полной скорости проскочить через поле и ждать вне зоны обстрела. Всей группе пройти лесом туда же и продолжать путь. Офицеры на ходу продолжают обсуждать создавшуюся обстановку…
Судя по тому, как ложились снаряды разных калибров, можно было предположить, что ведётся заранее подготовленный огонь, а не огонь случайно ставшей на позицию батареей. Темп стрельбы, его направленность подсказывали, что огонь вёлся не в целях временной обороны, а скорее в интересах наступления. Но какими силами? Ведь немцы здесь разбиты. Ради чего и почему в этом направлении они пойдут в атаку?..
Мысль неустанно ищет ответа. Вспоминается Днепр. Он был форсирован танковым соединением генерала Кравченко, которое, не задерживаясь, преодолело и вторую водную преграду западнее Днепра — реку Ирпень. Тогда, чтобы спастись от катастрофы, немцы нанесли удар вдоль Днепра, стремясь отсечь 'под корень' наши войска у переправ. Генерал Кравченко вернулся на восточный берег реки Ирпень и разгромом наказал врага за наглость.
Вывод: немцы повторяют опыт Днепра. Это — не попытка огнём случайной батареи или даже дивизионом задержать наше движение по шоссе, а оперативный план врага: ударом с фланга по единственной коммуникации танкового соединения сорвать форсирование Вислы. Хитрое и наглое решение. Для его осуществления у немцев есть дивизии, правда, битые, но они остались на флангах нашего движения. Это закономерно. Мы стремились не прогнать (противника за Вислу, а разбить его, обогнать и выйти раньше немцев к берегу. Этот успех достигнут. Теперь необходимо его обеспечить с флангов, с тыла. Это не трудно сделать в борьбе с дезорганизованным врагом. Но у него в руках остались мосты на Висле и железнодорожная станция, куда он может подвезти свежие части с западного берега. Пойдут ли немцы на опасную для них затею? Ведь их частям грозит уничтожение на восточном берегу? Могут пойти. Для гитлеровских генералов характерно — не жалеть войска, бросая их на авантюру, тем более, что здесь она заманчива и кажется противнику единственным спасением. Ведь Висла — последний водный стратегический барьер на подступах к границам Германии. За Вислой до Берлина только Одер. Следовательно, можно ждать не только обороны немцев, а и наступления.
Генерал-полковник глядит на карту и приказывает вести разведку в сторону флангов и вперёд, усилить прикрытие фланга и подтянуть сюда отдельную часть, ещё дерущуюся у Перемышля.
Над Вислой властвовала тишина. Багрово-красное солнце опускалось за лесом на западном берегу и точно кровью окрашивало волны… Волны катились на север, к Балтике и тихо плескались у берега. Запоздалые ласточки резвились у берегов, снижались к волнам, точно купаясь в воде и в воздухе, а высоко над Вислой, в поднебесье, старые аисты учили парить свой выводок.
По обоим берегам Вислы, вдоль широкой поймы тянулась, насколько охватывал глаз, высокая дамба (по карте было видно, что она тянется на сотни километров), которой польские крестьяне оградили свои поля от разливов реки. Машина командующего поднялась на дамбу и двинулась вдоль берега.
Стоя в машине, генерал-полковник рассматривал местность. Войска соединения, вышедшие на восточный барьер, были почти не видны. Танки замаскировались в лесах и кустарнике. Шофёры и мотопехота отрыли в дамбе глубокие ниши. Люди и машины были защищены от снарядов и бомб противника.
Было ясно, что соединение опередило немцев и вышло на слабо обороняемый участок. Наша разведка действовала уже на западном берегу, правее; там же сосредоточивалось соседнее танковое соединение. Надо решительно и быстро передовым отрядом с хода форсировать реку, захватить и расширить плацдарм, отразить контратаки врага (который будет пытаться сбросить нас в Вислу) и обеспечить переправу своих главных сил.
Наступление с форсированием является сложнейшей операцией. Река разъединяет части и тылы. Все переправы очень уязвимы для огня. Из-за этого порой возникает временный и даже длительный перерыв питания и эвакуации. Невозможен бывает манёвр резервами из глубины.
Форсирование Вислы, поскольку враг находился на обоих берегах, было вдвое сложнее и во много раз опаснее.
Перед генералом стояла труднейшая задача — быть сильным одновременно на обоих берегах. И чем успешней будет итти форсирование, чем больше войск будет на западном берегу, тем, понятно, меньше их останется на восточном берегу, тем опаснее будет их положение, особенно к концу, когда здесь останутся одни тылы. Мысленно генерал обращался нз запад, где враг готовил контратаки и куда соединение должно было наступать, решая свою главную задачу. Думал он и о востоке, где противник мог парализовать решение этой главной задачи ударами с тыла — на север и на юг, так как на флангах соединений оставались части противника. Всё это было трудно и опасно, но закономерно. Танкисты знали, что сзади идут стрелковые соединения, но пока, вырвавшись вперёд, они должны были оберегать фланги и тылы своего соединения лишь собственными силами.
Так наши танковые соединения форсировали Дон у Калача под Сталинградом в расположении противника, так они преодолевали Днестр, Прут, десятки других больших и малых рек. И здесь, на Висле, танкисты шли намеренно на острую, опасную, но выгодную борьбу в глубине вражеской обороны. Генерал тревожился. Основные силы танкового соединения были в сборе на берегу, но одна отдельная часть ещё вела бой далеко на восток от Вислы. Соединение пришло на Вислу из-за Львова после тяжёлых маршей и боёв и, быстро выполнив задачу, достигло берега. А эта отдельная часть ввязалась в затяжную схватку.
Нельзя было ждать подхода всех частей. Это значило дать противнику возможность укрепиться по западному берегу. Танковое соединение получило приказ форсировать реку немедленно, в расчёте, что часть, еще дерущаяся на востоке, закончит там бой и быстро подойдёт.
Штаб чётко руководил форсированием. Расширял участок переправ, обеспечивал их от огня с земли и с воздуха, детально занимался техникой погрузки на паромы, в лодки, маневрировал средствами переправы, широко организовал сапёрные работы, прочно связавшись с авиацией прикрытия.
Одновременно штаб руководил развёртыванием сил за Вислой и боем отдельной части восточнее Вислы. Постепенно выводя её из боя, штаб послал второй приказ: скорее итти на переправы и прикрыть шоссе, ведущее на Вислу. С шоссе пришло сообщение, что враг действительно вёл наступление, но был отброшен, и шоссе свободно.
Но, как всегда бывает на войне, вместе с хорошими вестями пришли тревожные. Группы немецких танков с автоматчиками появились в новых пунктах. Движение противника на нашем фланге усиливалось, хотя и медленно, точно ощупью.
Соединение продолжало переправу. Вскоре противник открыл её, и начался жестокий артиллерийский обстрел. Появились немецкие самолёты, и воды Вислы забурлили от взрывов.
Снесло причалы. Паром был разбит. На дно реки ушло два танка. Кровь наших сапёров окрасила песок на берегу. Над Вислой наши истребители схватились с немцами. По огневым позициям врага ударили гвардейцы-миномётчики. Низко над водой и берегами плыла дымовая завеса, прикрывавшая движение наших войск. Враг был подавлен. Всё утихло. Сотни рыб, убитых взрывами, плыли по течению, качаясь и серебря волны.
Но враг не унялся. Он налетел ночью. В тёмном небе повисли его осветительные 'фонари'. С земли неслись частым пунктиром трассы пуль, трепетали огни зенитных батарей. У переправ горели сёла, скирды соломы. Зарево пожаров отражалось в воде, и казалось, что горит Висла. Но из укрытия на восточном берегу выходили наши танки; рота за ротой, батальон за батальоном переплывали реку на паромах и скрывались в лесу на противоположном берегу. Им на смену выскакивали мотоциклисты; артиллеристы накатывали свои машины и орудия на понтоны и плыли. Сапёры неустанно строили, чинили. Гул напряжённого труда под старое 'эй, ухнем' и короткие армейские команды звучал над широкой речной гладью.
Штаб использовал каждую минуту рейсорасчёта. Плановая таблица переправы осуществлялась.
С каждым часом всё успешнее шло форсирование. И с каждым часом всё опаснее становилась обстановка на восточном берегу.
Штаб расположился в лесу, западнее городка Майдан, рядом с шоссе, по которому на переправы безостановочно шли части и тылы. В лесу за городом развернулись госпитали. Офицеры связи дежурили,
