Нельзя сказать, чтобы Генри осуждал их. Откровенно говоря, он и сам поспешил отправить образцы волос, принадлежность которых его лаборатория была не в состоянии определить, в адрес Федерального бюро расследований через несколько минут после того, как прочитал заключение. И до сих пор слышал презрение, звучавшее в голосе Рика Мартина, когда помощник шерифа в Сугарлоафе позвонил ему по телефону, чтобы обсудить его собственный отчет. Так чего же он может ждать от заключения следователя?
Вздохнув, он повернулся к компьютеру и набрал на клавиатуре данные, позволяющие получить подтверждение криминального прошлого Шейна Слэтера. Подождал, пока программа, придя в действие, отберет необходимые сведения среди обилия сводной информации, собранной из нескольких банков данных в различных частях страны. Несколько секунд спустя на экране появилась информация, и Хэнк Генри начал ее считывать.
Ничего важного: мужчина был арестован почти двадцать лет назад по обвинениям уже в то время почти десятилетней давности. Он участвовал в различных антивоенных движениях в самом начале войны во Вьетнаме, а ордер на его арест был оформлен после того, как он принял участие в организации взрыва призывного пункта. Никто из людей не пострадал, но само здание было разрушено. Стандартный случай вышедшего из повиновения студента университета, приверженца крайних решительных действий. Слэтер исчез из поля зрения и после нескольких лет подполья сдался властям, по-видимому, устав скрываться.
Приговоренный к пятнадцати годам, он был образцовым заключенным, а затем произошло нечто странное.
Согласно информации, появившейся на экране компьютера Хэнка Генри, во время побега из тюремного госпиталя Слэтер убил двух медсестер и с тех пор находился в розыске.
Генри нахмурился, затем снял телефонную трубку и набрал номер федеральной тюрьмы, где Слэтер содержался в заключении до своего побега четырнадцать лет назад. После того, как его трижды отсылали к разным людям, он, в конце концов, услышал голос начальника тюрьмы.
Хэнк Генри представился и сообщил причину своего звонка.
— У нас здесь находится труп мужчины, личность его установлена, это ваш бывший заключенный. Его зовут Слэтер. Шейн Слэтер.
Несколько мгновений начальник тюрьмы молчал. Когда он в конце концов ответил, в голосе звучала настороженность.
— Не уверен, что это имя мне о чем-то говорит. Так много людей за все годы прошло через наши руки...
— И сколько из них были образцовыми заключенными до тех пор, пока не попали в госпиталь, не убили двух медсестер и не убежали? — перебил Генри.
— Насколько я понимаю, это Ваша задача справиться с этой проблемой.
— Мой вопрос таков: почему Слэтер оказался в госпитале? Что с ним произошло?
В голосе начальника тюрьмы зазвучали жесткие нотки.
— Боюсь, что ничего не смогу сказать Вам по этому поводу. Всю доступную информацию по Слэтеру можно получить из данных, которые, как я полагаю, Вы сейчас и просматриваете. Остальные сведения засекречены.
Хэнк Генри тут же мысленно перевел слова начальника тюрьмы: к этому случаю имело непосредственное отношение правительство, и вряд ли, дескать, стоит раскапывать, в чем именно оно заключалось.
Правильность его перевода была подтверждена мгновение спустя, когда с экрана компьютера внезапно исчезли все данные. Он попытался вновь получить информацию, которую просматривал лишь несколько секунд назад, но на экране появилась единственная строка:
Проверены все банки данных — сведений не обнаружено.
Шейн Слэтер просто исчез из регистрационных материалов правительства Соединенных Штатов.
«Что будет с лошадьми?» — неожиданно пришло на ум Марианне Карпентер. Они с Алисон готовились покинуть дом. Скудные пожитки, с которыми они прибыли сюда почти две недели назад, были уже упакованы в небольшие чемоданы.
День клонился к вечеру, и все это время дом был заполнен людьми, некоторых из них она знала, многие же были ей незнакомы. Чарли Хокинс приехал вскоре после того, как снегоуборочная машина расчистила дорогу. Следом за катафалком и машиной скорой помощи, прибывшими, чтобы забрать тела Логана и Оливии Шербурн. Труп Шейна Слэтера отправили на вертолете, взявшим курс на Чаллис, чтобы там было произведено вскрытие. Откуда ни возьмись появились люди: они толпились в доме и во дворе, все фотографировали, брали образцы крови с пола кабинета и гостиной, собирали обломки вывороченного окна, через которое Слэтер проник в дом.
Даже труп Сторма был извлечен из снега и запакован в целлофановый мешок.
Марианна ничего этого не видела, она не могла заставить себя выйти из дома и подойти к сараю, когда из стойла вынесли тело Логана, чтобы поместить его в катафалк.
— Я не могу сделать этого, — сказала она Маргарет Стиффл, прибывшей несколько минут спустя после Чарли Хокинса. — Понимаю, как это выглядит со стороны, но ничего не могу с собой поделать.
— Даже и не думайте о том, как это выглядит со стороны, — успокаивала ее Маргарет. — Будь я на Вашем месте, тоже не смогла бы выйти из дома. А после того, что Вам пришлось пережить, я удивляюсь, как Вы еще вообще что-то делаете!
Но она практически бездействовала. Единственное, что могла делать, это, понуро опустив голову, машинально протягивать руку всем, кто заходил, чтобы выразить ей соболезнования. Марианна была уверена, что, если она прекратит двигаться и позволит себе задуматься, разум ее не выдержит.
К десяти утра телефонная связь была наконец восстановлена, и она не могла больше откладывать неизбежное.
Она позвонила Алану и попыталась объяснить ему, что произошло.
— Он погиб, — прошептала Марианна. — Логан погиб!
На другом конце линии на мгновение воцарилась тишина, затем раздался голос Алана, горе, которое он, должно быть, испытывал, заглушалось яростью.
— Как, черт возьми, ты могла позволить произойти такому? — кричал Алан. — Вылетаю первым же рейсом и забираю домой дочь!
Ошеломленная, Марианна подумала было, что неправильно расслышала его слова, но затем поняла, что его реакция была именно такой, какую она и ожидала.
Если что-то было не так, если что-то случалось — виновата всегда она. Остатки чувств, которые она еще испытывала к нему, исчезли.
— Не беспокойся, — вздохнула она, впервые за весь день мысли ее прояснились. — Мы не останемся здесь, Алан. Мы с Алисон уезжаем. — Не желая больше выслушивать мужа, зная, что он будет лишь бросать обвинения в ее адрес, Марианна тихо повесила трубку.
Она еще до конца не осознавала, куда именно они направляются, но зная, что сказала Алану правду. К концу Дня они с Алисон покинут ранчо, а после похорон Логана — и Сугарлоаф.
Уедут навсегда.
Она с трудом поднялась на второй этаж, вытащила из стенного шкафа чемоданы и начала складывать одежду, закончив работу гораздо раньше, чем предполагала. А ведь она привезла с собой так мало вещей, почему же она думала, что для столь простого дела, как снова упаковать все в чемодан, ей потребуется не несколько минут, а гораздо больше времени?
Затем направилась в комнату Логана с намерением собрать и его вещи, но не смогла заставить себя открыть дверь, даже взглянуть на его одежду.
— Я займусь этим сам, все организую, и вещи Вам пришлют, — сказал Чарли Хокинс, когда застал ее стоящей перед комнатой сына, она вся дрожала.
Марианна кивнула, но не произнесла ни слова: она боролась с охватившими ее чувствами. Лишь когда спустилась вниз, чтобы попытаться съесть тарелку супа, приготовленного Маргарет Стиффл, она сказала наконец юристу, чтобы тот не высылал вещи Логана.
— Я не смогу даже открыть коробку, — произнесла она. — А здесь наверняка найдется кто-то, кому они могли бы пригодиться. Хотя бы... — Голос ее вновь дрогнул, но Чарли кивнул головой.
