не услышала, что она собиралась сообщить, так как в зал ворвался важный и сияющий
