оставаться на месте. Пока, по крайней мере.
– Сможем, – повторил Саймон. – Как только картина исчезнет, об этом начнут говорить по всему дому. Слухи будут просачиваться, даже если Степп скажет, что картину взял сам граф. И ты – компаньонка леди Анны – узнаешь об этом практически сразу же, либо от своей госпожи, либо от слуг.
– Значит, наш план таков: ищем монету и ждем, когда заговорят о пропаже картины?
– Правильно.
Прежде чем он успел что-либо добавить, в дверь постучали.
Это был Фаншет.
– Милорд, – сказал он, стараясь не смотреть на Эми, – Степп прислал меня сказать, что привели вашу новую лошадь. Она уже на конюшне, и все ждут вас.
Слуга вышел в коридор и в это время впервые глянул на Эми. Взгляд Фаншета казался безразличным, но Саймон догадывался, о чем думает его камердинер. Хотя графа и Эми разделяло несколько шагов, воздух в библиотеке буквально звенел от наполнявших его любовных флюидов. Правда, Фаншет нашел бы для этого более простое и грубое определение. К счастью, этот человек – сноб в услужении у сноба. Он не снизойдет до того, чтобы болтать о подробностях с простыми лакеями.
– Постоянно мешаться под ногами входит в его обязанности? – недовольно спросила Эми, подходя к висевшему возле двери зеркалу.
Саймон видел, как она состроила гримасу и стала поправлять заколки в волосах. Он не мог оторвать глаз от этой сценки. Затем их взгляды встретились в зеркале, и Эми улыбнулась.
– Ты кокетка. Знаешь об этом?
Она обернулась и послала ему воздушный поцелуй.
– Полагаю, мы увидимся за обедом, не так ли?
Не ожидая ответа, Эми открыла дверь, секунду подумала и вновь прикрыла ее.
– Еще один вопрос, милорд. Кто такой лорд Олбрис Стивенс?
– Стивенс? Так, один тип, с которым я учился в университете. Его семья живет на Оркнеях, и я знаю, что титул они получили очень давно.
– Какое странное совпадение. Я тоже сказала леди Анне и ее горничной, что родом с Оркнейских островов, хотя даже не знаю толком, где это.
– К северу от шотландского побережья. Не думаю, что лорд Стивенс может объявиться в здешних местах.
– Это очень странно, – продолжала говорить о своем Эми.
– Не всякое совпадение должно быть связано с магией.
– Знаешь, – Эми медленно поднесла ладонь к губам, – после путешествия в тысяча восемьсот пятый год мысль о существовании магии не кажется мне такой уж невозможной.
Саймон подошел, продел руку Эми под согнутый локоть своей правой, а левой распахнул дверь. Они вышли и, улыбаясь, вместе направились к лестнице. Должно быть, это было неслыханное нарушение этикета.
7
Звуки рояля Эми услышала даже сквозь закрытые двери малой музыкальной гостиной. «Страсть» – вот слово, которое первым пришло ей в голову, когда ушей достигли звуки этой пьесы. Трудно было поверить, что играет та самая холодная аристократка, с которой Эми недавно пила шоколад. Сколько чувства, сколько огня!
Но это была она – леди Анна. С головой ушедшая в музыку, сестра графа даже не заметила появления своей компаньонки. Через секунду в гостиную вошел еще кто-то – Эми скосила глаза и увидела Саймона, который приблизился и остановился рядом с ней.
Доиграв пьесу до конца, леди Анна подняла голову к потолку – глаза ее оставались закрытыми. Отзвуки последних аккордов продолжали висеть в воздухе, наполняя помещение энергией, которую отдала музыке леди Анна – всю, до последней капли.
Потом сестра графа встала из-за рояля, повернулась и слегка поклонилась, услышав аплодисменты.
– Это было великолепно, Анна.
– Благодарю, Уэстон. – Она искренне улыбнулась.
В гостиную вошел лакей и вновь напомнил графу, что его новая лошадь прибыла. Тренер ожидает милорда в конюшне.
– Передай ему, что скоро буду, – Саймон сказал это, не сводя глаз с леди Анны, и потому не заметил удивления, отразившегося на лице привыкшего всегда оставаться бесстрастным лакея.
– Разве вы не расслышали, брат? – спросила Анна. – Вашу лошадь доставили.
– Да, да, – рассеянно ответил Саймон. – Но лошадь может подождать. Скажем, минут двадцать. Сыграйте, пожалуйста, еще что-нибудь.
– Уэстон, вы не заболели? Обычно, когда я играю, вы уже через пять минут начинаете ерзать на стуле от нетерпения.
– Это было до того, как мисс Стивенс объяснила мне, насколько важна для вас музыка. Вам достаточно будет сыграть эту пьесу, и весь Лондон падет к вашим ногам.
– Глупости. Откуда вам знать? У вас же нет слуха, а музыку вы просто ненавидите.
Вот как? Да, немало капканов поджидает того, кто залез в чужие угодья.
– Или вы уже успели выпить бренди?
Вот и говори после этого с женщиной, не желающей принимать комплименты! Эми решила, что пора прийти Саймону на помощь, и перестала сливаться со стеной, как это подобает компаньонке при семейной сцене.
– Я уверена, милорд, что леди Анна сумеет по достоинству оценить ваши похвалы. – Эми повернулась к своей госпоже и тут же поняла, что допустила ошибку.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы вы учили меня хорошим манерам, мисс Стивенс, – надменно сказала леди Анна. – Не забывайте, что вы у меня на службе.
– Это было очень неучтиво с твоей стороны, Анна, – добавил, в свою очередь, ее брат.
– Безусловно. – Аристократка окончательно взяла в ней верх над женщиной, которая жила музыкой. Леди Анна холодно посмотрела на брата и продолжила: – Благодарю за экстравагантный комплимент, Уэстон. Я навсегда сохраню его в своем сердце. А теперь, – отрезала она, вновь касаясь клавиш, – если вы будете столь любезны и удалитесь, я хотела бы продолжить.
Саймон пожал плечами. Эми сделала книксен. Они, как по команде, повернулись и вышли из гостиной.
– Пожалуй, мне следует пойти на конюшню и посмотреть на эту чертову новую лошадь, за которую граф отдал столько денег, – сказал Уэст.
Эми обернулась к нему и прошептала:
– У лакеев есть уши. Не выходи из роли, – после этого она добавила, теперь уже громче: – Могу я часть пути пройти вместе с вами, милорд? Леди Анна просила меня проверить, не пора ли срезать розы.
Звуки рояля провожали их до самого выхода из дома. На сей раз это был Бетховен. Сердитая, почти злая, эта музыка, наверное, как нельзя лучше соответствовала настроению, которое владело сейчас леди Анной. «Ну что же, – подумала Эми. – Пусть слуги послушают. Какое-никакое, все-таки развлечение».
– Несомненно, это была моя первая серьезная ошибка, – негромко сказала Эми. – Я действительно не ее гувернантка.
– Не расстраивайся. Всего не предусмотришь. Подобная реакция на критическое замечание – родовая черта всех Уэстонов и Уэстов. Если кто-то хочет, чтобы ему разбили нос, этому человеку достаточно сказать моему брату Билли, что он плохо водит машину или слишком много пьет. Сам я, разумеется, – счастливое исключение из этого правила.
– Конечно, милорд, – Эми была уверена, что он шутит. – Не представляю, как ее гувернантка справлялась со всем этим.
– Ты сумеешь вернуть ее расположение, не переживай. Пока же забудь обо всем и иди проверь в саду розы, хотя где это видано, чтобы они цвели в апреле? Наверное, ты имела в виду тюльпаны.
– Да, конечно.
